Глава 3

Пробудившись от беспокойного сна, Миражен резко открыл глаза и тяжело, прерывисто задышал.

— Хаак! Хаа, хаа...

Под полной луной приятно веял ветерок, и красивые серебряные волосы, словно впитавшие в себя лунный свет, свободно развевались в воздухе.

— Ух, чёрт...

Первое, что он почувствовал, проснувшись, был приятный ветерок, но следом за ним пришла острая боль в боку.

— Рабелла-эте...

Когда Миражен с трудом произнёс заклинание, вокруг засияли маленькие огоньки, словно светлячки, и словно прогоняя запах крови, собрались у его бока.

Они постепенно, очень медленно теряли свой свет, и чем тускнее становилось сияние, тем больше исчезали без следа раны на животе.

— Хаа... Этот ублюдок...

Закончив лечение, Миражен вдруг заскрежетал зубами.

— Мертвый язык Вейрак... магия смерти?

Миражен не знал, какую именно магию использовали на нем. Но понял, что это было что-то неслыханное и невиданное.

В Империи Флоренция и на континенте существовала магия.

Чтобы её использовать, нужно было обладать достаточным количеством маны, уметь интерпретировать и правильно произносить древние языки для активации магии.

А людей, умеющих читать эти древние языки, в империи можно было пересчитать по пальцам.

Среди видов древних языков были: «Мертвый язык Вейрак» магии смерти, который не мог прочитать ни один человек.

«Святой язык Сенсиберия» вспомогательной магии, в основном используемой в храмах.

А также «Имперский язык Рошебль», специализированный на печатях язык, который, как говорили, создал первый император континента, смешав эти два языка.

Миражен в тринадцать лет освоил чтение Святой язык Сенсиберия и Имперский язык Рошебль. Он также расшифровал пять видов имперской магии, скрытых в неизвестности, и вернул их в мир.

Он был поистине редким «гением» и одним из признанных на континенте мастеров.

Если такой человек не знал древнего языка, то это мог быть только один язык.

— Неужели тот парень действительно расшифровал Мертвый язык?..

Тот, кто ранил Миражена, расшифровал нечитаемый Мертый язык и использовал магию смерти. Если это действительно так, то произойдёт переворот.

Из-за одного заклинания, о котором нет никакой информации, во Флоренции может разразиться кровавая буря.

— Он определённо сказал « Ахвестрок»... Нужно это выяснить.

Миражен вытер большим пальцем кровь, стекающую из уголка губ, и усмехнулся.

Магия, которую использовал нападавший, в итоге провалилась.

Но даже несмотря на это, Миражен не смог уклониться от острия клинка. Рана на животе была тому свидетельством.

Он использовал магию печати на захватчике, который пытался сбежать из-за провала, и раненый преследовал его.

Из-за нехватки маны он не мог вылечить рану, поэтому сознание туманилось. Так он дошёл до окрестностей дворца императрицы, выслеживая злоумышленника, но так и не смог его найти.

И последним обрывком смутных воспоминаний было то, как он искал безопасное место для отдыха и потерял сознание.

— Быстрый, как крыса...

Поскольку это была магия, временно запечатывающая ману, в такой ситуации подобные нападения вряд ли повторятся в ближайшее время.

«Даже если он снова придёт, Лили определённо будет защищать «тот парент»...»

Миражен на мгновение вспомнил юношу с такими же, как у него, волосами и бесчувственными глазами, который смотрел на него.

Затем тут же нахмурился и покачал головой.

— Лили...

Его любимая младшая сестра Амариллис, в отличие от него, получившего тяжёлые ранения, должна быть в безопасности, без единой царапины.

Миражен был в этом уверен.

Он был человеком, для которого безопасность Амариллис всегда была приоритетом номер один, где бы и когда бы то ни было.

Даже в момент, когда замаскированный захватчик активировал неизвестную магию, он окружил её несколькими слоями защитного барьера, который нелегко пробить.

Снова подул прохладный ветерок, взъерошив чёлку Миражена.

Это был такой приятный ветер, что хотелось отложить в сторону все сложные мысли. Он поднял одну руку и зачесал чёлку назад.

Прохладный ветер коснулся открытого лба, обдувая стекающий холодный пот.

Затем он опустил взгляд на другую руку.

— И что это такое?..

Длинные волнистые чёрные волосы могли служить персональным одеялом, покрывающим всё тело. Рядом с ним свернулась калачиком и крепко спала девочка, напоминающая маленького чёрного зверька.

Крепко держа двумя руками его рукав, словно говоря, что никогда его не отпустит.

 

***

 

Аштарт проснулась вскоре после рассвета.

Лоэна, неся в объятиях только что испечённый тёплый хлеб и молоко, вернулась в назначенное время и первым делом отправилась в комнату Аштарт.

Но она не смогла найти её следов не только в комнате, но и во всём дворце императрицы.

Встревоженная Лоэна долго бродила по окрестностям дворца, выкрикивая ее имя.

Аштарт ни разу не уходила далеко за пределы дворца, поэтому она думала, что та где-то поблизости.

И наконец, когда дошла до колодца, обнаружила Аштарте, лежащую без сознания в окровавленной одежде. Она в ужасе стала трясти её, чтобы разбудить.

— Ваше Высочество! Откройте глаза, принцесса Аштарт!!

Схватив её за плечи и беспорядочно тряся, она заставляла бессильное тело Аштарте качаться взад-вперёд в такт движениям.

Лоэна кричала самым отчаянным голосом.

— Ваше Высочество, пожалуйста... откройте глаза!

— Мм... Лоэ... на?

— Ва-ваше Высочество! Вы в порядке? Ничего не болит? Эта кровь!..

Лоэна крепко обняла Аштарт, которая только что проснулась и тёрла один глаз. И тут же стала ощупывать всё тело, проверяя ее состояние.

— Я в порядке, Лоэна.

— Но... но кровь!..

— Кровь?..

Аштарт, всё ещё потирая один глаз, сонно опустила голову, чтобы посмотреть на состояние своей одежды.

Вскоре она широко открыла глаза и резко встала.

— Ах! Это вчера пришёл посторонний, и когда я его лечила!..

— Посторонний?.. То есть кровь на одежде принцессы из-за этого постороннего?

Руки, державшие плечи Аштарт, постепенно ослабили хватку.

Лоэна смотрела на нее крайне холодным взглядом.

Аштарт в тот момент подумала «ой», тихонько подняла голову, чтобы проверить выражение лица Лоэны, и вздрогнула.

— Лоэна! Это... это было так...

И дрожащим от волнения голосом начала объяснять события, произошедшие прошлой ночью во дворце императрицы.

Даже после того, как объяснение закончилось, холодность в глазах Лоэны не исчезла. Но в её поведении по отношению к Аштарт всё ещё оставалась теплота.

Лёгкая дремота, которая только что покрывала веки Аштарт, к тому времени бесследно исчезла.

 

***

 

Вопреки вчерашнему вечернему намерению поспать немного и встать, Аштарт проспала весь день.

Помывшись и переодевшись в чистую одежду, она направилась на кухню на несколько запоздавший завтрак.

Сев скромно напротив Лоэны, которая уже сидела за столом и молча готовила завтрак, Аштарт нерешительно заговорила.

— Лоэна всё ещё сердится? Прости, что самовольно использовала чистую ткань... Больше не буду так делать.

— Я сержусь не по этой причине, Ваше Высочество. Вы хоть представляете, как я испугалась?

— Но я не могла пройти мимо, увидев лежащего без сознания человека...

— Хаа... Ваше Высочество, я же неоднократно говорила вам? Если в моё отсутствие придёт кто-то неизвестный, то независимо от причины вы должны убегать.

Как можно было это забыть. Это были слова, которые Лоэна, беспокоящаяся о безопасности Аштарт, постоянно повторяла как мантру.

— Да...

В то же время это были слова, которые стали произноситься реже, поскольку во дворец императрицы никто не заходил.

Но Аштарт помнила об этом достаточно хорошо, поэтому тихо ответила и сжала губы.

Что, если из-за такого случая она разочарует Лоэну?

Она заметно нервничала.

— Если говорить такие вещи, меня могут посадить в тюрьму за оскорбление Его Величества навечно. Но мне всё равно, получит ли Его Величество император удар мечом или начнётся война во Флоренции, лишь бы принцесса была в безопасности. Вы же это знаете...

— Да... Я была неправа. Действительно прости, Лоэна.

Лоэна смотрела на девочку особенно серьёзным взглядом.

Насколько Аштарте заботилась о Лоэне, настолько же или, возможно, даже больше, та заботилась о ней.

Хорошо понимая, с каким чувством она сейчас повышает на неё голос, Аштарте молча опустила голову.

Поскольку в ее жизни без Лоэны ничего не оставалось, она выбрала путь, чтобы не быть ненавистной ей.

— Это было поистине ужасное утро, которое я не хотела бы пережить второй раз.

— Прости...

— Итак, куда делся тот, кого лечила принцесса, а сама оказалась брошенной у колодца?

— Хм, вчера вечером он точно был там... Можно ли двигаться с такими серьёзными ранениями?

— Серьёзные ранения? В императорском дворце ходит кто-то с серьёзными ранениями!.. Что вообще делает императорская гвардия?

Лоэна коротко цокнула языком.

Обычно у неё была бесконечно добрая улыбка. Но сегодня она так хмурилась, словно готова была схватить любого проходящего мимо рыцаря императорской гвардии и плюнуть ему в лицо.

Лоэна и представить не могла, что во дворец императрицы кто-то может проникнуть именно в её отсутствие.

Словно выплёскивая злость, она энергично рвала принесённый утром хлеб и спрашивала.

— Этот неблагодарный человек, которому мало было бы дать пощёчину при встрече, не причинил вам никакого вреда?

— Я просто ухаживала за лежащим без сознания человеком? — ответила Аштарт, качая головой.

На самом деле она только собрала всю ткань, что была во дворце, остановила кровотечение, а затем легла рядом и заснула.

— Принцесса своими маленькими, хрупкими руками лично ухаживала за ним, а он бросил её у холодного колодца и сбежал... Мерзавец...

Скрежеща зубами и с невероятной силой разрывая хлеб, Лоэна положила кусочки в маленькую тарелку. И подала её Аштарт вместе с тёплым молоком с сахаром.

Сахар был дорогим по цене, и во дворце императрицы с плохим финансированием он был особенно ценным продуктом.

Но для Аштарт, которая любила сладкое, Лоэна всегда добавляла сахар в молоко на следующий день после отлучки из дворца.

Из-за плохого финансового положения она не могла приготовить роскошные и сладкие десерты.

Тем не менее Аштарт была вполне довольна одним только сладким молоком, которое готовила Лоэна.

— Вы только что проснулись, так что сегодня ещё ничего не ели? Пожалуйста, кушайте.

— А Лоэна не будет есть?

— Мне достаточно смотреть, как кушает принцесса, чтобы наесться.

— Неправда.

Аштарт повернула голову и перевела взгляд на кладовую, видневшуюся за спиной.

«Неужели она думает, что я этого не понимаю?..»

Хотя Лоэна выходила из дворца раз в месяц, чтобы компенсировать недостаточный бюджет, эти выходы не всегда были успешными.

Личные средства, которые она приносила, были субсидией, которую в течение семи лет из милости предоставлял её отец, барон Орландо.

За эти семь лет финансовые возможности барона фактически не позволяли полностью поддерживать недостаточный бюджет дворца императрицы.

В месяцы, когда поддержка не поступала, наступали дни, когда они не могли нормально поесть даже раз в день.

В карамельных глазах Лоэны, которая с виноватым видом смотрела на Аштарт, давно застыло беспокойство.

Это была непрерывная череда дней, когда они балансировали на грани выживания, едва сводя концы с концами.

Хотя субсидия не покрывала сумму, необходимую Лоэне, даже она была в сотни и тысячи раз лучше, чем ничего.

— Это последняя еда, да?

Аштарт пристально смотрела на тёплые кусочки хлеба, источающие пар, и сладкое молоко перед собой, произнося равнодушным голосом.

Она ожидала, что нестабильная поддержка барона Орландо когда-нибудь прекратится, поэтому не особо удивлялась или беспокоилась об этой проблеме.

Не есть — не значит не хотеть есть, а не мочь есть — это то, что она бесчисленное количество раз испытывала с прошлой жизни.

— Что вы. Не беспокойтесь о еде и кушайте, Ваше Высочество.

— Лоэна, я вчера вечером выпила слишком много чая, так что живот всё ещё полный. Поэтому давай разделим этот хлеб пополам. Хорошо?

Аштарт взяла несколько кусочков хлеба с тарелки перед собой и протянула их Лоэне.

— Хорошо. Тогда разделим пополам.

— Да! Вот, ешь!

Лоэна приняла кусочки хлеба от Аштарт.

Откусив тёплый, недавно испечённый хлеб, она быстро окинула взглядом кухню.

Вопреки словам Аштарт о том, что она выпила столько чая, что живот оставался полным даже после сна, на кухне не было следов кипячения воды.

Чтобы вскипятить воду, нужно было разжечь огонь в очаге, но не было никаких следов его использования.

Воду можно было вскипятить и с помощью магии. Но Аштарт никогда не изучала и не использовала древние языки, поэтому и магию использовать не могла.

Естественно, можно было сделать вывод, что она не кипятила чай.

Однако Лоэна не могла отказаться от этих маленьких рук, протягивающих ей хлеб.

— Спасибо, Ваше Высочество.

— Хехе. Вместе есть вкуснее, правда?

— Да... Действительно.

Как может такая маленькая и милая принцесса не получать семейной любви и называться тьмой империи?

Сердце Лоэны сжалось от боли. Она смотрела на Аштарт, которая со счастливым выражением жевала хлеб. И изо всех сил подавляла щемящие чувства, нахлынувшие в одну сторону груди.

— Итак, как выглядел тот человек?

— А? Внешность?

— Да. Даже если это заброшенный дворец императрицы, это всё равно частная собственность императорской семьи, а тут лазутчик... Мне нужно сегодня пойти к гвардии и сказать им пару слов.

— Внешность... Хм, это был очень красивый человек!

Лоэна широко открыла глаза и наклонила голову.

— Красивый человек?

Красивый человек. Это было поистине абстрактное описание.

Видя взгляд Лоэны, ожидающий дополнительного объяснения, Аштарт задумалась и добавила.

— Остальное плохо помню, но точно знаю, что волосы были лунного цвета! Очень блестящие.

— Лунного... то есть серебряные волосы?

Лоэна широко открыла рот от изумления.

И было отчего — когда речь заходила о людях с серебряными волосами в императорском дворце, первое, что приходило на ум, это...

— Серебряные волосы — символ Флоренции... Нет, не может быть...

Глядя на Лоэну, которая в смятении тихо бормотала себе под нос, Аштарт, потягивающая сладкое молоко, наклонила голову.

— Может, Лоэна знает этого человека?

— Не-нет! Как может быть!.. Не может же такого!..

— Хмм?..

Поведение Лоэны было весьма подозрительным.

Аштарт, наблюдавшая за ней, решила сосредоточиться на наслаждении сладостью молока, наполнявшего её рот.

Закончив завтрак и убрав кухню, Лоэна достала из кладовой принадлежности для уборки, чтобы заняться уборкой, которую не делала целый день.

Аштарт с безмятежной улыбкой, не сомневаясь, что её сейчас похвалят, лёгкими и весёлыми шагами последовала за ней.

— Ой? Коридор...

Дворец императрицы назывался заброшенным, разваливающимся дворцом, но внутри он был довольно просторным, как и подобает дворцу, где при жизни жила императрица.

Это был не тот масштаб, который единственная оставшаяся во дворце служанка Лоэна могла полностью содержать в одиночку, поэтому естественно были участки, до которых не доходили её руки.

Коридор второго этажа был одним из таких мест, и хотя его не убирали примерно полмесяца... Лоэна была слегка озадачена тем, что он оказался намного чище, чем она думала.

— Хи-хи.

— Неужели...

Роэна повернулась к Аштарт, которая следовала за ней. Увидев ее самодовольноее выражение лица, она не смогла сдержать вырвавшийся смех.

— Принцесса убиралась?

— Да! Я сделала это вчера, чтобы Лоэне не было тяжело. Хорошо получилось?

— Да, хорошо. Спасибо. Но такие дела должна делать я, так что в следующий раз просто примите мою благодарность за намерение.

— Хорошо...

Лоэна положила одну руку на голову Аштарт и стала её гладить.

«Если Лоэна хвалит, я могу сделать ещё больше...»

Аштарт, не избегая прикосновения, заметно надула губы. Когда она помогала, Лоэна хвалила её. Но поскольку не воспринимала помощь как должное, та никогда не просила о большем.

Девочка много раз думала, что было бы хорошо, если бы она больше на неё полагалась.

Поскольку в прошлой жизни она никогда не слышала «похвалы», память об услышанной в первый раз от Лоэны похвале до сих пор не забывалась.

Щекочущее чувство в одной стороне груди.

Тёплота, начинающаяся изнутри и распространяющаяся наружу, то невыразимо счастливое чувство.

Чувство, которого она не испытывала за все свои жизни.

С того момента Аштарте всячески старалась услышать похвалу от Лоэны.

Среди прочего, тайная помощь ей в уборке была самым быстрым способом получить ее.

«Что теперь делать, чтобы получить похвалу?»

Аштарт, пристально смотревшая на Лоэну, которая аккуратно приводила в порядок растрёпанные волосы, перевела рассеянный взгляд на платье, которое та носила.

В области рукавов местами появились катышки, а на петлях для пуговиц были отчётливо видны следы многократной штопки.

Это было платье, которое долгое время продолжало существовать благодаря рукам Лоэны. За семь лет, что приглядывала за Аштарт, она ни разу не позволила себе роскоши для себя.

Только для Аштарт, чтобы девочка могла расти, ни в чём не нуждаясь, она делала всё возможное.