Глава 10

Глава 10

Когда Шэнь Цинчжи привела гостью домой, Шэнь Ваншу уже расставила на столе несколько тарелок с полусырыми блюдами.

Она подошла, одной рукой взяла уксус, а другой шлёпнула Шэнь Цинчжи по руке.

— Доченька, ты наконец-то вернулась! Мамочка приготовила целый пир, и всё ждало только этой бутылки уксуса.

От шлепка по ободранной руке, которая до этого почти не болела, у Шэнь Цинчжи чуть слёзы не брызнули.

Только тогда Шэнь Ваншу заметила неладное. — Ой, как ты поранила руку? Жена, доченька поранилась, иди скорее перевяжи ей.

Хотя Шэнь Цюн обычно ходила с холодным лицом, в таких деликатных делах она была лучшей в доме.

Раньше она сама шила кукол для обеих дочерей.

Но Шэнь Цюн всегда была строгой, и Шэнь Цинчжи, повзрослев, не очень-то с ней ладила.

Услышав, что домашняя «тигрица» собирается обрабатывать ей рану, она испуганно выпалила тройной отказ:

— Не надо! Не нужно! Не беспокойте маму, я сама справлюсь.

Пока она говорила, Шэнь Цюн уже появилась с аптечкой в руках и каменным лицом. Жену она слушалась беспрекословно, а с дочерью была немногословна. — Иди сядь на диван.

Гу Цзиньжун увидела явное сопротивление на лице Шэнь Цинчжи и вовремя вмешалась:

— Здравствуйте, тётя. Может, позволите мне?

Только тогда обе старшие Шэнь заметили присутствие ещё одного человека в комнате. Они обе узнали Гу Цзиньжун.

Шэнь Ваншу отреагировала первой.

— Ой, и Цзиньжун пришла! Простите, простите за невнимание. Я сейчас пойду приготовлю ещё пару блюд.

Шэнь Цинчжи хотела отговорить маму от дальнейшего производства «тёмной кухни», но не смогла остановить её порыв устремиться на кухню.

В гостиной осталась Шэнь Цюн. Её взгляд перемещался между Шэнь Цинчжи и Гу Цзиньжун.

— Ты хочешь, чтобы она перевязала, или я?

Тон не допускал возражений. Шэнь Цинчжи поняла, что выбора у неё нет. Она указала рукой на Гу Цзиньжун и довольно неохотно произнесла: — Она.

Шэнь Цинчжи сидела на диване, её раненая рука висела в воздухе, пока Гу Цзиньжун осторожно о ней заботилась.

Кожа была содрана песком, выглядело страшно, но на самом деле рана была неглубокой. Она уже промыла её в полицейском участке.

Но перед перевязкой нужно было снова обработать спиртом.

Поверхностные раны и так болят, а Шэнь Цинчжи была очень чувствительной. Как только ватный тампон со спиртом коснулся раны, она громко вскрикнула и попыталась отдёрнуть руку.

Гу Цзиньжун пожалела её, подула на ранку и виновато пообещала быть ещё нежнее.

В ответ Шэнь Цинчжи посмотрела на неё глазами, полными слёз, выглядя ещё более обиженной и продолжая хныкать.

Стоявшая рядом Шэнь Цюн не выдержала её капризов и холодно сказала: — Если сейчас же не успокоишься, я сама перевяжу.

Угроза подействовала. Шэнь Цинчжи надула губки и на время притихла.

Гу Цзиньжун действовала ещё нежнее и осторожнее. Без капризов Шэнь Цинчжи дальнейшая дезинфекция и перевязка прошли гладко.

Она делала всё профессионально и аккуратно, даже Шэнь Цюн признала, что ей до неё далеко.

Шэнь Цюн молча наблюдала со стороны и, пока Гу Цзиньжун перевязывала, как бы невзначай завела разговор:

— Цзиньжун, ты так профессионально обрабатываешь раны. Раньше училась?

Гу Цзиньжун не смела пренебрегать тёщей. Не прекращая работать руками, она очень скромно ответила:

— Тётя, вы меня перехваливаете. Просто на съёмках часто случаются травмы. Иногда условия не позволяют обратиться к врачу, вот и приходилось самой себе перевязывать. Практика делает своё дело.

Шэнь Цюн слегка кивнула. — Действительно способная девушка. Вот ты снимаешься в кино, и Шэнь Цинчжи снимается, а какая между вами разница!

Сказав это, она с разочарованием взглянула на свою дочь, словно сожалея, что железо не стало сталью.

Шэнь Цинчжи, оставшись без поддержки Шэнь Ваншу, гневалась, но не смела возразить.

Гу Цзиньжун заметила её настроение и поспешила сгладить углы:

— Тётя, вы не знаете, но Цинцин тоже очень талантлива. Вскоре после дебюта у неё уже была знаковая роль, её любят многие фанаты.

— Правда? — Шэнь Цюн искоса взглянула на Шэнь Цинчжи. — Но почему-то я помню, что в интернете говорили совсем другое.

Шэнь Цинчжи с возмущением хотела возразить, но Шэнь Цюн её перебила:

— Я помню, Цзиньжун, ты раньше хорошо общалась с Ханьчжи. Ханьчжи говорила, что её подруга вчера была на свидании вслепую с Шэнь Цинчжи…

— Тётя, это была я, — Гу Цзиньжун встретила многозначительный взгляд Шэнь Цюн и мгновенно подхватила разговор.

Шэнь Цюн уже догадалась об этом. Старая лиса улыбнулась так, что глаз не стало видно, и приняла важный вид старшей:

— Я вижу, тебе понравилась наша девочка. Есть ли у тебя намерение развивать отношения?

Глаза Гу Цзиньжун загорелись. Она проигнорировала отчаянные знаки, которые подавала ей Шэнь Цинчжи.

Одной рукой она поддерживала раненую руку Шэнь Цинчжи, а другой достала из сумки красную книжечку, которую носила с собой.

— Тётя, по правде говоря, вчера мы с Цинцин прекрасно пообщались, и теперь мы состоим в законном браке, уже получили свидетельство.

Шэнь Цюн ошеломлённо взяла красную книжечку, открыла её и увидела фотографию. Одной из девушек на ней была её непутёвая дочь.

Буквально минуту назад она размышляла, как бы заполучить такую замечательную невестку (букв. «жену для дочери»).

А в следующую секунду ей сообщают, что они уже расписаны. Как-то слишком быстро.

Гу Цзиньжун увидела удивление Шэнь Цюн и искренне сказала:

— Тётя, я знаю, что поступила опрометчиво. Не волнуйтесь, я обязательно буду хорошо заботиться о Цинцин.

Шэнь Цюн пришла в себя, сложила ладони и радостно воскликнула:

— Вовсе не опрометчиво, просто замечательно! Эта девчонка морочила мне голову двадцать с лишним лет, и вот наконец нашёлся кто-то, кто её захотел. И ты тоже, вы уже поженились, а всё ещё «тётя»? Зови меня мамой.

— Мама, — с готовностью отозвалась Гу Цзиньжун.

Шэнь Цинчжи: ...

Эти двое только что пели в унисон, она и слова вставить не могла. Теперь наконец появилась возможность высказаться.

— Мам, ну зачем так преувеличивать? Говоришь так, будто я никому не нужна.

Шэнь Цюн, выдав дочь замуж, была в хорошем настроении и даже к Шэнь Цинчжи отнеслась чуть любезнее.

— Знаю, ты теперь молодец, вышла замуж за такую замечательную жену. Я наконец-то смогу меньше волноваться. Не то чтобы я любила тебя ругать, но ты умудряешься пораниться, даже просто выйдя за уксусом.

Гу Цзиньжун, внимательно следившая за выражением лиц, заметила недовольство Шэнь Цинчжи и поспешила объяснить:

— Мама, вы неправильно поняли. С Цинцин произошёл несчастный случай, но она повела себя очень находчиво и смело.

В нескольких словах она кратко и ясно изложила инцидент с нападением хейтера.

Выслушав, Шэнь Цюн посмотрела на Шэнь Цинчжи, нахмурив брови. — Я же говорила, что тебе не место в индустрии развлечений…

Она вспомнила о присутствии Гу Цзиньжун и сменила тему.

— Ладно, раз уж ты вышла замуж, я буду уважать твои решения относительно работы.

— В будущем живите с Цзиньжун хорошо, и сама будь осторожнее.

— Но теперь наш адрес стал известен, тебе действительно небезопасно продолжать здесь жить.

Шэнь Цинчжи фыркнула, глядя на мать и мысленно ворча:

«Вот и вылез хвост старой лисы! Я так и знала, почему ты так торопишься устроить мою судьбу. Просто я тебе мешаю дома, нарушая ваш с мамочкой уединённый мир».

Шэнь Цюн хотела продолжить, но тут из кухни вышла Шэнь Ваншу с двумя тарелками.

— О чём вы там так оживлённо беседуете? Еда готова, садитесь все за стол, поедим и поговорим.