Юнь Сифэн уютно лежала на руках у мамы, с удовольствием уплетая яичный крем. Глядя на её нежное, улыбающееся лицо, девочка думала, что быть ребёнком, в общем-то, неплохо. Пусть и немного скучновато, но мамина забота и ласка с лихвой компенсировали недостаток развлечений.
— Моя умница! — ласково приговаривала Линь Жу. — Давай, ещё ложечку! Кушай побольше, чтобы скорее вырасти. Тогда мама будет водить тебя гулять и покупать красивые платьица.
«Ну да, со мной обращаются как с маленькой, — подумала Юнь Сифэн. — Но я ведь и есть маленькая. Раз мама так хочет, буду стараться». Она с усердием причмокивала, поглощая мамину стряпню. «Ам-ам! Я ем! Я очень стараюсь! И не ради платьиц вовсе! Просто хочу поскорее вырасти, чтобы мама водила меня гулять и… покупала красивые платьица. Нет-нет! Чтобы просто гулять! Чтобы не лежать целыми днями дома!»
Размышляя про себя, Юнь Сифэн быстро справилась с половиной порции яичного крема.
— Вот какая у меня молодец! — похвалила её мама. — Настоящее сокровище! Маме пора на работу. Ты поспи немного, а я скоро вернусь. Дедушку позвать, чтобы присмотрел за тобой?
«Ну вот, от него никуда не деться, — подумала Юнь Сифэн. — Даже если мама не позовёт, он сам явится, как только она уйдёт». Вспоминая дедушкины выходки последних дней, она вздохнула. «Ладно, уже привыкла. Буду спать. Посмотрим, что он тогда будет делать».
В последнее время у дедушки Юня появилась важная миссия — научить внучку говорить. Чтобы её первое слово было «деда», Юнь Цинцан, начиная с восьми месяцев Сифэн, ежедневно проводил с ней занятия по своей особой методике.
Перед уходом Линь Жу обратилась к свёкру, читавшему газету в гостиной:
— Папа, я ухожу на работу. Сифэн только что поела и уснула. Вы прислушивайтесь, вдруг она проснётся.
— Хорошо, — ответил Юнь Цинцан, отложив газету. — Я сегодня не в университете, так что можешь быть спокойна. Я присмотрю за Сифэн.
Хотя дедушка Юнь сохранял серьёзное выражение лица, внутри он ликовал.
— Тогда я спокойна, — сказала Линь Жу. — Мы с А Линем постараемся вернуться пораньше. Я пошла, папа.
— Иди, — ответил Юнь Цинцан.
Как только невестка вышла за дверь, Юнь Цинцан едва сдерживал восторг. «Ушли! Теперь мы с Сиси одни! Можно продолжать мою гениальную программу обучения!»
Вся эта история началась с того, что дедушка Чжан рассказал, как его внук первым словом сказал «папа». Дедушка Юнь тогда поднял старика Чжана на смех, заявив, что его внучка непременно первым словом скажет «деда».
Он так размечтался, что совсем забыл: заставить внучку сказать «деда» не так-то просто. Только вернувшись домой, он вспомнил, что его любимая внучка, хоть и послушная девочка, всё же ещё совсем малышка.
Но он уже похвастался, и отступать было поздно. «Подумаешь, не умеет говорить! Я её научу! — решил он. — Не может быть, чтобы при ежедневных занятиях она не сказала первым словом „деда“!»
А чтобы дедушка Чжан не обвинил его в жульничестве, Юнь Цинцан решил заниматься с внучкой только тогда, когда они оставались дома вдвоём.
Войдя в комнату и увидев спящую внучку, Юнь Цинцан засомневался. Как ни важна была его обучающая программа, он всё же очень любил Сифэн. Глядя на её безмятежный сон, он не решался её будить. «Пусть поспит. Выспится — и будет заниматься. Время ещё есть», — решил он.
Юнь Сифэн услышала, как дедушка вошёл в комнату. Притворившись спящей, она украдкой прислушивалась. Судя по тишине, дедушка, увидев, что она спит, решил отложить свои занятия. «Ура! — обрадовалась она. — Сегодня у меня будет спокойный день!» Лежа с закрытыми глазами, она вскоре и сама уснула. Детский организм требовал много сна.
Но почему ей снится какая-то всепоглощающая тоска? Наверное, это просто сон. Но откуда тогда этот жалобный голос рядом?
— Сиси, моя хорошая Сиси! — причитал дедушка. — Солнце уже садится, а ты всё спишь! Всё спишь!
— Внученька, моя любимая внученька! Звёзды скоро появятся, а ты всё спишь! Всё спишь!
— Хорошая моя! Моя хорошая девочка! Если ты сейчас не проснёшься, мама с папой вернутся, и мой план провалится! А если мой план провалится, дедушка Чжан будет надо мной смеяться! А если он будет смеяться, я потеряю лицо! А если я потеряю лицо, то не смогу ни есть, ни спать! А у меня, старика, от этого заболит живот! Сиси, разве ты хочешь, чтобы дедушка заболел? Ну, проснись же! Проснись!
…
Когда Юнь Цинцан в энтый раз излил свою печаль, Юнь Сифэн не выдержала.
Открыв глаза, она встретилась с полным упрёка и обиды взглядом дедушки. Он смотрел на неё так, словно она была бессердечным ребёнком, разбившим ему сердце. «Господи, да я же жертва! — возмутилась про себя Юнь Сифэн. — Какой дедушка будет так изводить свою внучку, пока та не проснётся?!» Она уже готова была разрыдаться, чтобы выразить своё недовольство.
Но, увидев, как загорелись глаза дедушки при виде её пробуждения, она передумала. «Не хватало ещё напугать старика. Потом буду себя винить», — решила она.
— Сиси! Ты проснулась! — радостно воскликнул Юнь Цинцан. — Я знал, что моя Сиси любит дедушку! Ха-ха! Сиси, помнишь, чему я тебя вчера учил? Давай повторим!
— Деда! — сказал Юнь Цинцан. — Повторяй за мной: де… да… Умница! Скажи: «Деда!»
— А… а… — промычала Юнь Сифэн. «Ну вот, опять эти детские игры», — подумала она.
— Не «а-а», а «деда»! Де… да… Деда! Де-да!
— А-а, а-а-а, а-а-а-а, — ответила Юнь Сифэн.
— Глупышка! Я же говорю, не «а-а», а «деда»! Давай по слогам: де…
— А…
— Де…
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|