Глава 7: Пирожные

Прибыв на Тяньшань, Цзи Енин провела несколько дней на кухне, и наконец поставила перед Цзюнь Сяоханем тарелку с пирожными, которые выглядели не слишком уродливо и на вкус были не так уж плохи.

— Что это? — Цзюнь Сяохань отложил книгу, которую читал, и длинными пальцами осторожно взял с тарелки сероватое пирожное. В его глазах мелькнуло недоумение.

— Э-э… Это пирожные, которые приготовила А Нин… — осторожно проговорила Цзи Енин, боясь, что они окажутся невкусными и рассердят его.

— А Нин приготовила? — В глазах Цзюнь Сяоханя появилась теплая улыбка. Он отправил пирожное, которое держал в пальцах, в рот и стал медленно пережевывать. — Неплохо на вкус!

— Правда? — Глаза Цзи Енин радостно округлились, наполнившись весельем.

Цзюнь Сяохань поднял руку и заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо. Его взгляд был полон нежности и заботы.

— А Нин, возвращайся пока. Оставь пирожные здесь, я поем их позже.

— Ох, тогда А Нин не будет мешать братцу Цзюню, — подумав, что Цзюнь Сяоханю не понравилась ее стряпня, Цзи Енин немного растеряла свой энтузиазм. Она выдавила улыбку и вышла из комнаты.

Не успела она далеко отойти от комнаты Цзюнь Сяоханя, как столкнулась с Линь Цинжо, на лице которой было написано высокомерие.

— О! Так это госпожа Цзи! Мало того, что ты устроила на кухне такой беспорядок, так еще и в комнате старшего брата собираешься все вверх дном перевернуть?

На этот раз Цзи Енин не стала молча отступать.

— Да, А Нин признает, что кроме четырех искусств — игры на цитре, игры в го, каллиграфии и живописи — ничего не умеет. Не владеет боевыми искусствами, не умеет готовить. Я действительно не так способна, как сестра Линь.

— Но у каждого есть процесс обучения. Сестра Линь не может судить обо мне как о девчонке, способной только создавать проблемы, лишь по тому, что видит сейчас.

— А Нин спросит только одно: когда сестра Линь только училась готовить, намного ли она была лучше меня?

Линь Цинжо презрительно хмыкнула.

— Когда я впервые готовила, я, естественно, была намного лучше некоторых. И не была такой неуклюжей. По крайней мере, еда у меня не подгорала, я не пачкалась сажей с ног до головы, и уж тем более не поджигала кухню…

— Спасибо сестре Линь за критику, А Нин обязательно будет усердно учиться, — от холодных насмешек Линь Цинжо Цзи Енин стало обидно и горько, но, чтобы не уронить честь семьи Цзи, она сдержалась.

— Видишь? — Линь Цинжо подняла коробку с едой, которую держала в руке, и помахала ею перед носом Цзи Енин. — Это пирожные, которые я приготовила для старшего брата. Он и смотреть не станет на твои сероватые невзрачные угощения!

Сказав это, она взяла коробку и, задрав нос, удалилась.

Глядя, как Линь Цинжо без стука входит в комнату Цзюнь Сяоханя, А Нин почувствовала укол горечи в сердце. Она и не подозревала, что за этой сценой кто-то наблюдал из укрытия…

Уединенная тропинка утопала в густой зелени. Цзи Енин сидела на качелях и тихонько раскачивалась, глядя на россыпь белых цветочков в траве. Мысли путались, сердце было полно печали.

Незаметно за ее спиной появилась тень. Качели взлетели выше от сильного толчка, и насмешливый голос Сун Юя раздался у самого уха Цзи Енин:

— «На тропинке ветерок играет нежно, качели взлетают легко и безмятежно. Аромат цветов наполнил рукава, но красавица втайне грустна».

В панике Цзи Енин крепче вцепилась в веревки качелей.

— Не толкай! Прекрати!

Сун Юй зловеще рассмеялся. Внезапно ему захотелось подразнить ее. Когда качели взлетели к нему, он протянул руку и остановил их резким движением, перехватив Цзи Енин. Она оказалась в его власти, не в силах пошевелиться. Он склонился так близко, что их лица почти соприкасались, и, удерживая её взгляд, заставил посмотреть прямо на себя.

— А Нин, мы не виделись несколько дней. Скучала по мне?