Девочка и правда жутко разозлилась. Еще бы — эту игрушку подарил ей брат Шэнь Чжоу! И листик на ее макушке был таким же, как у самой Е Я. А теперь все сломалось!
Е Я так разгневалась, что сжала свои маленькие ручки в кулаки. Потом сердито зыркнула на Е Цзыюя и заявила:
— Я тоже сломаю что-нибудь твое!
— Как хочешь, — фыркнул Е Цзыюй, не удосужившись и взглянуть на нее. Вместо этого он вновь сосредоточился на своей домашней работе и продолжил решать задачки.
Е Я стиснула зубы, неслышно подкралась к нему сзади и ловко стащила прямо из-под рук его тетрадь, которую в следующую же секунду ожесточенно разорвала на половинки.
Не успевший осознать произошедшее, Е Цзыюй повернулся к ней и некоторое время неподвижно смотрел на нее с ошеломленным выражением лица.
Система тут же похвалила Е Я: [Уже в таком юном возрасте ты знаешь, что самое ценное, что есть у ученика, — его рабочая тетрадь. Настоящая злодейка!]
Разорвать тетрадку значит быть настоящей злодейкой? Что ж…
Осознание внезапно озарило ее, и она продолжила рвать остатки домашнего задания Е Цзыюя.
— Ты… — мальчик совсем потерял дар речи.
— Я плохой ребенок, самый плохой! — нахмурившись, сердито произнесла Е Я.
«?..»
[Отличная работа, Я-эр! Надо с самого детства плохо себя вести, если хочешь получить хорошие результаты. Как там говорят? Точно! «Малое зло — тоже зло*».]
П.п.: Часть поговорки «малая добродетель — всегда добродетель, а малое зло — всегда зло».
В сознании Системы появилась уверенность в том, что его маленькая Е Я обязательно добьется больших успехов в будущем! Как и ожидалось от дочери трупного цветка!
Как раз в этот момент засчиталось задание, которому была дана высшая оценка, и даже награда удвоилась.
Тишину в комнате нарушал лишь звук рвущейся бумаги.
Е Цзыюй, словно оцепенев, так и сидел на стуле, уставившись на бесформенные обрывки его домашней работы. И вдруг уголки его рта приподнялись, и он счастливо заулыбался.
— Вот. — Отмерев, он взял еще несколько тетрадей, лежащих рядом, и протянул их Е Я: — Порви их все. Пожалуйста.
Девочка, удивившись, взяла в свои ручки небольшую стопку и отступила на пару шагов назад. Е Цзыюй, с лица которого так и не сходила улыбка, ущипнул ее за щеку.
— Яя, разрывай их на кусочки помельче. Иначе учитель снова скажет мне заклеить все скотчем.
Его раздражала эта домашняя работа, но все наладилось. Его проблему решили за него бесплатно, и ему больше не нужно было беспокоиться о выговоре от преподавателей. В мире и правда было место для чудес! Е Цзыюй воспрянул духом, и даже Е Я перестала казаться ему настолько раздражающей.
— Сначала я хотел дождаться, пока мой отец вернется, и рассказать ему о том, что ты прячешься здесь, но забудь об этом. — Он пожал плечами. — Я не буду ябедничать, но взамен ты должна помочь мне с домашкой.
Е Я посмотрел на его тетради, потом на торжествующего Е Цзыюя, помолчала некоторое время, а затем спросила:
— Тогда, если у тебя нет домашней работы, учитель тебя отругает?
— Но это ведь ты его испортила, — не придавая этому особого значения, возразил мальчик.
— А что если расскажут твоему папе?
— Какое отношение будет иметь ко мне то, что ты порвала мою тетрадь? — продолжал вопросами отвечать Е Цзыюй, заставив Е Я угрюмо сдвинуть свои бровки.
— Но ты же уже меня спрятал, — тихо пробормотала она.
Е Цзыюй внезапно вздрогнул и вскочил со стула, словно его ударило током. Его широко распахнутые глаза устремились к разбросанным на полу клочкам бумаги. Получается… как будто это он порвал свою домашнюю работу!
Видя, как его охватывает паника, Е Я прикрыла рот рукой и хихикнула:
— Брат — дурачок. У тебя глупая голова, поэтому на ней ничего не растет.
Прежде чем она закончила говорить, он еще раз печально окинул взглядом беспорядок и заплакал.
[Я-эр просто великолепна! Ты заставила его плакать!]
Е Я наклонила голову, сделала несколько шагов вперед и наклонилась, чтобы заглянуть Е Цзыюю в лицо.
— Ты плачешь?
— Отец сказал, если я правильно сделаю все задания в этой тетради, он поиграет со мной…
После смерти матери отец редко проводил с ним время. А у Е Цзыюя не было других желаний, кроме как немного побыть рядом с ним. Но…
На мальчика накатила еще одна волна грусти, и он, прикусив губу, расплакался еще сильнее.
Е Я моргнула, раскрыла руки и обняла его. Ее маленькие ладошки с трудом дотянулись до его макушки, и, дважды похлопав его по голове, она утешила своим детским голоском:
— Не плачь, не плачь. Я сделаю все за тебя.
— Ты… ты можешь? — сквозь прерывающиеся рыдания, всхлипнул Е Цзыюй. — Ты, наверное, даже не знаешь, сколько… сколько будет один плюс один…
— Я все могу! — Е Я не понравилось его недоверие, и она уверенно вскинула голову, отвечая: — Один плюс один равно два!
— А два плюс два?
— Четыре!
— А четыре плюс четыре?
— Восемь!
— Восемь плюс восемь?
Е Я вытянула вперед две руки, показала пальцами иероглиф восьмерки и пересчитала их.
— Четыре!
Е Цзыюй пораженно моргнул.
— Это два плюс два равно четыре*.
П.п.: Е Я считала пример «восемь плюс восемь» при помощи иероглифов. Восьмерка по-китайски выглядит как 八, и показать ее на руках можно, вытянув по два пальца на каждой. Вот и получается: два пальца плюс еще два пальца равно четыре.
Он посмотрел на ее четыре оттопыренных пальчика и ненадолго задумался. Имела ли ее логика смысл?
Наконец, мальчик вытер слезы, сел на корточки и собрал с пола бумажки. Тетрадь, которую дал ему отец, пострадала меньше всего, так что он все еще мог смутно разобрать свои записи, когда собирал их по кусочкам. Если перенести их в новую тетрадь и решить снова, то получится закончить со всем как раз к завтрашнему дню.
Е Цзыюй воспрянул духом, нашел, куда можно переписать задания, и сразу же этим занялся. Е Я молча стояла рядом с ним.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|