Глава 17. Этикет

Юнь Шу, едва сдерживая смех, взяла Сыма Шэнъи за руку, собираясь уходить.

— Стойте! — Чжу Юй, скрипя зубами от злости, бросилась вперед и преградила им путь.

— Я пришла по приказу матери, чтобы проверить простыню госпожи Юнь, — сказала она, бросив на Юнь Шу неприязненный взгляд, и тут же снова приняла вид благовоспитанной девушки из знатной семьи.

В присутствии Сыма Шэнъи она всегда старалась казаться образцом учтивости и хороших манер.

Сыма Шэнъи нахмурился. То, что Чжу Юй упорно называла Юнь Шу «госпожой Юнь», а не супругой князя, начинало его раздражать.

Юнь Шу же лишь презрительно усмехнулась. Они с Сыма Шэнъи еще не делили ложе, и эта внезапная проверка простыни казалась ей нелепой.

— А что, если я откажусь? — спокойно спросила она.

— Если госпожа Юнь хочет стать объектом насмешек и позора всей столицы, то можете отказаться. По традиции, проверка простыни происходит на второй день после свадьбы. Да, ваш случай особый, но это не значит, что вы можете нарушать правила, — с улыбкой объяснила Чжу Юй, но в ее голосе звучала неприкрытая угроза.

Она не верила, что Крылатый князь действительно примет эту женщину!

Юнь Шу, склонив голову набок, изучающе посмотрела на Чжу Юй, а затем, взяв Сыма Шэнъи за руку, с притворной застенчивостью спросила:

— Шэнъи, эта вещь у тебя, верно?

У Крылатого князя? Какая бесстыдница!

Чжу Юй презрительно фыркнула, уже открыв рот, чтобы что-то сказать, но тут заговорил Сыма Шэнъи, и в этот момент, казалось, весь мир померк.

— Да. Пойдем.

Сыма Шэнъи мягко произнес эти слова, погладил Юнь Шу по волосам и повел ее вперед.

Глядя им вслед, Чжу Юй яростно сжала кулаки.

— Посмотрим, — прошипела она.

— Вы пришли, — Тайфэй с нежностью посмотрела на Юнь Шу. После того, как она увидела Юнь Шу в саду, она была полностью довольна своей невесткой.

— Приветствую вас, матушка. Пожалуйста, выпейте чаю.

Юнь Шу выполняла ритуал, который следовало провести на второй день после свадьбы, и ее сердце наполнялось теплом.

Это означало, что императорская семья признала ее.

Хотя для нее самым важным было признание Сыма Шэнъи.

«Шэнъи, пожалуйста, не предавай меня. Я отдаю тебе всю себя в обмен на вечность. Не предавай меня, ты не сможешь вынести этой цены!» — подумала она.

— Матушка, по правилам, нельзя предлагать чай до проверки простыни, — раздался звонкий голос у входа.

Тайфэй нахмурилась, но, увидев Чжу Юй, смягчилась.

Ей нравилась жизнерадостность и непосредственность девушки.

Войдя, Чжу Юй увидела, как Юнь Шу с чашкой чая в руках стоит перед Тайфэй. Она тут же сменила свой язвительный тон и, подбежав к Тайфэй, с невинным видом заговорила:

— Я понимаю, матушка. Вы так любите сестрицу, что решили пропустить этот этап, верно? — сказала она, кивая с наигранным простодушием.

Сестрица? Юнь Шу еле заметно улыбнулась. По правилам этикета, даже если бы она была на несколько лет младше, Чжу Юй все равно должна была бы называть ее невесткой.

— Что за глупости! — нахмурилась Тайфэй. — Ты должна называть Юнь Шу невесткой. Как ты можешь обращаться к ней как к сестре? Это неприлично.

Хотя Тайфэй говорила строго, в ее голосе слышалась нежность.

Похоже, она очень дорожила этой девушкой.

— Матушка, я просто… она выглядит такой юной, — протянула Чжу Юй, бросив взгляд на молчаливого Сыма Шэнъи.

Ее дорогой Шэнъи мог принадлежать только ей.

— Матушка, если об этом узнает император, последствия могут быть серьезными. И… сегодня же ужин во дворце. Наряд госпожи Юнь слишком прост, это как-то… неуместно, — сказала она, с наигранной заботой глядя на Тайфэй.

Одним махом она поставила Тайфэй в неловкое положение. Очевидно, Чжу Юй не собиралась отступать.

Тайфэй нахмурилась, собираясь что-то сказать, но тут Сыма Шэнъи посмотрел на тонкую руку Юнь Шу, держащую чашку, и произнес:

— Матушка, выпейте чай.

Сыма Шэнъи проигнорировал Чжу Юй, и ее лицо мгновенно побледнело от гнева.

Тайфэй, словно очнувшись, посмотрела на Юнь Шу. Невестка не отличалась поразительной красотой, но в ее темных глазах была особая прелесть. И хотя ее долго игнорировали, она все так же почтительно держала чашку чая, без тени раздражения или недовольства на лице.

Такое самообладание вызывало уважение!

Тайфэй улыбнулась. Эта невестка, свалившаяся как снег на голову, казалось, была настоящей находкой.

Она взяла чашку из рук Юнь Шу и ласково сказала:

— Мы совсем забыли про Шуэр с ее чаем. Дома не нужно соблюдать все эти формальности. Я хочу лишь одного: чтобы вы с Шэнъи жили душа в душу и подарили мне толстенького внука.

— Благодарю вас, матушка, — почтительно ответила Юнь Шу, закончив ритуал, и, отойдя к Сыма Шэнъи, лучезарно ему улыбнулась.

Она не была из тех хрупких девушек, которые не могут долго держать чашку. Когда-то, тренируя силу рук, она часами могла держать десятикилограммовые гири, не моргнув глазом.

Но забота Сыма Шэнъи тронула ее до глубины души.

Сыма Шэнъи, сохраняя невозмутимый вид, пододвинул ей стул.

— Садись, — тихо сказал он.

Чжу Юй, наблюдая за ними, кипела от злости.

Она взяла со стола чашку чая и, подойдя к Юнь Шу, сказала:

— Теперь позвольте и мне предложить вам чай, невестка.

В голове Юнь Шу раздался звон, словно от удара металла.

«Яд!»

Юнь Шу подняла взгляд на Чжу Юй. В ее узких глазах читалась едва скрываемая ненависть.

Обычное слабительное, но в огромной дозе.

Грубый способ отравить, но если бы Юнь Шу выпила этот чай, ей пришлось бы очень несладко во дворце.

Ее глаза холодно блеснули, но лицо осталось бесстрастным. Она лишь слегка улыбнулась. Когда она училась искусству ядов, эта девчонка еще играла в песочнице.

Как она смеет играть с ядом перед мастером отравлений?

— Невестка, вы что, брезгуете? — с невинным видом спросила Чжу Юй.

— Благодарю тебя, сестрица, — с лучезарной улыбкой ответила Юнь Шу.

Кто кого переиграет в невинность?