Глава 20. Перезагрузка

Темой благотворительного вечера в этом году была «Перезагрузка». По традиции, все, кто успешно приобрел лот, должны были подняться на сцену и произнести официальную речь.

Когда подошла очередь Линь Цинсюй, перед выходом на сцену Сюй Нань занудно давал ей множество наставлений, опасаясь, что она начнет нести чушь. Линь Цинсюй отделалась невнятными ответами, пропуская все мимо ушей.

На сцене ведущий задал традиционный вопрос: — Год подходит к концу. У вас есть какие-то мысли или сожаления? Если бы была возможность, хотели бы вы перезагрузить этот год?

— В этом году действительно многое произошло, но я не хочу его перезагружать.

Ведущий спросил почему.

— На самом деле у этих часов есть испанское название, которое переводится как «Вечность». Честно говоря, раньше они были моими, по разным причинам они оказались здесь, на этом аукционе. Но они очень много значат для меня, поэтому я купила их обратно, несмотря на высокую цену.

— Люди не вещи. То, что потеряно, уже не вернуть. Нельзя начать все сначала. И я не из тех, кто зацикливается на прошлом. Я хочу жить настоящим, — Линь Цинсюй глубоко вздохнула, ладони, сжимающие микрофон, вспотели. — Раньше я была ужасным человеком, незрелой, не ценила чужую искренность. Сейчас я не могу сказать, что стала намного лучше, но, по крайней мере, у меня есть решимость измениться. Поэтому я надеюсь, что тот, кого я обидела, сможет снова мне поверить.

Чтобы создать подходящую атмосферу, заиграла трогательная музыка, посвященная благотворительности и борьбе с бедностью. Свет софитов был направлен на сцену, и в зале можно было различить лишь смутные силуэты.

Ее признание нельзя было назвать потрясающим, но в этой благотворительной обстановке оно прозвучало совершенно уникально, и на какое-то время все в зале замерли.

Когда свет стал ярче, взгляд Линь Цинсюй упал прямо на Гу Цзиньи.

Следуя за ее взглядом, все присутствующие тоже посмотрели в ту сторону. А поскольку рядом с Гу Цзиньи сидела Сюй Цань, это сразу же вызвало волну догадок и пересудов.

Сюй Цань тоже посмотрела на Гу Цзиньи, словно говоря что-то.

Линь Цинсюй видела только, как шевелятся ее губы.

Однако Гу Цзиньи сидел неподвижно, не поворачивая головы, и смотрел только на нее, стоящую на сцене.

У него был этот особый талант — оставаться непоколебимым даже в самом центре бури.

...

Линь Цинсюй так и не дождалась ответа Гу Цзиньи и не смогла поговорить с ним.

Он ушел с мероприятия в середине вечера.

Линь Цинсюй видела, как он встал и вышел из зала. На ее сообщение он тоже не ответил.

Под непрекращающееся ворчание Сюй Наня был объявлен антракт.

Линь Цинсюй вышла из-за стола и направилась в туалетную комнату.

Она стояла перед зеркалом, поправляя макияж, когда дверь распахнулась, и в проеме появилась Сюй Цань, грозно загородив собой выход и захлопнув дверь.

— Почему не отвечаешь на сообщения? — спросила она.

Линь Цинсюй, крася губы, небрежно ответила:

— Не видела.

— Думаешь, я слепая? Там же ясно написано «прочитано».

Она имела в виду личное сообщение, которое отправила Линь Цинсюй в социальной сети.

Линь Цинсюй убрала помаду и посмотрела на нее через зеркало.

— Я не хочу отвечать. Тебя это задевает?

— Хватило смелости устроить публичное признание на сцене, а ответить на сообщение — нет?

— Ты разве не знаешь, на что я способна? — Линь Цинсюй подошла к Сюй Цань, остановившись в полуметре. — Ты мне мешаешь.

— Ты понимаешь, что напишут СМИ после твоего сегодняшнего выступления? — продолжала Сюй Цань, не обращая внимания на ее слова.

— Не знаю, — ответила Линь Цинсюй. — Я же не из мира шоу-бизнеса.

— А ты знаешь, что они напишут о Гу Цзиньи, о семье Гу?

Сюй Цань продолжала стоять в дверях, преграждая путь.

— Не знаю, — Линь Цинсюй сделала еще шаг вперед, протягивая руку к дверной ручке. — Ты пропустишь меня или нет?

Они стояли в напряженном молчании перед дверью туалета. Линь Цинсюй бросила взгляд на матовую стеклянную дверь.

— Я знаю только то, что если ты сейчас не дашь мне выйти, СМИ точно найдут лазейку, чтобы раздуть скандал.