Слова крестьянина ошеломили не только Чэнь Чаншэна, но и стоящую рядом Гунсунь Хуайюй. Как это «жирная овца» вдруг превратилась в «Боевого Дядю»?
Увидев, что вокруг собирается все больше любопытных «зевак», Чэнь Чаншэн спокойно сказал:
— Здесь не место для разговоров. Не найдется ли укромного уголка?
— Ах, что ж это я! Совсем из ума выжил! – спохватился крестьянин и повел Чэнь Чаншэна к одной из деревянных хижин.
Закрыв дверь и окна, мужчина взволнованно посмотрел на Чэнь Чаншэна, а затем повернулся к Гунсунь Хуайюй:
— Хуайюй, чего же ты ждешь? Быстро поприветствуй своего Боевого Дядю!
Гунсунь Хуайюй скривилась от недовольства.
— Оставим пока эти формальности, – махнул рукой Чэнь Чаншэн. – Подойди сюда, ухо наставь. Мне нужно кое-что тебе сказать.
Услышав это, крестьянин вытер слезы и взволнованно проговорил:
— Верно, верно! Учитель всегда был привязан к прошлому, наверняка перед смертью оставил много наставлений. Младший Брат, не волнуйся, я непременно исполню последнюю волю Учителя!
С этими словами он наклонил голову.
Хвать!
Чэнь Чаншэн правой рукой схватил крестьянина за ухо и рывком притянул его «простодушную» голову к себе. Голос Чэнь Чаншэна стал холодным:
— А Ли, я тебе говорил, что ты мне не ученик? Прошло всего несколько сотен лет, а ты уже пропустил мои слова мимо ушей?
Услышав знакомый тон, крестьянин, он же А Ли, замер. Он снова поднял голову и встретился с тем самым знакомым взглядом. Внешность человека может измениться, но глаза – зеркало души – обмануть не могут. В мире могут быть похожие люди, но не может быть двух одинаковых душ.
— Господин… Господин, это правда вы? – пролепетал А Ли.
— А ты как думаешь? – ответил Чэнь Чаншэн, отпуская его ухо.
Под взглядом Чэнь Чаншэна А Ли съежился, как нашкодивший ребенок, всем своим видом излучая неловкость. Стоявшая рядом Гунсунь Хуайюй от удивления разинула рот. Она слышала от своего мастера, что всем своим умениям он обязан таинственному «Господину». Однако этот Господин никогда не признавал его своим учеником. Хотя прямо ничего сказано не было, даже дураку стало бы ясно: стоящий перед ними Чэнь Чаншэн и есть тот самый таинственный «Господин».
Глядя на выражение лица А Ли, Чэнь Чаншэн махнул рукой Гунсунь Хуайюй:
— Выйди пока. Мне нужно поговорить с твоим мастером.
Гунсунь Хуайюй вопросительно посмотрела на А Ли.
— Слова Господина – мои слова. Выйди.
Хоть ее и раздирало любопытство, Гунсунь Хуайюй послушалась приказа мастера.
Бум!
Едва Гунсунь Хуайюй вышла, А Ли рухнул на колени перед Чэнь Чаншэном.
— А Ли не сдержал обещания и самовольно передал методы Господина другим. Прошу Господина наказать меня!
Чэнь Чаншэн тихо вздохнул, глядя на коленопреклоненного А Ли, и покачал головой:
— В передаче методов я тебя не виню. Я не могу понять другого: почему ты не внял моим наставлениям? Я ведь говорил тебе: если хочешь пробиться в мире совершенствующихся, нельзя оставлять уязвимых мест. А ты посмотри на себя! Не только взял ученицу, но и создал этот райский уголок! Неужели ты думаешь, что никто в мире не сможет раскусить твои уловки? Святые Земли и великие кланы стоят на этой земле несметное число лет, их наследие и возможности превосходят твое воображение! Если однажды они найдут это место, что ты будешь делать?
На эти вопросы Чэнь Чаншэна А Ли лишь молча опустил голову. Он знал, что создание этого «райского уголка» было ошибкой.
— Вспомни, каким могущественным был клан Громовых Зверей в прошлом! Но даже они были уничтожены моими собственными, тогда еще слабыми, руками. Нынешние Семьдесят Две Волчьи Сигнальные Башни пока не могут сравниться с кланом Громовых Зверей, а сила Святых Земель превосходит мою тогдашнюю мощь во много раз! Мне любопытно, как ты вообще на это решился?!
Услышав это, А Ли прошептал, едва шевеля губами:
— Это сироты моих братьев по оружию, с которыми я сражался бок о бок. Некоторое время назад их личности были раскрыты. Если бы я не вмешался, их ждала бы только смерть.
— А разве я не говорил тебе, что, ступив на путь совершенствования, нужно отринуть «чувства»?! Если ты не можешь отбросить эти «чувства», зачем было вообще вступать на этот путь…
— А вы сами смогли, Господин? – А Ли поднял голову и посмотрел прямо в глаза Чэнь Чаншэну.
Встретившись с его ясным взглядом, Чэнь Чаншэн потерял дар речи.
По правилам Системы, он мог снова погрузиться в сон, пробыв в состоянии бодрствования лишь одну десятую от общего запаса жизни. Самый быстрый и идеальный способ стать сильнее – это непрерывно спать. Но за последнюю тысячу лет Чэнь Чаншэн каждый раз бодрствовал до самого предела, оттягивая следующий сон. Из-за этого его прогресс значительно замедлялся. Причина была проста – он не мог отринуть «чувства» в своем сердце. Чэнь Чаншэн не хотел превращаться в холодную машину, не хотел, чтобы его старые знакомые умирали в бесконечном ожидании.
Помолчав, Чэнь Чаншэн снова заговорил:
— Идти по пути совершенствования, неся в сердце «чувства», – это очень болезненный и долгий путь. Именно потому, что я знаю эту боль, я и хотел уберечь тебя от нее. Но ты все равно пошел по моим стопам. Теперь ты понимаешь, почему я тогда много раз отказывал А Мань? Только у нас с А Мань была любовь, а у тебя с теми, кто снаружи, – родственная привязанность, крепче кровных уз. Эти «чувства» режут сердце больнее любого ножа! Я не смог предотвратить смерть А Мань, и ты точно так же не сможешь предотвратить их смерть. Борьба за Великий Путь невозможна без кровопролития. Ты действительно к этому готов?
А Ли горько усмехнулся:
— Господин, мне уже не повернуть назад.
— Эх… – Чэнь Чаншэн тихо вздохнул. – Встань. Раз уж пути назад нет, тебе придется идти по этому пути до конца. Смерть каждого из тех, кто снаружи, будет ранить твое сердце. Рассказывай, что случилось за эти годы. Как ты умудрился насмерть рассориться со Святой Землей Куньлунь?
А Ли собрался с мыслями и начал рассказ:
— В те годы Цзян Буфань просил Господина выйти из уединения. Но Господин ушел, не попрощавшись, чем сильно разгневал Цзян Буфаня. Он не мог найти Господина, поэтому начал всячески преследовать меня, пытаясь выманить вас. Со временем конфликты накапливались, и мы враждуем уже больше семисот лет. Он стал Святым Мастером Святой Земли Куньлунь, а я – предводителем Семидесяти Двух Волчьих Сигнальных Башен.
Выслушав причину конфликта, Чэнь Чаншэн задумчиво побарабанил пальцами по столу.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|