Глава 34.1

База в городе Эчен. Комната, где ранее жили Фэн Цзюньлэй и его дочь.

Женщина рылась в тёмной и грязной комнате, освещая вещи фонариком. Не так давно в этих трёх домах жили святые. Хотя они уехали и дома обыскивались бесчисленное количество раз, она все ещё надеялась найти хоть немного еды или полезных припасов, которые могли упустить другие.

— Что вы ищете? Где человек, который здесь жил? — внезапно раздался голос в тёмной комнате. На подоконнике гостиной неподвижно застыла фигура, чьё лицо было не разглядеть в темноте. Лишь холодные глаза слегка отражали свет.

— Ах! — испугалась женщина, уронила вещи и попыталась сбежать. Чёрная тень мгновенно двинулась за ней. К её шее был приставлен холодный длинный нож.

— Не надо, не убивайте меня, я просто живу этажом ниже. Я не знаю тех, кто жил здесь раньше, — женщина в страхе подняла руки и осторожно сказала: — Спрашивайте, что угодно, я всё расскажу.

Ей было очень страшно. Она знала, что святые, наделённые сверхспособностями, не особенно заботились о жизнях простых людей.

— Где они? — снова прозвучал холодный голос.

— Раньше здесь жили отец и его дочь. Дочь была святой. Позже, как я слышала из рассказов других, что-то заставило их сбежать. Несколько дней назад люди из Общества Святого Ангела пришли и обыскали дом. Сказали, что ищут кого-то. Всех в здании вызывали на допрос.

— Они сбежали? Где другая девушка, которая жила в соседней комнате?

— Она стала встречаться с братом Пэном и переехала к нему в дом рано утром. Вчера я встретила её на улице, — сказав это, она почувствовала, что холодное лезвие у её шеи исчезло. Немного подождав, женщина повернула голову. Комната уже опустела.

В доме Пэн Хаоюя царил беспорядок: чтобы предотвратить кражу, он свалил в кучу различные материалы: даже внутренности демонов валялись прямо в углу спальни. В этот момент красивая женщина ударила Гань Сяодань по щеке. Тонкий нефритовый палец тыкал прямо ей в лицо:

— Ты, непослушная лиса, объясни-ка мне кое-что. Существует простое правило — «кто успел, тот и съел», но ты всё равно пытаешься соревноваться со мной за брата Хаоюя?

Гань Сяодань закрыла лицо руками и заплакала. Пэн Хаоюй, лёжа на кровати вполоборота, окинул их безразличным взглядом и сказал:

— А Цзюань, ты почти у цели.

Для Пэн Хаоюя женская ревность была показателем его собственного мужского обаяния. Кроме того, Гань Сяодань больше нельзя было использовать в собственных целях, поэтому не было необходимости её урезонивать. Когда А Цзюань увидела, что Пэн Хаоюю все равно, она окончательно осмелела и уже собиралась вновь ударить Гань Сяодань, как сильная рука сжала её запястье и в какой-то момент рядом с ней молча появилась чёрная фигура.

Посетитель безжалостно вывернул ей руку и швырнул на землю. А Цзюань вскрикнула и упала, а Пэн Хаоюй попытался встать. Фигура в мгновение ока оказалась рядом с ним и сбила его с ног, ударив о пол. Пэн Хаоюй сплюнул кровь, в голове у него гудело.

Темной фигурой оказалась Чу Цяньсюнь. Он ясно осознал огромную разницу в силе между ним и этой женщиной. Чу Цяньсюнь наступила ему на спину, обнажила клинок и приставила его к сонной артерии Пэн Хаоюя.

— Нет, сестра Цяньсюнь. Если тебе есть что сказать, говори, — Пэн Хаоюй поспешно взмолился о пощаде: — Сяодань, пожалуйста, помоги мне уговорить её.

Гань Сяодань потупилась, её волосы были растрёпаны, лицо осунулось, а левая щека покраснела и опухла. Всего за несколько дней она кардинально изменилась. Чу Цяньсюнь даже не взглянула на неё и сильнее надавила ногой на спину.

— Где Е Фэйтянь?

— Е Фэйтянь? Это не моё дело… Ай! Сестра Чу! Будь мягче, прояви милосердие!

Гань Сяодань сделала два шага вперёд и заговорила, убеждая:

— Цяньсюнь…

Чу Цяньсюнь быстро достала поясной нож и направила его прямо ей в шею, кинув на неё равнодушный взгляд:

— Говори, где Е Фэйтянь. Что случилось с Цяньцянь и её отцом?

Губы Гань Сяодань задрожали, из глаз тут же потекли слезы. Чу Цяньсюнь была безжалостна и сильнее надавила клинком на её белую шею:

— Говори.

— Я... я не знаю, — Гань Сяодань окончательно напугалась. — В ту ночь, когда ты собиралась к отъезду, члены Общества Святого Ангела вызвали меня. Они задержали меня и Цяньцянь под предлогом проверки…

— Как они узнали, что я ухожу? — Чу Цяньсюнь посмотрела ей в глаза. В них читалась паника, и Гань Сяодань кинула взгляд на Пэн Хаоюя, лежавшего на полу. — Значит, ты сказала Пэн Хаоюю, а он передал им. Получается, Е Фэйтянь был вынужден остаться из-за тебя и Фэн Цяньцянь, — холодно произнесла Чу Цяньсюнь.

— Я не знала! Не знала, что они замышляют, — поспешно оправдалась Гань Сяодань. — На самом деле, даже если бы брат Е не остался добровольно, он не смог бы уйти, а лишь понапрасну подверг бы тебя опасности. Ты не представляешь, сколько святых Общества готовили тебе засаду в зале после проводов в тот день. Они старались избегать конфликтов с тобой, но в случае нужды они не станут проявлять снисходительность.

Чу Цяньсюнь смотрела на неё со всё большим разочарованием.

— Цяньсюнь, честно, меня тоже обманули. Фу Инъюй сказала нам, что просто заберёт брата Е для участия в каких-то экспериментах. Откуда мне было знать, что они собираются сделать... — Гань Сяодань говорила всё мягче и тише, а замолчав, не смела даже смотреть на Чу Цяньсюнь. Она, очевидно, знала, что произошло с Е Фэйтянем.

— А что насчет Цяньцянь? — тон Чу Цяньсюнь оставался спокойным.

— Цяньцянь в порядке. — Гань Сяодань наконец вздохнула с облегчением: — После того как ты уехала, брат Фэн несколько раз хотел навестить брата Е, но к нему перестали пускать. Он понял, что что-то не так, поэтому взял Цяньцянь и сбежал ночью. Я не знаю, куда они направились.

Чу Цяньсюнь почти рассмеялась:

— Фэн Цзюнлэй с дочерью в одиночку сбежали в пустошь, куда ты сама не осмелишься сунуться. Ты серьёзно в это веришь?

Гань Сяодань избегала её взгляда.

— Где сейчас Е Фэйтянь? — спросила Чу Цяньсюнь.

— Я… я не знаю, — Гань Сяодань тихо кинула взгляд на Пэн Хаоюя.

Он тут же закричал:

— Чертова женщина, что я могу знать? Я просто состою в Обществе Святого Ангела, но я не её главный член.

Чу Цяньсюнь развернула меч и вложила клинки в ножны. Пэн Хаоюй хотел было вздохнуть с облегчением, но Чу Цяньсюнь зажала его рот одной рукой, а другой вытащила кинжал и вонзила лезвие в его правую ногу. Пэн Хаоюй закричал от боли, и Чу Цяньсюнь крепко схватила его за руки. Она повернула лезвие на сто восемьдесят градусов, вытащила его и вонзила в левую ногу.