Чонгук откровенно нервничал и боялся предстоящей встречи с отцом, даже с учетом того, что он будет не один.
Когда представительский Мерседес господина Со затормозил перед «Золотым драконом» и водитель открыл ему дверцу, он глубоко вдохнул-выдохнул и вылез наружу.
Заведение все так же поражало с первого взгляда фигурой дракона на крыше, а со второго — внутренним убранством.
В этот раз их сразу провели наверх, затем — через небольшой холл, мимо стены-аквариума с яркими рыбками, и дальше по широкому коридору, куда выходили двери отдельных помещений для переговоров. Сопровождающая их девушка наконец остановилась у нужной, склонилась в поклоне, дождалась, пока они зайдут внутрь, и прикрыла дверь.
Чон Суджин уже был там. Стоял, рассматривая висевшую на стене картину, но повернулся на звук шагов — неспешно, даже вальяжно. Будто показывая, что контролирует ситуацию.
Чонгук напрягся. Стоило ему столкнуться взглядами с этим человеком, как внутри все моментально полыхнуло ледяной ненавистью. Тот смотрел на него как на предателя, которым, если честно, Чонгук по сути и являлся, но сейчас на это было плевать.
Именно отец первым предал его: пока Чонгук был удобен, все было хорошо, но стоило только его желаниям пойти вразрез с отцовскими, как его сразу же решили упечь в клинику. Чонгук лишь сделал ответный ход…
Он так сильно ненавидел сейчас отца, так злился, что приходилось прилагать немало усилий, чтобы хотя бы удержать лицо и не показать своих чувств.
— Добрый день, — ровно поздоровался Юк Донсик и первым прошел к столу, даже не поклонившись. Со Ину просто кивнул, как и отец, и Чонгук понял, что между собой они не соблюдают даже формальных правил приличия — так сильно недолюбливают друг друга.
Все расселись. Чон Суджин устроился напротив Со Ину, рядом с ним опустился Юк Донсик, а с краю он сам. Чонгук порадовался, что заранее обговаривалось, кто и куда сядет — сейчас отец располагался от него наискосок, и Чонгук мог легко видеть выражение его лица, а вот отцу, чтобы посмотреть на Чонгука, нужно было повернуться, что, определенно, будет заметно.
— Итак, мой сын у вас, — без предисловий начал тот. — Что же вы хотите за его возвращение?
Накрыл новый приступ ненависти и злости — у отца даже мысли не мелькнуло, что встречу могли назначить по другому поводу.
— Верно, — кивнул Со Ину, и Чонгук чуть было все ему не испортил, возмутившись, но быстро опомнился и взял себя в руки. Следующие же слова господина Со подтвердили, что это было правильным решением. — Но с чего вы взяли, что речь пойдет о его возвращении?
Холодная усмешка, полная угрозы, проскользнула по его губам, и Чонгук порадовался, что сегодня Со Ину на его стороне.
— Тогда зачем вы здесь? — безэмоционально спросил отец и все-таки бросил на Чонгука быстрый взгляд.
— Мы здесь затем, чтобы обговорить сроки передачи вами поста президента и условия вашей… капитуляции, — господин Со протянул руку, куда Юк Донсик тут же без промедлений вложил кожаную папку на молнии. — Здесь доказательства ваших махинаций, господин Чон.
Со Ину положил папку перед собой, и отец буквально прикипел к ней взглядом. Однако господин Со не спешил ее открывать, продолжая молча придавливать ту ладонью к поверхности стола. Он сидел абсолютно спокойно, показывая, что торопиться ему некуда, и казался даже… расслабленным. Держал паузу. Ждал ответной реакции.
И дождался.
— Махинаций? — отец раздраженно нахмурился, затем приподнял брови и с неприязнью посмотрел на Со Ину.
Чонгук отчетливо видел тщательно сдерживаемое бешенство. И поразился, насколько хорошо тот держит себя в руках. Однако кто его действительно восхитил, так это господин Со — он с самого начала, несмотря на все старания отца, держал ситуацию под контролем.
— Здесь документы, подтверждающие ваши противозаконные действия с объектами недвижимости, — кивнул Со Ину и медленно расстегнул молнию. В наступившей после его слов тишине звук показался почти неприлично громким, резанув по ушам.
— Вот как, — растянул губы в улыбке отец, наблюдая, как господин Со перебирает документы. — И какие же именно доказательства у вас есть?
По его реакции можно было бы подумать, что отец не верит в истинность этих доказательств… или совсем не боится. Чонгук шевельнулся, но тут же замер и затаил дыхание, боясь помешать или привлечь к себе внимание. Очень остро чувствовалось, что и он, и Юк Донсик здесь и сейчас всего лишь статисты, а главные действующие лица — Со Ину и Чон Суджин.
— Какие? Свидетельства в основном, — господин Со пожал плечами и чуть подвинул папку, выровняв ее относительно краев стола.
— Очень интересно, — Чон Суджин как-то неприятно усмехнулся, а затем расслабленно откинулся на спинку стула. — Вы действительно рассчитывали напугать меня этими… — он пошевелил пальцами в воздухе и глумливо усмехнулся: — Этими бумажками?
Со Ину остался спокойным, никак не отреагировав на эту шпильку, более того, он вернул отцу усмешку и отзеркалил позу, так же откинувшись назад.
— У вас есть сомнения по поводу свидетельств? — спросил Со Ину, на что отец издал издевательский смешок и положил руки перед собой на стол, а после и вовсе угрожающе подался вперед. Чонгук усилием воли заставил себя не двигаться, хотя первой реакцией было желание отшатнуться — слишком ясно он помнил, чем это закончилось для него последний раз.
— Свидетельства… Пф! Да кто им поверит? — пронизывающе глядя на Со Ину и продолжая усмехаться, бросил отец, а потом добавил с непонятной интонацией: — Свидетелей можно подкупить… Заставить. Запугать, в конце концов. Кому как не вам знать, что все продается и покупается? — проговорил он и усмехнулся. На этот раз как-то… понимающе-одобрительно, что ли…
Со Ину резко выдохнул, а Чонгук понял, что он ничего не понял. У этой фразы, кинутой будто невзначай, явно был подтекст. Словно отец знает про господина Со что-то… Какую-то постыдную или опасную тайну. Однако Со Ину ничем больше не показал, что его это как-то затронуло, продолжая уверенно смотреть в лицо отца, и Чонгук немного успокоился. Пока все, кажется, оставалось под контролем…
— Возможно, но то же самое могу сказать и про вас, господин Чон, — кивнул Со Ину, — и сейчас вы не в том положении, чтобы диктовать свои условия. Зато у меня, — и он похлопал рукой по лежавшей перед ним папке, — есть реальные доказательства ваших противоправных действий. И не только свидетели, но и ваши собственные заметки, сделанные вашей же рукой. Любая экспертиза признает, что они подлинные.
— Надо полагать, доказательства переданы вам моим сыном, — усмехнулся Чон Суджин и так посмотрел на Чонгука, что ему стало по-настоящему страшно.
Взгляд буквально испепелял, там плескалась настолько чистая ярость, что захотелось сбежать куда подальше, но Чонгук тут же вспомнил Тэхёна и то, через что отец заставил его пройти, и позволил собственной ненависти вылезти наружу. Показаться.
Он не знал, что отец прочитал в его глазах, но тот на секунду опешил, однако быстро взял себя в руки и, снова посмотрев на Со Ину, напомнил:
— Ты так и не ответил на мой вопрос.
— А это был вопрос? — слегка приподнял брови господин Со и предельно серьезно сказал: — Прошу прощения, я не понял.
И вот эта серьезность, будто тот на самом деле извиняется, прозвучала как откровенное издевательство. Отец дернулся и скривился, позволил истинному отношению проявиться у себя на лице. Чонгук с небольшим запозданием осознал, что раз маски сняты, то теперь разговор должен пойти по-другому.
— Раз уж мы перешли на менее формальный стиль общения… — прищурился господин Со. — Суджин, ты правда думал, что после того, как ты поступил со мной, после того, как унизил меня и моего партнера, я оставлю это без ответа?
Отец промолчал, только скривил брезгливо губы, окинув сидящих перед ним мужчин презрительным взглядом. На Чонгука он больше не смотрел.
— Ты правда так думал? — вкрадчивым голосом поинтересовался господин Со и каким-то текучим, опасным, движением подался вперед. — Ты ошибся…
Отец крепко сжал губы, а на виске запульсировала венка. Чонгук слишком хорошо знал его, чтобы не понимать: это говорит о крайней степени раздражения.
— Я несколько лет собирал на тебя компромат, — просто сказал Со Ину и кивнул на Чонгука: — Сведения, переданные твоим сыном, всего лишь стали последним кусочком в мозаике. Вишенкой на торте.
Губы отца дрогнули, но он продолжал молча слушать.
— Итак, начнем, — господин Со наконец раскрыл папку и стал раскладывать своеобразный пасьянс: — Здесь заверенные свидетельства, каждый из этих людей пострадал от твоих действий и… — он вскинул глаза на Чон Суджина и подчеркнул интонацией свои следующие слова: — Каждый из них готов давать показания в суде. Двадцать девять человек. Неплохо, правда? Конечно, это не все, но тебе хватит.
Отец разомкнул губы, будто собирался что-то сказать, но тут же плотно сжал их, передумав.
— Далее, — стопка свидетельств отправилась в руки господину Юку, а Со Ину, взяв следующую подшивку в руки, пролистал ее до середины и снова поднял взгляд на оппонента. — Выписки из реестров с фактическими данными и рыночной стоимостью земли на момент покупки, а это, — он перелистнул еще несколько страниц, — платежки, согласно которым ты потратил смехотворно низкую сумму на покупку этой самой земли у собственников. Как считаешь, Суджин, этого достаточно, чтобы начать проверку? — спросил Со Ину так, будто советовался с другом.
Отец одобрительно кивнул и с теми же доверительными интонациями проговорил:
— Ты хорошо поработал, Ину… — снова кивнул он. — Хорошо, но… этого недостаточно. Все это, — отец повел рукой, очерчивая жестом лежавшие перед ними бумаги, — решается парой звонков нужным людям. Даже если газеты напечатают серию разоблачительных статей и поднимут общественный резонанс, можно нанять других журналистов и поднять ответную волну. Ты ведь знаешь, какие слухи ходили в свое время про передачу тебе всех полномочий? Зна-а-ешь, — довольно протянул отец и торжествующе усмехнулся.
И вот тут Со Ину снова едва уловимо напрягся, однако лицо его по-прежнему осталось спокойным. Если бы Чонгук не сидел рядом, он бы и не заметил, как дернулась у того нога, но он увидел. И пообещал себе, что подумает об этом после, когда все закончится.
— Ну да, — продолжал глумиться отец, — возможно, моя репутация пострадает, но стоит сделать несколько благотворительных взносов, как люди тут же поменяют свое отношение. Тебе ли не знать, как изменчиво и непостоянно мнение толпы. Я легко очищу свою репутацию, — подвел черту отец, — ты же знаешь, как все это работает?
Чонгук буквально чувствовал торжество отца, а Со Ину почему-то молчал. Уже даже господин Юк нервно заерзал на своем месте, когда тот вдруг почему-то улыбнулся и согласно кивнул:
— Да, я знаю, как это работает, но это ведь не все.
Улыбку с лица отца мгновенно стерло, а взгляд ощутимо потяжелел.
— Ты забываешь вот какой момент, Суджин, — предостерегающе произнес господин Со и выразительно продекламировал, будто читая громкий заголовок: — Чон Чонгук, избитый собственным отцом за отказ жениться, сбежал из дома, где его накачивали наркотиками по распоряжению родителей. Как тебе такое?
— Хм… Звучит как бред, — усмехнулся отец, внешне никак не показывая, что это его как-то беспокоит. Даже в его сторону не посмотрел.
Вот это, наверное, и называется «делать хорошую мину при плохой игре». Чонгук так не смог бы…
— Возможно, — не стал спорить господин Со, — вот только твоим инвесторам это не понравится. Как и общественности, когда появятся заголовки про Чон Суджина, который избивает… детей.
И вот тут лицо отца на мгновение дрогнуло: он понял, что, если понадобится, Тэхён тоже будет свидетельствовать.
Теперь для Чонгука обрели смысл действия Со Ину, который поздним вечером субботы побеспокоил их и заставил пройти обследование у врача. Доктор Чэн зафиксировал побои, подробно расспросив о том, как это все происходило, заставлял их вспомнить последовательность произошедшего; сфотографировал так до конца и не прошедшие синяки, а потом взял у него кровь на анализ. Они с Тэхёном были так вымотаны, что почти не сопротивляясь отвечали, мечтая только, чтобы их поскорее оставили в покое, а затем отправились спать.
— Вижу, ты понимаешь, в каком положении оказался, — удовлетворенно кивнул Со Ину, и Чонгук снова восхитился его предусмотрительностью, хотя было понятно, что господин Со оставил вариант с прессой и скандалом на крайний случай. Видимо, не желал вмешивать их с Тэ в это, а хотел решить все тихо.
Чонгук все равно был ему благодарен, несмотря на то, что наверняка желание Со Ину решить возникшую проблему мирно было продиктовано опасением, что, например, акции компании наверняка сильно упадут в цене. Обеих замешанных в скандале компаний, если честно, так что в первую очередь дело в бизнесе, а не в них с Тэхёном.
— Я удивлен, откуда это известно тебе, — поджал губы отец.
— На самом деле все просто: мистер Стаут — твой главный инвестор, пусть его компания и зарегистрирована на подставных лиц. Найти имя настоящего владельца, который вкладывается в твой бизнес, не составило большого труда. А еще этот человек не особо скрывает, что, кроме двоих детей от жены, у него есть еще трое от любовниц. И на каждого своего внебрачного ребенка он платит алименты, поддерживает их… Как ты думаешь, такой человек, как твой главный инвестор, оценит то, как ты обращаешься со своим единственным сыном? — отец молчал, ведь все и так было очевидно. — Думаю, мистер Стаут как минимум приостановит платежи, ведь по контракту он имеет право поступать таким образом.
— И до контракта докопался, гаденыш, — выплюнул отец и скривился.
Господин Со на «гаденыша» совершенно не обиделся. Напротив, казалось, будто он получил изысканный комплимент.
— Рад, что ты оценил, — кивнул Со Ину без лишней скромности. — Мне продолжать? — и не дожидаясь ответа отца, стал говорить дальше: — И вот представь, твой сын и его друг, оба школьники, заявляют на тебя в полицию о причинении тяжких телесных повреждений, а потом делают заявление для прессы. Журналисты с ума сойдут, — довольно усмехнулся господин Со. — А потом появятся свидетели, которые также пойдут в полицию и напишут на тебя заявления. И вот тогда картина будет совсем другая, как считаешь, Суджин?
Отец молчал, крепко, до проступивших желваков, сжав челюсти и с ненавистью глядя на Со Ину. А Чонгук не мог не восхититься тем, как ловко и красиво тот все развернул. Передавая господину Со компромат на отца, Чонгук был наивно уверен в том, что это его потопит, но сейчас в полной мере осознал, что все решается деньгами и связями. Пускай родителю и пришлось бы потратить немало сил и средств для того, чтобы восстановить свою репутацию, он бы это сделал.
Свидетельства каких-то посторонних — бедных — людей не смогли бы «закопать» такого человека, как Чон Суджин. И совсем другое дело Чонгук. От заявлений собственного сына тот не смог бы так легко отмахнуться — Чонгуку бы поверили. И потому, что он сын своего отца, и потому, что такой человек, как Со Ину, поддержал бы его.
Людям свойственно жалеть детей, и, несмотря на то, что Чонгук совершеннолетний, заголовки пестрили бы словами «избил ребенка» или «насилие над школьником». Толпа бы просто разорвала Чон Суджина. И вот уже тогда свидетельства о незаконном присвоении имущества действительно зазвучали бы совсем иначе.
— Мне рассказать, что будет дальше? — мягко поинтересовался господин Со.
— Не стоит, — после нескольких секунд молчания покачал головой отец и откинулся на спинку стула, складывая руки на груди. — Так что, это… месть? — усмехнулся он, с интересом рассматривая своего… врага?
Чонгук никогда раньше не задумывался, что Чон Суджин и Со Ину на самом деле враги… Наверное, просто потому, что сам никогда ни с кем не враждовал вот так. А он, получается, пошел против воли отца… И не просто пошел, а прямо-таки побежал к главному врагу.
На секунду накатила слабость и стало противно от самого себя, но Чонгук быстро вспомнил, ради чего и кого он это делает, и безжалостно уничтожил этот клубок противоречивых эмоций. В раскаянии больше нет смысла: все уже сделано — теперь самое время наслаждаться результатами. В конце концов, инстинкт самосохранения тоже никто не отменял — он хочет жить, как и любой человек, а не существовать овощем в четырех стенах. Отец первым перешел черту, все остальное — последствия его решения.
Чонгук осознавал, что пытается оправдать себя в собственных глазах, но в глубине души все еще — несмотря ни на что! — жила любовь к человеку, который дал ему жизнь и от которого долгое время он видел только хорошее…
Однако, стоило Чонгуку поступить не так, как от него ожидалось, не оправдать возложенных на него надежд, проявить собственную волю и оказаться в итоге не таким, как все, как отец даже не попытался его понять. Будто он не имеет права на собственное мнение и собственный выбор… как вещь. Будто для отца он всегда был только еще одним винтиком в хорошо настроенном механизме. Да, важным, но всего лишь одним из многих. И как все детали сложного механизма, не должен был выбиваться из системы. Должен был знать свое место, предопределенное ему с самого начала. И, конечно же, оправдывать ожидания.
— Естественно! — усмехнулся Со Ину, и Чонгук моргнул, не сразу вернувшись к происходящему — собственные выводы, так четко и ясно сложились в логичную картину, что от этой прозрачной простоты стало больно. — Естественно, это месть, что же еще?
— Я тебя недооценил, признаюсь, — тонко улыбнулся Чон Суджин и склонил голову набок, рассматривая господина Со. — Я всегда полагал, что ты больше похож на отца, но твой отец никогда не вел дела… так.
— К счастью, я не мой отец, — усмехнулся в ответ Со Ину и кивком указал на Чонгука, — а твой сын ни капли не похож на тебя.
Отец снова кривился. Чонгук не понял, чего в этой гримасе было больше — гнева или отвращения, но испытал немалое удовлетворение. Отомстить отцу, пусть даже чужими руками (а он ясно понимал, что так, как господин Со, не сможет еще очень долго), видеть сейчас его боль и унижение, было удивительно… приятно. Казалось правильным, что он получил по заслугам.
— Чего ты хочешь? — процедил отец и прикрыл глаза, скрывая взгляд, но Чонгук отчетливо видел истошно бьющуюся венку на шее. Отец был действительно зол. Но, даже проиграв, старался не показывать своей слабости. Другое дело, что получалось у него не очень…
— Ну вот, уже другой разговор, — улыбнулся господин Со и достал с самого низа папки убранный в файл… договор? — Если вкратце, ты сейчас подпишешь договор о намерениях и в течение месяца передашь все дела Донсику, а после уедешь из страны. В твоих интересах уехать как можно дальше, на какой-нибудь тропический остров, и сидеть там очень тихо.
— А что если нет? — без особого интереса спросил отец.
— Лучше бы тебе не проверять границы моего терпения, — с вежливой улыбкой посоветовал Со Ину и подвинул к нему договор. — Можешь ознакомиться, но менять я ничего не собираюсь. Впрочем, не переживай, условия там прописаны предельно простые.
Отец подтянул к себе листы и принялся читать. Времени это много не заняло, буквально пара минут — и он отложил скрепленные листы обратно на стол.
— Надо же, — протянул он, — какая щедрость! Ты даже оставил мне денег на бедность, как… великодушно.
— Да, — на полном серьезе кивнул Со Ину, — в память о том немногом хорошем, что все-таки было между нашими семьями. И в благодарность за сына, конечно же. В конце концов, зачем тебе миллионы на каком-нибудь Гоа? Я считаю, совершенно ни к чему.
Но язвительная шпилька отца не достигла. Кажется, думал он совершенно о другом. Чонгук заметил, как, услышав «благодарность за сына», Чон Суджин дернулся и напрягся, окинув быстрым оценивающим взглядом сначала Со Ину, потом самого Чонгука, а затем переведя его на Юк Донсика. Отец гневно раздул ноздри, бросил на Чонгука ненавидяще-разочарованный взгляд и опустил глаза.
Не думает же отец, что господин Со Ину и он… Да нет, бред же! Чонгук мотнул головой, отметая эти глупости, и сосредоточился на словах Со Ину.
— …выбор у тебя на самом деле небольшой: либо потерять все, включая репутацию и дело всей жизни, окончив свои дни в тюрьме, либо передать компанию под мое управление, чтобы в дальнейшем твой сын получил причитающееся ему по праву.
— Ты все продумал, — ровно проговорил отец, уже взяв себя в руки, и Со Ину кивнул:
— Конечно, а как иначе? Но ты сдал мне джокера, когда настроил против себя собственного сына, так что винить ты должен только себя. Это был твой выбор, — подытожил господин Со и, достав из нагрудного кармана ручку, протянул ее отцу и приказал: — Подписывай.
Тот еще помедлил, но в итоге все-таки поставил свою подпись. И только когда договор вернулся обратно в файл, а тот — в папку, Чонгук понял, что все это время едва дышал. Накатило такое облегчение, что он чуть было не расплылся амебой на стуле. Однако расслабился он рано.
Отец поднял голову и посмотрел на него, и столько было негативных эмоций в этом взгляде… Чонгуку показалось, что он тонет и вот-вот захлебнется.
— Если бы ты не был моим единственным ребенком, — негромко проговорил отец, — я бы без раздумий вычеркнул тебя из семейного реестра…
Дыхание перехватило, и Чонгук с трудом сглотнул ком в горле. Все справедливо. Предательство должно быть наказано… Однако, как оказалось, отец еще не закончил:
— В любом случае сына у меня больше нет.
В голове стало пусто, только крутилась на повторе эта фраза: «…сына больше нет», «…больше нет», «…сына нет»…
— Пойдем, Чонгук, — тронул его за плечо господин Со и первым встал из-за стола.
Чонгук кивнул и на ватных ногах попытался подняться. Господин Юк поддержал его под руку, когда он чуть было не оступился на ровном месте, и Чонгук словно очнулся.
А чего он ждал? Что его простят? Нет. Он знал, что за человек его отец, так что… Хорошо. Пусть так.
Нет так нет.
Зато у него есть Тэхён и их любовь, выстраданная и отвоеванная. Ради его Тэ, ради того, чтобы они могли быть вместе, он через все это и проходит, напомнил себе Чонгук. Дышать сразу стало легче, но… все равно было горько, больно и обидно.
Уже у самых дверей он обернулся и тихо сказал:
— Значит, у меня теперь нет отца. Прощайте, господин Чон, — и, поклонившись, вышел за порог, больше не оглядываясь.
Примечание к части
коллаж https://vk.com/photo-214316602_457239060
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|