Глава 11. Переворот

Однако Гу Ли проигнорировал попытку Шэнь Цайхэ его остановить.

Дело зашло слишком далеко, пути назад не было. Какой у него, Гу Ли, был выбор?

К счастью, Шэнь Цайхэ не осмеливался открыто признать, что аптека Цзюй Фу — его собственность. Это давало Гу Ли возможность действовать.

— Старший старейшина всегда был очень осторожен. Он запрещал мне вносить в книги записи о его закупках и постоянно присылал людей для проверки счетов. Как мог наш скромный бизнес противостоять ему? Приходилось подчиняться, — сказал Гу Ли с наигранным вздохом. — Эти несколько книг я с большим трудом сохранил. Думаю, записи в них совпадут с расходами вашей семьи. Достопочтенные старейшины могут сами проверить.

Шэнь Бан и Шэнь Сянь, изучая счета, мрачнели на глазах. То, что они видели, повергало их в ужас. Всего за несколько лет Шэнь Цайхэ, закупая дешевые товары по завышенным ценам, перевел огромную часть семейного состояния в аптеку Цзюй Фу.

— Не скрою от достопочтенных старейшин, аптека Цзюй Фу не только не приносит прибыли, но и погрязла в долгах. Только молодой господин Шэнь Цзян, заботясь о репутации семьи, попросил меня не поднимать шума и взял на себя это бедствие. Вот кто поистине бескорыстен и предан семье! Я, Гу Ли, искренне восхищаюсь наследником Шэнь, — сказал Гу Ли, отвесив Шэнь Цзяну почтительный поклон.

Он отлично играл свою роль. Если бы кто-то не знающий ситуации увидел это, он бы поверил, что аптека Цзюй Фу на грани разорения, а Шэнь Цзян, жертвуя своими интересами, пытается спасти репутацию семьи.

В счетах в основном фигурировали махинации Шэнь Цайхэ, и всё выглядело так, как описывал Гу Ли. Однако, будучи управляющим столько лет, Гу Ли имел и свои секреты. У него были другие книги, отражающие реальный доход аптеки, но он не стал их показывать. На самом деле аптека Цзюй Фу не имела никаких долгов, и об этом Гу Ли, конечно же, умолчал перед старейшинами Шэнь. Он знал, что Шэнь Цзян в курсе всего.

— Женьшень, который мы с Верховным старейшиной постоянно используем, стоит шесть духовных камней за лянь. Откуда взялась цена в двадцать пять камней? — нахмурился Шэнь Сянь. Чем больше он читал, тем больше поражался.

Закрыв книгу, он холодно посмотрел на Шэнь Цайхэ. — Мне нужны объяснения!

В счетах упоминался не только женьшень. Десятки наименований закупались по ценам, в четыре раза превышающим рыночные, а прибыль шла в карман Шэнь Цайхэ.

Шэнь Юнчан тоже пришел в себя и, посмотрев на Шэнь Цайхэ, задумался. Он и раньше замечал завышенные цены на лекарства, но в прежние годы это было не так заметно. Шэнь Цайхэ всегда оправдывался тем, что закупает для аптеки Цзюй Фу только высококачественные ингредиенты, поэтому небольшая наценка вполне допустима. Другие старейшины его поддерживали, и, поскольку суммы были невелики, Шэнь Юнчан не хотел вмешиваться, боясь прослыть слишком строгим. С тех пор как Шэнь Цзян потерял свою культивацию, Шэнь Цайхэ с молчаливого согласия Верховных старейшин полностью контролировал закупки лекарств, а Шэнь Юнчан, занятый другими делами, не уделял этому должного внимания. Он и представить не мог, что Шэнь Цайхэ зайдет так далеко. В четыре раза завысить цены!

Судя по реакции Шэнь Сяня, масштабы хищений были настолько велики, что могли подорвать основы клана Шэнь. Взглянув на счета, Шэнь Юнчан был шокирован. Шэнь Цайхэ присвоил себе гораздо больше, чем он предполагал, и теперь гнев главы семьи был не меньше, чем у Верховного старейшины.

Только что Шэнь Цайхэ разыгрывал из себя праведника, пекущегося о благе семьи, а за его спиной скрывалась такая отвратительная сущность. Если бы не присутствие Верховных старейшин, Шэнь Юнчан, как глава семьи, немедленно бы наказал этого негодяя.

— Достопочтенные старейшины… Здесь какое-то недоразумение, — с запинкой произнес Шэнь Цайхэ, обливаясь холодным потом.

Только что Шэнь Бан заявил, что, если вина Шэнь Цзяна будет доказана, он лишит его статуса наследника, накажет и изгонит из семьи. Теперь же положение самого Шэнь Цайхэ было куда хуже. Его обвиняли не только в присвоении прибыли аптеки Цзюй Фу и доведении ее до грани разорения, но и в хищениях, подрывающих основы клана. Что делать? Признать, что аптека принадлежит ему, было бесполезно, это только усугубило бы ситуацию. Более того, в глазах Верховных старейшин хищения семейного имущества были гораздо более тяжким преступлением. И это обвинение было правдой, от него невозможно было отмыться.

Шэнь Цайхэ рвал на себе волосы, проклиная тот день, когда решил обратиться к Верховным старейшинам. Иначе как бы он оказался в таком положении?

— Вижу, тебе нечего сказать в свое оправдание. В таком случае, ты больше не старший старейшина, — холодно произнес Шэнь Сянь.

Такую ошибку нельзя было простить.

Шэнь Цайхэ задрожал. Хотя его еще не изгнали из семьи, лишение статуса старшего старейшины было суровым наказанием.

— Подождите, — раздался спокойный голос Шэнь Бана.

— Старший старейшина денно и нощно трудится на благо семьи Шэнь. Это всего лишь минутная слабость. Зачем наказывать его так сурово? Сейчас нам нужно объединить усилия. Я предлагаю… — Шэнь Бан немного подумал. — Пусть он возместит ущерб, который сможет, и получит двадцать ударов палками в комнате наказаний. На этом инцидент будет исчерпан. Что касается аптеки Цзюй Фу…

Хотя Шэнь Бан не договорил, смысл был ясен: если с аптекой что-то случится, первым пострадает Шэнь Цайхэ.

— Мне кажется, это слишком мягкое наказание, — колебался Шэнь Сянь.

Шэнь Бан подошел к нему и что-то прошептал на ухо. Постепенно выражение лица Шэнь Сяня смягчилось, и, когда Шэнь Бан закончил говорить, он глубоко вздохнул и замолчал, принимая его решение.

— Достопочтенные старейшины, это несправедливо! — воскликнул Шэнь Юнчан. — Почему вы так снисходительны к Шэнь Цайхэ, хотя его проступок гораздо серьезнее, чем у Шэнь Цзяна? Почему вы так легко его отпускаете?

Такое преступление заслуживало гораздо более сурового наказания.

— Хмф, лучше следи за своим никчемным сынком, чтобы он больше не создавал проблем. Мне не нужны твои советы! — рявкнул Шэнь Бан и, взмахнув рукавом, удалился, не желая слушать Шэнь Юнчана.

Шэнь Цайхэ облегченно вздохнул и презрительно посмотрел на Шэнь Юнчана. Он знал, что Верховные старейшины проявили к нему снисхождение только благодаря его талантливому сыну. А что было у Шэнь Юнчана? Только никчемный отпрыск.

Он запомнил этот день и поклялся отомстить.

На губах Шэнь Цайхэ появилась злобная усмешка.