Глава 7.

Сцена, освещенная свечами, рассыпалась на множество осколков.

В одном из них я увидела, как мы с Жун Цзином сидим за ларьком с вонтонами.

Он заказал две порции, затем тщательно выбрал весь зеленый лук из одной миски, переложил в свою и пододвинул чистую ко мне.

Тот день оказался Праздником фонарей.

Закончив с едой, я тащила его по шумным улицам, попутно купив несколько фонарей.

В чайной шла новая опера.

Я смотрела с интересом, а Жун Цзин прошептал на ухо:

− Ян Ян, жди меня здесь.

Не успев ответить, я обнаружила, его уже нет.

В другом осколке Жун Цзин шагал по темному переулку, движения медленные и точные.

Среди переплетающихся теней деревьев внезапно блеснул холодный клинок.

Жун Цзин уклонился, глаза наполнились смертельной холодностью.

Одетый в белое, он выглядел как безжалостный посланник смерти, без эмоций ломая шеи одного наемника за другим.

Он обернулся, взгляд пронзал тьму.

Мы встретились глазами с разных концов переулка.

Я наступила на опавшие листья, подошла и взяла его за руку:

− Что так долго? Я уже засыпаю.

Жун Цзин сжал мою руку:

− В следующий раз буду быстрее.

С того момента он больше ничего от меня не скрывал.

Он даже усаживал меня к себе на колени, доставая учетную книгу, и позволял произвольно обводить имена коррумпированных чиновников.

Кого я обводила, тому не было спасения.

В те дни я была занятее самого Яньло-вана¹.

***

Ветра в столице никогда не стихали.

Старый император, одержимый бессмертием, тратил все силы на строительство небесной башни и алхимические эликсиры.

Его здоровье стремительно ухудшалось.

По традиции, после смерти императора Жун Цзин как наследный принц должен был взойти на трон.

Но другие принцы восприняли это без восторга.

Для них Жун Цзин был занозой, которую жаждали вырвать.

Мой отец тоже любил усложнять себе жизнь.

Вместо поддержки будущего императора он упрямо присягнул на верность третьему принцу.

Позже я узнала: тетка третьего принца по материнской линии была «белой луной»² моего отца, давно умершей...

Как будто у него в голове болтался винтик! Он заставил меня выйти за Жун Цзина, чтобы я шпионила.

Он даже умудрился подвести третьего принца, чтобы тот шепнул мне секретные планы, пока мы с Жун Цзином входили во дворец, заодно сунув мне пакетик с ядом.

Только я спрятала яд, как слуга Жун Цзина нашел меня:

− Кронпринцесса, Его Высочество ждет вас в Чэнмин-дянь.

Чэнмин-дянь - резиденция Жун Цзина до того, как он покинул дворец.

Хотя она давно пустовала, слуги ежедневно убирали ее, поэтому здание не пришло в упадок.

Жун Цзин стоял под крышей, руки за спиной, повернувшись ко мне спиной.

Он обернулся, лишь услышав мои шаги, и в золотистом свете заката мне улыбнулся.

Он привел меня во внутренний двор и указал на неприметный холмик:

− Когда я был совсем маленьким, я нашел кролика и долго держал его. Однажды он укусил меня. Я держал его под водой, пока он не перестал дышать, затем похоронил здесь, чтобы напоминать себе никогда не проявлять милосердия к предавшим.

Его грубый палец провел по моей шее, заставив меня содрогнуться.

− Ян Ян, о чем только что говорил с тобой министр Шэнь у павильона?

Не раздумывая, я опустилась на колени, обхватив его стройную талию, и завопила:

− Отец велел мне подмешивать в твою еду порошок Цицзюэ!

Он не убивал сразу, но постепенно разрушал внутренние органы и разум, не оставляя шансов на излечение.

Я достала пакетик с ядом и положила ему в руку:

− Я отказалась! Как я могу вредить собственному мужу!

«Вредить я собиралась, но не сейчас. Время еще не пришло».

Примечание:

1. Яньло-ван - в китайской мифологии владыка загробного мира, решающий судьбы умерших.

2. «Белая луна» (白月光) - недостижимая любовь, идеализированный образ из прошлого.