Глава 8. Притворство?

Поняв суть дела, Ван Сюхуа мгновенно обрела уверенность. Встретившись взглядом с Лу Яо, она усмехнулась и выругалась: — Вот что бывает, когда злишь меня! Хм, получила по заслугам! И не думай вымогать у семьи Шэнь хоть одну медную монету!

Шэнь Яньжун не обратил на нее внимания, крепко прижимая платок к ране жены, боясь даже пошевелить рукой, чтобы не пошла кровь.

— Ты в порядке? — спросил он, хотя и так видел, что жене очень плохо.

Он гневно посмотрел на Ван Сюхуа. От беспокойства и ярости его глаза налились кровью, а лицо исказилось свирепой гримасой: — Молись, чтобы с ней все было хорошо!

Эти слова он процедил сквозь зубы, потратив на них почти все силы.

Ван Сюхуа испугалась его вида, но, будучи грозной лишь с виду, по привычке разразилась бранью:

— Да кто ты такой?!

— Отродье! Смеешь угрожать мне?!

— Замолчи! — не выдержал Шэнь Яньжун. — Если хватит смелости, убей нас всех.

Сказав это, он перестал обращать внимание на старуху и посмотрел на Шэнь Тао, который неизвестно когда здесь появился: — Позови лекаря!

— С какой ста…

— Мама, почему вы здесь? — прервал старуху Шэнь Шижэнь, вышедший на шум. — Что случилось?

— Сынок, ты наконец-то пришел! — Ван Сюхуа обрела опору и тут же начала безостановочно рассказывать свою версию событий.

Разумеется, ее рассказ был полной противоположностью правды, щедро приукрашенной выдумками.

Шэнь Яньжун словно не слышал ее. Сейчас его волновало только состояние жены.

Лу Яо действительно было очень плохо. Голова раскалывалась от боли, мир плыл перед глазами, тело охватила внезапная слабость. Она едва держалась на ногах, опираясь на мужа, но при этом крепко прижимала к себе Синьюэ, оберегая ее.

Маленький Юнь Хао, увидев рану матери и столько крови, испугался до слез, но он был мужчиной и не должен был плакать.

Он изо всех сил сдерживал эмоции и сказал отцу: — Папа, опусти меня. Я смогу защитить себя и сестру.

Он уже не был маленьким ребенком и не хотел быть обузой для родителей.

Шэнь Яньжун хотел было отказаться, но, встретившись с решительным взглядом сына и понимая, что у него действительно нет свободных рук, опустил его на землю. Затем он взял Синьюэ из рук Лу Яо.

Но Синьюэ запротестовала.

Мама пострадала, защищая ее. Раньше она боялась помешать матери, поэтому послушно обнимала ее за шею, прижавшись к груди, не плакала и не капризничала, стараясь быть как можно легче. Теперь, увидев, что брат стоит рядом с родителями, она тоже захотела спуститься на землю.

Шэнь Яньжун очень волновался.

Никто лучше него не знал, на что способны люди из семьи Шэнь. Яо уже ранена. Если из-за него что-то случится и с детьми, он не знал, что будет делать.

Лу Яо слабо улыбнулась ему: — Все в порядке, не волнуйся.

Сказав это, она успокоила детей и жестом показала Шэнь Яньжуну, чтобы он опустил их. Тот все еще беспокоился, но выполнил просьбу жены, не забыв напомнить сыну присматривать за сестрой.

Тем временем старуха закончила свое представление. Обернувшись, она увидела Лу Яо, которая одной рукой зажимала рану, а другой указывала на нее с холодной усмешкой.

— Посмотри, посмотри, — сказала она Шэнь Шижэню, прижимая руку к груди и указывая на Лу Яо. — Какая непочтительная! Заслуженно получила!

Шэнь Шижэнь равнодушно взглянул на Лу Яо, не выказав ни капли беспокойства, и перевел взгляд на Шэнь Яньжуна: — Вернулся — так веди себя тихо, не создавай проблем.

Только вернулся и уже устроил скандал. Если бы не сын, он бы в жизни больше не захотел видеть этого человека.

Шэнь Яньжун привык к его пренебрежению и пристрастности. Он холодно усмехнулся: — Думаешь, кто-то рвется сюда?

Если бы не угрозы и не желание выяснить их намерения, он бы и по приглашению не пришел.

— Ты! — Шэнь Шижэнь потерял дар речи. Он привык помыкать этим сыном и безнаказанно его ругать, но в последний момент сдержался.

Пока дело не решено, нельзя допускать никаких ошибок.

Лу Яо чувствовала, что ей становится все хуже. Собрав последние силы, она посмотрела на членов семьи Шэнь: — Хороша же семья Шэнь, хе-хе…

Не успев договорить, она потеряла сознание.

— Яо!

— Мама!

— Мамочка!

Отец и дети испугались. Они хотели привести ее в чувство, но боялись навредить. Шэнь Яньжун осторожно взял жену на руки и в отчаянии закричал: — Где лекарь?!

Слуги, включая Шэнь Тао, растерянно переглядывались. Без приказа хозяев они не смели действовать самовольно.

Члены семьи Шэнь не сразу пришли в себя после увиденного. Только что эта женщина смотрела на них так, словно призрак из преисподней — мрачно и ужасающе. Даже сейчас, когда она лежала без сознания с закрытыми глазами, воспоминание об этом взгляде вызывало холодок по спине.

Ван Ялань первой опомнилась и распорядилась: — Быстро позовите лекаря!

Сказав это, она добавила с беспокойством: — У нее такое слабое здоровье, как бы не было какой-то скрытой болезни. Нужно, чтобы лекарь ее хорошенько осмотрел.

Подразумевалось, что внезапный обморок был вызван ее собственным состоянием, а не действиями старухи.

— Здоровье у нее действительно слабое, — кивнул Шэнь Шижэнь. — Скажи лекарю, чтобы внимательно осмотрел ее. Не скупись на лекарства, если понадобятся.

Они говорили слова заботы и беспокойства, но никого из них на самом деле не волновала судьба постороннего человека.

Хотя совсем безразличными они не были. Ведь если бы с ней действительно что-то случилось, это могло бы повредить репутации семьи Шэнь, к тому же их план еще не был приведен в исполнение. Поэтому Ван Ялань специально велела позвать лучшего лекаря.

— Яо, Яо, очнись!

— Мамочка, проснись скорее…

— Мамочка, проснись, у-у-у…

Все трое отчаянно звали Лу Яо, но женщина на руках Шэнь Яньжуна не подавала признаков жизни.

Ван Ялань нахмурилась: — Неизвестно, когда она очнется. Нельзя же здесь стоять.

Шэнь Шижэнь помолчал немного: — Отнесите ее в кабинет.

Там стояла мягкая кушетка, на которой он обычно отдыхал, устав от чтения или работы.

Ван Ялань была недовольна таким распоряжением. Эта кушетка была местом отдыха ее двоюродного брата, даже ей редко удавалось там полежать.

Но, подумав о скором приходе лекаря и о важном деле сына, она кивнула.

«Хм, повезло этой стерве».

Ван Сюхуа все еще не оправилась от произошедшего. Глядя на суету сына и невестки, она нахмурилась: — Притворяется, наверное?

Разве у нее, старухи, хватило бы сил так ударить?

Хм, точно притворяется!

Слыша плач детей, она еще больше разнервничалась. Чего воют, душу что ли зовут?!

Раздражает!