Глава 41

Вот вопрос: Кто такой Ким Сонхён?

Первая попытка: Сон Дживон.

— А? Сонхён? Он хороший парень. Всегда внимательный и заботливый. Выглядит устрашающе, но, если подумать, ты, Хоюн, тоже не лыком шит… А, я понял. Это шутка.

— Это не шутка!

— Да ладно, Хоюн, ты же знаешь, что я не шучу?

Вторая попытка: Кан Ичхэ, Чон Даджун.

— Почему ты вдруг об этом спрашиваешь? Ну… Иногда он больше родитель, чем наши настоящие родители. Я слышал, у него много младших братьев и сестер, может, поэтому он такой ответственный.

— Он помнит даже самые мелкие детали! Он помнит, как я ушиб палец на ноге два года назад, и всегда говорит мне быть осторожным.

— Я не спрашивал.

— Да…

Третья попытка: менеджер.

— Когда я думаю о нашем Сонхёне, я не могу удержаться от слез…

Он действительно начал плакать.

— Он молча поддерживал нас с тех пор, как стал самым первым стажером нашей компании, хотя мы мало что для него сделали. Он всегда прислушивается ко мне и уважает нас. Он действительно удивительный.

«…»

— Если бы у меня был сын, я бы хотел, чтобы он вырос таким же, как он. А ты, Хоюн? Если бы… мой сын был Со Хоюном, это было бы немного страшно. Да. Прости, Хоюн.

— Фух…

— Не вздыхай! Это страшно!

Не обращая внимания на менеджера, я отвернулся.

Почему о таком высоко оцененном человеке, как Ким Сонхён, ходят слухи о школьных издевательствах?

Закончив тренировку, я бросил взгляд на Ким Сонхёна. Он что-то не так понял и протянул мне новую бутылку воды.

— Что? Не эту? Хочешь что-нибудь другое?

— Нет, и эта сойдет.

Но что я должен сказать?

Что с тобой случилось? Правдивы ли слухи об издевательствах?

Нельзя спрашивать об этом ни с того ни с сего.

— Что случилось? Ты ведешь себя странно.

— Неважно…

— Если что-то болит, скажи мне. Мы сразу же поедем в больницу.

— Я сказал, что со мной все в порядке.

— Ты сегодня раздражительнее, чем обычно.

Ким Сонхён прищелкнул языком и ушел.

Если подумать, Ким Сонхён редко злился. Я попытался вспомнить моменты, когда Ким Сонхён выходил из себя:

• Когда я был новичком и команда была на грани развала.

• Когда в меня попало яйцо.

• Когда я выбрал Today и взял на себя ответственность за это в одиночку.

Я — мусор?

Как бы я ни думал об этом, Ким Сонхён не сделал ничего плохого.

Его гнев всегда был направлен на благо команды или других людей. До сих пор мне было сложно представить, что Ким Сонхён, которого я знал, мог причинить боль другим. Нет, я не знал. Вы можете знать дорогу длиной в десять миль, но не можете знать человека на глубину одной мили. А в индустрии развлечений это было особенно верно. Это был мир, где люди могли улыбаться в один момент, а в другой — ударить в спину.

Я должен был верить только в то, в чем был уверен.

Главное, что Ким Сонхён ушёл из школы, и ходили слухи об издевательствах. Даже если Ким Сонхён заявит о своей невиновности, люди будут верить только слухам, и на него ляжет клеймо. И тогда для The Dawn наступит конец.

Что делать?

[Внимание! Квест!

Узнайте о прошлом Ким Сонхёна.

Ким Сонхён очень неохотно рассказывает о случившемся. Расспросите его обо всей истории.

Успех: Доверие Ким Сонхёна возрастает, прогресс основного сценария.

Неудача: Популярность резко падает, невозможность выпустить альбом в течение года.

Примечание: До появления слухов об издевательствах осталось три дня.]

— Безумие.

Появившееся спустя долгое время системное окно очень взволновало меня. Пока я смотрел на окно квеста, в голове у меня творился полный бардак. Но это было полезно.

До появления слухов об издевательствах оставалось три дня.

Значит, кто-то уже затаил злобу на Ким Сонхёна.

Я подсчитал дату. Если прошло три дня, то через два дня начинался второй тур конкурса. Если к тому времени я не смогу разобраться со слухами об издевательствах, меня явно ждет провал.

— Давайте еще раз потренируемся.

При словах Сон Дживона я вскочил на ноги. Сейчас было неподходящее время для расспросов.

После долгой тренировки уже рассвело.

Чон Даджун пробормотал:

— Думаешь, на этот раз все получится?

— Нам повезет.

— Честно говоря, я думаю, что наша версия песни лучше, чем оригинал Today.

— Правда?

— Ичхэ действительно хорошо сочиняет.

— Ты только что осознал мое величие?

— А как насчет композитора Лим Хёнсу?

— По сравнению с ней мои навыки — мусор.

Кан Ичхэ почему-то быстро согласился. Похоже, он искренне уважал Лим Хёнсу.

Я сполз на пол в тренировочном зале, обессиленный.

— Давайте вернемся в общежитие и немного поспим.

— Что на тебя нашло, маньяк тренировок?

— Конечно, мы вернемся на тренировку после того, как поспим несколько часов.

— Куда делись мои права человека?

Кан Ичхэ недовольно скривился, но последовал за Сон Дживоном и поднялся на ноги. Однако Ким Сонхён вдруг начал снова повторять хореографию сам.

— Что происходит, Ким Сонхён? Разве ты не уходишь?

— Я хочу еще немного потренироваться. Если я не сделаю этого сейчас, то, кажется, забуду.

— Ух ты, ты тоже сумасшедший.

— Хорошо, но обязательно выспись.

— Обязательно.

— Хоюн, пойдем.

Я заколебался. Как бы мне не хотелось вернуться в общежитие и поспать, я не мог упустить шанс поговорить с Ким Сонхёном наедине.

— Я тоже еще немного потренируюсь.

— Ух, почему вы оба такие?

— Наверное, тренировочный дух Дживона заразен.

Кан Ичхэ прищелкнул языком. Все были слишком уставшими, чтобы протестовать, поэтому просто встали и вышли из тренировочной комнаты.

Ким Сонхён посмотрел им вслед.

— С какой части ты хочешь начать тренироваться?

— Я хочу начать с той части, где я принимаю решение.

— Хорошо.

Как только я это сказал, зазвучала переделанная песня Кан Ичхэ. Сквозь величественное вступление струнных инструментов доносился звук флейты.

Ким Сонхён, пытаясь подобрать гармонию, вдруг остановился и засомневался.

— Есть такое выражение — «ходить по облакам». Вместо сольного танца здесь, давайте заменим его на групповой танец, выражающий трепет ветра.

— Как?

— Если я встану впереди здесь…

Ким Сонхён продолжил объяснения мягким тоном. Я не дослушал и половины. Даже если бы я всерьез слушал, то все равно ничего не понял бы. Просто я чувствовал, что Ким Сонхён искренне увлечен этой сценой.

— Эй, ты слушаешь? — сказал он мне.

— Я не слушал.

— Со Хоюн, ты…

— Давай поговорим об этом, когда все будут здесь. Я лучше пойму, если мы будем смотреть на это как на единое целое.

Я лежал без сил.

Ким Сонхён продолжал размышлять и черкать на бумаге.

— Ким Сонхён.

— Да.

— Почему ты стал айдолом?

— А?

Я задал вопрос опосредованно, но для Ким Сонхёна он показался неожиданным. Он перестал писать и посмотрел на меня.

— А почему ты стал айдолом? — в свою очередь спросил он меня.

— У меня не было выбора.

— Нет такого понятия.

— Ну, иногда бывает, когда живешь в этом мире…

Живя в этом мире, иногда внезапно появлялось системное окно и заставляло меня становиться айдолом… Угрожая совершенно нормальным людям….

Ким Сонхён разразился пустым смехом, словно потерял дар речи.

— Ответь мне, — продолжал настаивать я.

— Ты сегодня очень странный.

Ким Сонхён взглянул на меня, бросил ручку и лег на пол.

— Это же очевидно, не так ли? Когда-то я был би-боем* и меня заметили на улице, предложили прийти на кастинг, и это показалось мне интересным… и другие парни мне тоже понравились.

П.п.: Парень, который танцует брейк-данс.

— Ты с самого начал стажироваться в Daepaseong Entertainment?

— Да. В отличие от Сон Дживона, я был в Daepaseong с самого начала. Я ведь первый айдол-стажер здесь, не так ли?

— Да, Ким Сонхён, уважаемый старший. Пожалуйста, учите меня хорошо.

— Для начала принимай витамины и высыпайся…

Ким Сонхён начал полушутя-полусерьезно ворчать. Я заткнул уши, чтобы не слышать его ворчания, и бросил приманку.

— Со старшей школы?

— А?

— Ты был стажером со старшей школы? — спросил я.

При упоминании школы лицо Ким Сонхёна странно напряглось. Ответ я получил гораздо позже.

— В то время нет. Тогда я просто… просто любил танцевать, как дурак.

Как дурак.

Когда я уставился на лицо Ким Сонхёна, он вдруг встал.

— На сегодня мы достаточно потренировались. Давай вернемся, подкрепимся и поспим. Нам пора идти, если мы хотим застать ребят еще неспящими.

— Хорошо.

Я пытался тщательно разобраться в его прошлом, но у меня ничего не получилось. С таким выражением лица Ким Сонхёна я больше не мог задавать вопросы. Я пожал плечами и ушел.

***

— Ух ты! Разве это не айдол хагыксан?

П.п.: 하극상 (hageuksang) может означать неуважительное отношение младшего к старшему.

Немного поспав в общежитии, я направился в компанию, но в холле обнаружил сидящего оживленного Чу Усона. Рядом с ним сидели те, кто не знал, что делать.

Я сделал раздраженное лицо.

Из-за того, что Чу Усон здесь? Нет, из-за того, что он сказал.

— Что такое «айдол хагыксан»? — спросил я.

— Не знаешь? Это твое недавнее прозвище.

— Мое прозвище?

Почему это было мое прозвище? Чу Усон хихикнул, и я, полусонный, стал пить воду.

— Второй эпизод вышел в эфир вчера, верно? И хотя показали не все, все заинтересованные люди знают, что ты выбрал Today.

— А, это.

Так вот почему я стал айдолом хагыксан. Мне следует быть осторожнее, когда я выхожу на улицу. Я не хочу, чтобы на меня напали фанаты Today.

— Ух ты, я знал, что этот парень сумасшедший, но никогда не думал, что он зайдет так далеко.

— И поэтому ты пришел поговорить со мной?

— Нет, не только поэтому. Я имею в виду, что пришел увидеть и вас, ребята. И мне есть о чем поговорить.

Чу Усон облизал губы и посмотрел на парней из моей группы. Поняв, что он имеет в виду, я сказал им:

— Я скоро вернусь. Заходите первыми.

— Хорошо.

— Если хотите что-то сказать, говорите. Старший, мы пойдем. — Сон Дживон поклонился, и остальные участники с облегчением бросились в тренировочный зал.

— Да, файтин! — сказал им на прощание Чу Усон.

Я осмотрелся в холле. Затем я привел Чу Усона в конференц-зал.

— Мы не можем говорить об этом в холле, я так понимаю?

— Почему бы нам просто не пойти в кафе? Я не хочу пить пыль в вашем обшарпанном здании.

— Меня убьют, если я сейчас выйду.

— Ну да, ты из тех, кого это волнует, — подначил меня Чу Усон.

Ты что, шутишь? Как продюсеру мне приходилось уворачиваться от всех видов антифанатов, пробираться через черный ход и прятаться на парковке, чтобы вернуться домой. Ким Хиён спросила меня однажды, не вообразил ли я себя айдолом…

Ну, если подумать, то я же сейчас айдол, верно?

— Эй.

— Ах, да. — Я поспешно вернулся из своего путешествия по дорожке воспоминаний и посмотрел на Чу Усона. Он сидел на стуле и возился с микрофоном в конференц-зале.

— Это было бы не так, но…

— Да.

— Я просто спрашиваю.

— Да.

— Я не сомневаюсь в тебе, но…

— Перестань раздражать и просто быстро спроси.

Что за нерешительность?

Пока я демонстрировал свое раздражение, Чу Усон почесывал затылок.

— Ты встречался с папарацци?

Я поднял брови.

Кажется, я понял, о чем беспокоился Чу Усон.

— Ты встречался с Ким Джэёном? — спросил я.

— Это не его имя, но, возможно, его псевдоним.

— Ты более наивен, чем я думал….— пробормотал я и сжал виски. Я с самого начала знал, что Ким Джэён именно такой человек, но мои угрозы, видимо, были слабыми.

Уже раздражало иметь дело с неуправляемыми людьми, не говоря уже о нем. Я уселся поглубже в кресло и размышлял, как поступить, когда мои глаза встретились с глазами Чу Усона.

Вздохнув, я насмешливо посмотрел на него.

— Ты пришел сюда, потому что боялся, что я что-то скажу, верно? — спросил я.

— Этому парню действительно нужно исправить свое отношение.

— Нет, Чу Усон, тебе не стоит об этом беспокоиться.

Несмотря на мои твердые слова, Чу Усон все еще не верил мне.

— Тогда зачем ты с ним встречался?

— Я кое-что замышляю.

— Что?

— Стать номером один на «Сияющей звезде».

— Что? Ты все еще думаешь об этой бесполезной мечте? — Чу Усон насмешливо хмыкнул. — Этого не случится. Агентство Today, похоже, на этот раз сильно постарается. Это видно по тому, как к вам относятся сотрудники съемочной группы.

— Я знаю. Я понимаю.

— Тогда зачем ты это делаешь?

— В этом мире есть много путей…

Чу Усон не стал доводить тему до конца. Но мои плечи опустились.

— Это хорошо, что ты что-то делаешь, но позаботься и о своих товарищах по группе, — вдруг сказал Чу Усон.

«…»

— Когда я упомянул тебя, они ничего не сказали, но по их лицам все было понятно. На левом написано «беспокойство», на правом — «привязанность». Они все беспокоятся о том, куда ты отправишься дальше, и это жалко.

— Это…

Я попытался возразить.

Но сказать было нечего. Вопрос затянулся.

— А ты, Чу Усон, когда-нибудь так делал?