Ань Жугу холодным взглядом окинула потрёпанную чёрную сумку.
— Хватит прятаться, я знаю, что ты здесь.
Некоторые призраки были свободными сразу после превращения, как, например, Шан Юэ. Были и такие призраки, которым для выживания приходилось полагаться на предметы.
Стоявшая рядом с Ань Жугу Шан Юэ впервые увидела такого призрака. Она с любопытством наклонилась и с разных сторон осмотрела чёрный рюкзак.
Чтобы увеличить свою силу, призраки поглощали инь-ци. Шан Юэ схватила две нити инь-ци, обвивавшие школьный портфель, открыла рот и проглотила их. Она попробовала энергию на вкус и удовлетворённо кивнула.
— Человеческая еда приятна на вкус, но она ничего мне не даёт. А вот инь-ци — отличный источник энергии.
Чёрный рюкзак: «…»
Этот призрак был привязан к своему школьному портфелю и старательно накапливал инь-ци в течение восьми лет. Благодаря накопленной инь-ци он превратился из ничтожного земного духа в могущественного призрака, способного проявлять себя.
Однако тетрадь, которой он владел, была уничтожена, в результате чего его сила уменьшилась.
Теперь даже те немногие остатки инь-ци были съедены этой прожорливой женщиной-призраком!
Чёрный рюкзак не мог сидеть сложа руки. Никто не успел ничего предпринять, как молния словно сама собой расстегнулась. Он открыл застёгнутый рот и выплюнул новую тетрадь.
Ань Жугу взяла тетрадь и посмотрела на неё. Инь-ци в этой тетради была не так сильна, как в предыдущей.
Тетрадь слегка потеплела, и Ань Жугу поняла, что имел в виду призрак. Она открыла тетрадь, и её взору предстали слова на первой странице.
Почерк был аккуратным и опрятным, словно выражал искренность владельца.
«Перестань есть! Перестань есть!»
Ань Жугу промолчала.
Посмотрев на Шан Юэ, которая была более чем довольна, потом на несколько оставшихся инь-ци, она подумала и остановила её:
— Шан Юэ, не ешь пока. Дай ему закончить то, что он хочет сказать.
— Хорошо. — Шан Юэ отпустили нити инь-ци и вытерла рот. Вкусив сладость, она с нетерпением уставилась на тетрадь.
От этого тетрадь задрожала. Предыдущие слова исчезли, и на странице тут же появились новые: «Всё из-за того, что я плохо видел, поэтому, пожалуйста, отпустите меня».
Раньше он думал, что самой могущественной является женщина-призрак, а эта женщина — всего лишь вассал. В конце концов, как такая могущественная женщина-призрак могла мирно жить под руководством человека?
Они с женщиной-призраком были одного рода, и у них не было конфликта интересов. Другая сторона не могла причинить ему вреда, поэтому он чувствовал себя легко и непринуждённо.
Но оказалось, что его представление было ошибочным — перед ним стояла таинственная женщина, способная управлять злыми духами!
При мысли об этом Чжоу Кэюю хотелось плакать.
Как могла крошечная средняя школа пригласить этого гигантского Будду?
Он уже не был таким высокомерным, как раньше, и его поза на коленях — если бы он мог стоять на коленях — была бы просто идеальной.
Однако Ань Жугу не собиралась его отпускать, в её тёмных глазах промелькнул холод.
— Ты не держишь зла на этих двух учеников, но при этом забрал их души. Теперь ты просишь меня отпустить тебя? Разве это не справедливо по отношению к тем двум студентам?
На тетради быстро появился новый текст: «Те, кто похищает души людей и причиняет вред другим, будут арестованы Подземным миром. Я не захватывал их души, я просто лишил их сознания».
— А зачем ты это сделал? — Ань Жугу всё ещё не понимала ход мыслей Чжоу Кэюя.
«Мне просто было слишком скучно. После того как я стал призраком, у меня не было других развлечений. Больше всего я радовался, когда видел, чем занимаются младшие. Они вдруг стали играть в «Дух пера» в своей комнате. Эта игра требует кровопускания, а значит, привлекает много инь-ци. Я хотел впитать инь-ци, поэтому на время стал духом, которого они вызвали».
«Но вопросы, которые они мне задавали, были слишком сложными. Я… я просто хотел немного отомстить им!»
Ань Жугу: «?».
Другие люди на крыше: «???».
Ань Жугу обернулась и посмотрела на растерянного Чжан Цзинъюаня.
— Какие вопросы вы задавали?
Чжан Цзинъюань задумался, обменялся взглядом с соседом по комнате и тут же опустил голову. С неловкой улыбкой на лице он ответил:
— …Ну, нам было немного любопытно, кто этот дух — мальчик или девочка, поэтому наш первый вопрос был таким: «Ты большой парень или милая девушка?». В конце концов, кому не интересно, какого пола сущность, которую они приглашают?
Ань Жугу промолчала.
Другие люди на крыше слегка смутились.
Однако в это время в тетради появились новые слова: «Это не единственная проблема!»
Чжан Цзинъюань поднял руку, почесал лицо и неловко сказал:
— Если я правильно помню, второй вопрос был… «Говорят, что Дух Пера знает всё, но знаете ли вы, есть ли у нашего преподавателя китайского языка роман с деканом?»
В тетради появились новые слова: «У них внебрачная связь, и я видел это своими глазами!»
Ань Жугу и другие были слегка растеряны.
В тетради появилась новая надпись: «Не только этот вопрос, были и другие!»
Чжан Цзинъюань сначала колебался и не хотел говорить об этом, но когда увидел, что тетрадь настаивает, ему пришлось стиснуть зубы и сказать:
— Чжао Сымин хотел подразнить Духа Пера, поэтому он сказал: «Дух Пера, ты такой могущественный, я знаю, что следующий вопрос тебя точно не побеспокоит». Но так случилось, что перо, которое держали мы четверо, не шелохнулось — он не знал ответа на вопрос. Обычно мы не смеёмся, если не происходит ничего смешного…
Ань Жугу терпеливо молчала.
На тетради появилась надпись, свидетельствующая о гневе владельца: «Оценки у меня очень хорошие, но вопрос, который мне задал Чжао Сымин, был не школьным. Это было дифференциальное уравнение из высшей математики! Они просто издевались надо мной. А я даже сказать ничего не мог!»
Как он мог вынести такое издевательство со стороны четырёх учеников младше себя? Поэтому на следующий день он пришёл отомстить им!
В то время как остальные потеряли дар речи, Ань Жугу, казалось, что-то вспомнила и спросила:
— Я слышала, что ты покончил с собой, потому что провалился на экзамене. Разве после смерти ты не учился усердно?
Его образ совершенно не соответствовал образу хорошего ученика.
Тетрадь: «…»
На тетради появились аккуратные слова, как бы показывающие его серьёзное отношение: «Я не совершал самоубийство».
Прочитав это, Ань Жугу удивилась. Разве этот Чжоу Кэюй не покончил жизнь самоубийством? Может, его убили?
Тогда это дело… было немного хлопотным.
В тетради появились новые записи: «Я был учеником, живущим в общежитии. Я не очень хорошо сдал экзамен и в тот вечер чувствовал себя немного подавленным, поэтому побежал на крышу подышать воздухом. Перила в то время были очень низкими. Моя нога поскользнулась, я перевалился через перила и упал».
«Короче говоря, я не совершал самоубийство, это был несчастный случай…»
«Более того, я ненавидел учиться, поэтому не читал университетские учебники раньше времени».
Все были в недоумении.
Проклятье, всё было совершенно не так, как говорили в новостях.
Пока все ещё находились в оцепенении, Ань Жугу первой пришла в себя. В её тёмных глазах вспыхнула решимость.
— Раз ты не забрал их души, значит, ты не совершил большой ошибки. Как можно скорее сними с них контроль и дай им проснуться — иначе ничего хорошего не будет ни для тебя, ни для них.
Через некоторое время появился новый текст: «Хорошо».
***
Через пять минут Чжан Цзинъюань пришёл в себя и позвонил родителям своего одноклассника. С той стороны раздался радостный голос:
— У нас отличные новости! Он только что очнулся.
Хорошие новости пришли и от родителей Су Кая. Два парня, пролежавшие без сознания много дней, очнулись одновременно, что, конечно, удивило всех, но также очень обрадовало.
Ань Жугу не стала задерживаться. Она взяла в руки чёрный школьный рюкзак и собралась уходить.
Чжан Ся спускалась за ней по лестнице, бормоча:
— Я так зла. Эти сопляки так и напрашиваются на порку. Вы сказали, что все ученики любят играть в такие игры. Это чепуха. Мы никогда не играли в неё в нашем общежитии.
Чжан Цзинъюань и его сосед по комнате послушно улыбались. Они знали, что именно они ответственны за это происшествие, поэтому не осмелились возражать.
Ань Жугу подумала про себя, что на самом деле игры с гаданием, подобные Духу пера, не были новинкой, они появились очень давно. Такая игра называлась фуцзи и была очень популярна в древние времена, особенно во времена династии Тан. Многие люди играли в эту игру на протяжении веков, а Ли Шанъинь*, как говорят, даже пристрастился к ней.
П.п.: Ли Шанъинь (813-858 г.) — китайский поэт поздней Тан.
Как правило, приглашённые духи никому не вредили, но слишком сильная инь-ци могла спровоцировать другие сущности.
Ань Жугу специально предупредила их:
— Если вы не хотите провоцировать нечисть, больше не играйте в это, потому что никогда не знаешь, что́ в итоге спровоцируешь. Это может быть безобидный дух, а может быть злобный призрак.
Чжан Цзинъюань кивнул, как курица, клевавшая рис:
— Я понял. Даже под страхом смерти я больше не буду играть.
— Ребята, учитесь усердно, завтра у вас занятия.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|