Чэя сидел в судейском кресле, установленном сбоку от сцены.
— Атмосфера неплохая.
Реакция зрителей была бурной. Для жителей Чеджудо 3-й отборочный тур «CYB» в категории мужских айдолов также имел большое значение.
В процессе очистки загрязнения Чеджудо стал политически напряжённой зоной. Со временем, из-за удаленности острова, местное сообщество оказалось изолированным. Это можно было увидеть, просмотрев комментарии к статье, которую Чэя читал в комнате ожидания для судей. В частности, этот 3-й отборочный тур также имел характер утешительного выступления, и поэтому в основными приглашенными были те, кто непосредственно пострадал от загрязнения, вызванного вратами. Конечно, учитывая специфику категории мужских айдолов, приоритет отдавался соответствующим возрастным группам и полу. Тем не менее, пожилые люди также присутствовали в зрительном зале. Видя, как они хлопают в ладоши с раскрасневшимися лицами, не зная даже и слова такого «айдол», Чэя почувствовал какое-то удовлетворение.
«Да, — подумал он. — Я тоже хотел стать айдолом, потому что мне это нравилось».
Он никогда не забудет это чувство. Однако, необходимо было контролировать свой разум, как будто включая и выключая переключатель.
— Этот парень, который танцует, неплох, да? — пробормотал Эйден, подперев подбородок и наблюдая за выступлением «H.I.R.»
— Ты что, с ума сошел? — Чэя нахмурился.
«H.I.R.» была командой, доставившей больше всего проблем во время тренировок. Само название команды, и даже то, что Хан Иро был назначен лидером, было равносильно открытому заявлению о желании прокатиться на чужой спине.
Чэя не показывал открыто, но видел признаки того, что Хан Иро подвергался травле в команде.
Эйден тоже не мог этого не знать.
— Танцующий парень? Ты говоришь о том, кто машет руками, как пластиковыми пакетами на ветру? — спросил Эйден.
— Его зовут Чон Чжинсон, — Чэя выучил списки участников наизусть. Отец Чон Чжинсона был довольно известным политиком. Они не афишировали это, но все судьи знали.
«У него есть какая-то связь с Эйденом?»
Такую возможность нельзя было исключить. И Эйден как раз собирался создать агентство…
— Что думаете, Чжэхёк? — спросил Эйден хореографа Чхве Чжэхёка, сидевшего справа от него.
— А, мне кажется, хорошо, — сказал Чхве Чжэхёк, который был для Эйдена младшим товарищем. Он наверняка слышал слухи об Эйдене, поэтому ему тем более трудно будет выразить свое мнение.
— Чэя, а ты?
«Он пытается сформировать общественное мнение таким образом».
Чэя зачесал волосы назад и сказал:
— Я тоже думаю, что хорошо.
После этого ему будет сложно поставить низкую оценку. Конечно, Чэя собирался оценивать так, как он чувствовал, но…
Как насчет других судей? Тот факт, что Эйден специально обращался к судьям и собирал мнения, был попыткой взять инициативу в свои руки. Специально делая так, чтобы они следовали за его мнением.
С его навыками это просто средний балл. Чэя был в ярости. Он чувствовал, что внёс свой вклад в это грязное дело. Если бы на этом месте был Роуэн, этого бы не произошло. Чэя любил Роуэна именно за то, что он не пытался занять удобное положение.
«Главный наставник? Звучит скучно», — Роуэн определенно так бы и сказал, отмахиваясь руками.
«Я скучаю по тебе, хён… Черт!» — Чэя вздохнул и перевёл взгляд на сцену.
«Аромат засыхающей черешни
Я жду тебя,
Сдерживая напев,
Но как бы я ни кричал, всё равно меня не услышат…»
Хан Иро, словно прорываясь сквозь звуки синтезатора, смело выступил вперед. Из его рук появились маленькие радужные пузырьки. Сценический свет сосредоточился на нём.
«Тысячи бумажных бабочек летят в небо,
И если поймать одну из них и развернуть,
Там будет написано твоё имя.
“Что ты хочешь делать завтра?”
Я пишу на бумаге предложение, которое не может взлететь,
Храню в сердце письмо, которое нельзя сложить».
Хан Иро сжал кулаки. И тут же все радужные пузырьки, взлетевшие из его рук, лопнули.
«Моё сердце превратилось в буквы,
Которые невозможно разобрать
Butterfly Effect in our Life».
Свет постепенно погас.
В зале раздался крик восторга.
«Этот парень определенно талантлив, — подумал Чэя, ставя Хан Иро высокую оценку. — Вокал немного неуверенный из-за того, что у него не было систематической подготовки, когда он стал трейни, но голос компенсировал это. Техники ему не хватает, но таланта хоть отбавляй. Его актёрская игра также была хороша, учитывая биографию. Благодаря славе, полученной в детстве, у него достаточно умений, чтобы создавать вокруг себя много новостей. И его отношение к репетициям было очень хорошим».
— Если он вдруг снова не исчезнет, то мы увидим его в финале, — на лице Чэи появилась задумчивая улыбка.
После выступления «H.I.R.» Эйден встал с места, сделал небольшое замечание и объявил следующий выход. Команды с плохими выступлениями и не очень, начали выступать одна за другой. Реакция была обычной. Но, в конечном итоге, после 3-го отборочного тура их ждет политический скандал. Но это уже не важно.
Чэя зевал во время выступлений плохих команд и серьезно оценивал выступления достойных. Его беспокоило то, что Эйден намеренно манипулировал мнением судей, как в случае с Чон Чжинсоном из «H.I.R.»
«Неужели он?» — нахмурившись, Чэя окинул взглядом Эйдена с его лицемерной улыбкой. «Значит, он пытается хорошенько нажиться на этом? Учитывая график мирового турнира, CYB продлится не менее года. Он, вероятно, откроет своё агентство примерно к тому времени. Он хочет заранее подготовить тех, кого планирует переманить, чтобы использовать их в будущем?
Большинство участников «CYB» — это стажёры, находящиеся под контрактом с агентствами. Если привязать это ко времени окончания их контрактов, которые в среднем составляют семь лет после стажировки… Зачем мне вообще беспокоиться обо всем этом?» — подумал Чэя и вздохнул.
— Ну что ж, следующий на очереди, — Эйден, не заметивший раздумий Чэи, встал и объявил следующее выступление. — Встречайте! Выступление «Gravity»!
Группе «Gravity» предстояло исполнить «Любовь с небес» Холли.
«Да, не повезло, конечно, с песней, — подумал Чэя. Но несмотря на это, он помнил, что Холли неплохо поет. Карьеру в этом жанре нелегко построить, но солисты были талантливы. Один ветеран CCM стал известен, выступив в телешоу, несмотря на то что продажи трэка были низкими.
«Им просто не повезло».
Конечно, карьера Холли потерпела крах, но члены группы продолжают активно заниматься музыкой в незаметных для публики сферах. Чэя втайне уважал их как старших коллег.
Между тем, сцена погрузилась во тьму, в центре, освещенные неясным красным светом, появились участники команды в костюмах, вдохновленных технологичным стилем. Нежно зазвучало вступление на акустической гитаре и басу.
«Аранжировка неплохая,» — подумал Чэя. Он посчитал отличной идею заглушить чрезмерно пышное акапельное вступление оригинала акустическим звучанием. Благодаря этому, была исправлена странная композиция, сочетавшая в себе звучание, ориентированное на вкус церковных служащих, не следящих за модой, и мелодию в стиле поп, которая казалась неудачно попыткой следовать модным тенденциям.
«Close Eyes
Как только глаза закроешь,
Оказываешься дома.
Здесь я больше всего плакал,
Здесь я усердно учился.
Если не закрыть глаза, не увидеть.
Мой дом, теперь…
Ключ, который не виден,
Даже если заглянуть в подставку для зонтов.
Линия на одной стене,
Проведенная, как царапина,
Измерения моего роста.
Она остра, как будто собирается отрезать мое тело,
Ставшее слишком большим».
Рю Ынюль и Ли Хамин открыли вступление, по очереди исполняя по строфе. Эти двое, когда глядели друг на друга, создавали трогательную атмосферу, благодаря тонкой игре мимики.
«Переписали слова довольно основательно, — опершись подбородком на руку, подумал Чэя, смотря на сцену. — В оригинальной песне вступление открывало слово «господин», а не «дом». Неужели они заменили все ключевые слова, связанные с «господином», «Спасителем», «Господом»? В таком случае… неплохо».
«Скучно, когда же ты проснешься?
Моя мечта.
Упорно храня прошлое, это так фантастично.
Иду с чувством, что хочу прожить хоть немного.
Walking Walking Walking…
Прости, ничего не осталось от выжившего.
Ты из моих снов.
Не будучи стойким, не могу быть фантастичным».
Проносясь по сцене, Ма Доджин начал свою рэп-партию.
«Эту часть они вообще переделали».
Рэп — это жанр, зависящий от трендов. В этом плане рэп-партия Холли была большой проблемой. Дело было не в том, что она не соответствовала концепции. Проблема была в устаревшей манере читки, которая звучала старомодно уже тогда.
Сейчас она была переработана и получилась мелодичной, соответствующий моде, и, более того, это был отрывок, который подходил к каменному лицу Ма Доджина.
«Закрыв глаза, давай подумаем,
С чего мне начать?
My Home, A Little Happiness».
Вокал Рю Ынюля продолжился, парень стоял спиной к Ма Доджину:
«Рассвет не наступает.
Твои глаза.
Теперь никого нельзя встретить».
Рю Ынюль, словно выплевывая слова, заполнял рэпом промежутки между припевами:
«Открыв глаза,
Давайте двигаться вперед с этого момента.
С чего мне стоит начать хранить?
My Memory, A Small Tragedy».
Ма Доджин и Рю Ынюль, глядя прямо перед собой, пошли к зрителям. Вокруг них остальные члены команды исполняли акробатические танцы.
«I’m coming home I’m coming home
(Walking Walking Walking…)
Теперь отведи меня домой.
(Прекрасная и живая ты).
Если дома больше нет в этом мире,
(Take On Me)
Я готов заключить договор с дьяволом.
(С тех пор мы плывем в одной лодке)
Готов заключить договор с дьяволом…
(Куда ты хочешь пойти?)
В мой дом, где ты можешь остаться.
(Shall We Dance?)»
Внезапно высота голоса повысилась, и аранжировка перешла от акустических звуков к мелодии, исполняющейся на синтезаторе. Затем последовала танцевальная часть с Чон Ноылем в центре.
«В этой части они решили сохранить оригинал, — Чэя кивнул, — сложность танца в оригинале была слишком высокой для новичка. Наверное, они изрядно потрудились на репетициях,» — подумав так, Чэя мельком взглянул на лицо хореографа Чхве Джэхёка.
«Он очень глубоко задумался, — увидев взволнованное, глубоко тронутое выражение лица Чхве Джэхёка, Чэя усмехнулся, — наверное, и тем, кто репетировал, и тем, кто руководил, было нелегко».
По мере продвижения песни, то, к чему стремилась группа «Gravity», становилось всё более очевидным.
Партия вокала, сосредоточенная на Рю Ынюле, воплощала желание вернуться в потерянный дом. Партия рэпа, сосредоточенная вокруг Ма Доджина, представляла человека, который когда-то жил в этом доме, но теперь его нет.
Танец, который был на удивление страстным по сравнению с мелодией, скорее усиливал эмоции песни. Учитывая историческую специфику региона Чеджудо, тематика песни содержала потенциал для интерпретации в актуальном политическом или социальном ключе. Прежде всего, было уместно, что эта актуальная интерпретация была тонко скрыта.
«Они отлично справились. Они довольно хорошо переделали сложную песню,» — Чэя поставил группе довольно высокую оценку.
«I’m coming home I’m coming home
(Walking Walking Walking…)
Теперь я оставлю тебя внутри дома.
(Прощай, живая.)
Если там больше нет меня.
(Take On Me)
Я готов заключить договор с дьяволом.
(Если только мы сможем встретиться снова)
Готов заключить договор с дьяволом…
(Если только мы сможем встретиться снова)
Готов заключить договор с дьяволом…
(Куда хочешь пойти?)
К моему дому, где осталась только ты.
(Close Your Eyes)».
Это произошло после того, как закончился последний куплет песни: участники команды собрались вокруг Рю Ынюля и склонились к нему, словно в минуте молчания. Рю Ынюль протянул руку в пустоту.
Вспышка.
Словно принимая из пустоты, он выхватил «Скрипку оскверненной крови». «Неужели это сила созвездия Рю Ынюля?» — подумал Чэя. Вызывать «Скрипку… Какое же это созвездие?
Пока Чэя размышлял над этим вопросом, Рю Ынюль повернулся спиной и начал играть на «Скрипке оскверненной крови».
«Не может быть!» — Чэя не мог поверить своим ушам.
Мелодия, казалось, была не от этого мира. Судьи и зрители просто потеряли голову от того, что играл Рю Ынюль. Неужели прошла всего одна строфа? Это было всего лишь мгновение. Тем не менее, Чэя чуть было не вскочил со своего места. То же самое было и с другими судьями. Пока все молчали, Рю Ынюль прекратил игру и тяжело дышал.
Переведя дыхание, Рю Ынюль посмотрел прямо перед собой, подумав:
«Что… это?» — перед глазами Рю Ынюля развернулась не сияющая концертная площадкаю
Всё вокруг горело. И очень далеко, высоко в небе то, что он видел только в учебниках.
«Это же врата?»
Темно-красные врата возвышались в небе.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|