Глава 19

Чжоу Вань почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Осенний ветер, хоть и не ледяной, но пронизывал до костей.

Она быстро отвернулась, не желая, чтобы Го Сянлин ее увидела.

Но в такой ситуации это было бесполезно.

Го Сянлин не могла ее не заметить.

На ее лице на мгновение промелькнуло удивление, но она быстро взяла себя в руки. Ее актерское мастерство было лучше, чем у Чжоу Вань, и на ее лице сохранилась заискивающая улыбка.

Она немного помолчала и продолжила: 

— А-Сяо, завтра выходные, поедешь со мной домой?

Не дождавшись ответа, Го Сянлин добавила: 

— Твой отец, хоть и не говорит, но ты же его сын, он наверняка скучает. Возвращайся домой на выходные, А-Сяо.

Она разыгрывала образ добродетельной и заботливой мачехи.

Лу Сисяо остановился, опустил голову, легонько топнул ногой на месте и вдруг рассмеялся.

Смех был полон горечи и издевки.

— Ты и вправду возомнила себя моей матерью? — произнес он, глядя на Го Сянлин безжизненным взглядом. — Лучше бы ты тратила свою энергию на то, чтобы родить Лу Чжунъюэ сына.

Слова были жестоки, и лицо Го Сянлин слегка изменилось.

Как ни обидны были эти слова, но это был самый действенный способ.

Разве Го Сянлин не думала об этом? Сейчас она, хоть и считалась женой Лу Чжунъюэ, но он не был дураком и не собирался официально регистрировать их отношения, постоянно придумывая какие-то отговорки.

Го Сянлин подумывала о ребенке, пусть даже в ее возрасте это было уже непросто, но ребенок стал бы гарантией ее безбедной и спокойной жизни.

Она действительно долго добивалась своего.

Но Лу Чжунъюэ не собирался позволять ей осуществить задуманное.

Сказав это, Лу Сисяо развернулся и пошел.

Чжоу Вань не последовала за ним, оставшись стоять на месте.

Он обернулся и негромко окликнул: 

— Чжоу Вань.

— А? — машинально и растерянно отозвалась она.

Лу Сисяо посмотрел на нее, заметил ее смущение и, не говоря больше ни слова, сделал шаг вперед, обнял ее за плечи и притянул к себе.

На нем была просторная куртка, расстегнутая, и от этого жеста Чжоу Вань оказалась словно в его объятиях. Их близость была очевидна.

Го Сянлин открыла было рот, но, взглянув на их удаляющиеся фигуры, вдруг почувствовала укол в сердце и не смогла вымолвить ни слова.

Они прошли довольно много, прежде чем Чжоу Вань вспомнила о Го Сянлин и оглянулась.

Черный автомобиль постоял немного на месте, а затем развернулся и уехал.

— Не хочешь спросить, кто это был? — вдруг раздался над ухом голос Лу Сисяо.

— Что?

Он не стал повторять вопрос.

Чжоу Вань подавила учащенное сердцебиение и тихо произнесла: 

— Твоя мачеха?

Лу Сисяо презрительно фыркнул: 

— Мачеха? Недостойна она этого звания.

— …

Лу Сисяо легонько щелкнул ее по лбу и небрежно бросил: 

— Скажи кто другой такое — получил бы по морде.

Чжоу Вань посмотрела на него: 

— Ты ее сильно ненавидишь?

— Бесит.

— А твой отец ее очень любит? — спросила Чжоу Вань.

Лу Сисяо усмехнулся: 

— Просто ему нужна красивая, покорная и удобная женщина.

Чжоу Вань опешила.

Она слышала подобные разговоры от соседей, но не могла понять, зачем так делать, если нет любви. Го Сянлин нуждалась в этом, а вот Лу Чжунъюэ — нет.

Носком туфли она пнула камешек, и тот покатился, пока не упал в водосточную решетку.

— А если… — Чжоу Вань запнулась, — если она сделает то, что не понравится твоему отцу?

— Да бросит он ее, — равнодушно ответил Лу Сисяо.

Дойдя до ворот квартала, Чжоу Вань попрощалась с ним и напомнила, чтобы не забыл принять лекарство.

Она думала, что Лу Сисяо будет недоволен такой заботой, но он лишь скривил губы: 

— Горькое.

— Лекарство горьким и должно быть, — терпеливо ответила Чжоу Вань.

Он усмехнулся, слегка наклонился к ней и игриво спросил: 

— А если я его выпью, меня ждет награда?

Чжоу Вань опешила, не понимая: 

— Какая награда?

Он усмехнулся, приподняв подбородок, и развел руки в стороны.

У Лу Сисяо действительно были все задатки сердцееда.

Несмотря на его скандальную репутацию и бесконечные сплетни о его похождениях, бесчисленное множество девушек были в него влюблены.

Дело было не только во внешности, но и в той ауре притягательности и силы, которая его окружала.

Вот и сейчас.

Он стоял, высокий и статный, в свете тусклого фонаря, его плечи были расправлены, ветер очерчивал тонкую талию, глаза опущены, на губах играла небрежная улыбка, от него веяло свободой и необузданностью.

Чжоу Вань замерла, разглядывая его, а затем сделала шаг навстречу, медленно приближаясь.

Она не обняла его, да и Лу Сисяо не торопил ее.

Движения были немного неловкими, и через пару секунд Чжоу Вань обняла его за талию. Обняла легко, почти не касаясь.

Лу Сисяо тихо рассмеялся.

Чжоу Вань тут же отстранилась и сделала шаг назад: 

— Я пойду.

— Ага.

* * *

В доме было тихо. Чжоу Вань переобувалась в прихожей, когда из комнаты вышла бабушка: 

— Вернулась, Ваньвнь?

— Бабушка, ты чего не спишь?

— Днем долго спала, вот теперь не могу уснуть.

Чжоу Вань прошла в комнату, повесила сумку на стул: 

— Завтра мы с тобой пойдем в больницу.

— Опять в больницу? Зачем?

— Просто на обследование. Я с доктором Чэнем договорилась еще на днях.

— В прошлом месяце же только проходили, — возразила бабушка. — Ваньвнь, со мной и правда все хорошо, не трать на меня деньги зря.

Чжоу Вань улыбнулась: 

— Это обследование другое. После него больше никаких не будет.

Это обследование действительно было другим.

Оно требовалось для операции по пересадке почки.

* * *

Вернувшись в свою комнату, Чжоу Вань включила настольную лампу. Единственным источником света в комнате была она.

Лежа в кровати, Чжоу Вань вдруг заметила на столе плюшевую игрушку — ту самую, с неизменным глуповатым видом.

Лу Сисяо выиграл ее.

Чжоу Вань смотрела на игрушку, и на ее губах появилась легкая улыбка.

В этот момент зазвонил телефон. Звонила Го Сянлин.

Глядя на номер, Чжоу Вань поняла, что сейчас начнется буря.

Она встала с кровати, закрыла дверь на замок и, помедлив с полминуты, ответила на звонок.

— Алло.

Она едва успела произнести слово, как ее голос потонул в крике Го Сянлин: 

— Чжоу Вань! Что ты задумала?!

Она больше не называла ее ласково «Ваньвнь», как раньше.

Чжоу Вань плотно сжала губы.

В голосе Го Сянлин, хоть и сдерживаемом, слышались гнев и обида: 

— Ты же все знаешь, да? Чжоу Вань, я спрашиваю, ты все знаешь?!

Чжоу Вань усмехнулась: 

— О твоей связи с отцом Лу Сисяо?

— Чжоу Вань!

Раньше послушная и тихая дочь впервые показала когти, и Го Сянлин, потрясенная этим, еще больше рассвирепела. Ее буквально распирало от злости.

— Откуда ты знаешь Лу Сисяо? Какие у вас отношения?!

Чжоу Вань молча смотрела на узор на одеяле, ее глаза постепенно заволакивала пелена холода и ненависти.

Го Сянлин продолжала выплескивать свой гнев: 

— Чжоу Вань, ты с детства была неблагодарной! Всегда была ближе к своему отцу! Что, теперь, когда он умер, ты решила отомстить за него и заставить меня до конца жизни быть вдовой?! Самой большой моей ошибкой было выйти замуж за твоего отца и родить тебя! Один — безвольный неудачник, другая — бессердечная тварь!

У Чжоу Вань похолодели руки, все тело била дрожь.

Но, заговорив, она была на удивление спокойна, словно и правда превратилась в ту самую бессердечную тварь, какой ее назвала Го Сянлин.

— Мам, — очень тихо позвала она.

— Не смей называть меня матерью! — резко оборвала ее Го Сянлин. — Не заслужила.

Чжоу Вань больше не стала ее так называть. Она спокойно продолжила: 

— Неужели ты не видишь, какие у меня с Лу Сисяо отношения?

Теперь наступила тишина со стороны Го Сянлин.

Чжоу Вань воспользовалась ее замешательством, вызванным двусмысленным поведением Лу Сисяо, и с усмешкой произнесла: 

— Он меня любит.

Чжоу Вань прищурила глаза, гордо вскинув голову, и сжала одеяло: 

— Если его отец узнает, что девушка его сына — твоя дочь, как ты думаешь, на кого он рассердится больше? На собственного сына или на тебя?

Го Сянлин трясло от ярости: 

— Чжоу Вань!

— Тебе, вероятно, придется с позором убираться из дома Лу, — закончила Чжоу Вань.

За всю свою жизнь Чжоу Вань еще ни разу не говорила с такой язвительностью.

Она не могла совладать со своей злобой, но в глубине души ей было отвратительно и противно от себя. В такие моменты она действительно была похожа на Го Сянлин.

— Что ты хочешь этим добиться? — Го Сянлин старалась говорить спокойно.

Чжоу Вань закрыла глаза и произнесла: 

— Триста тысяч. И я буду молчать.

— Ты меня шантажируешь, — послышался стук каблуков по полу. Должно быть, Го Сянлин отошла в сторону. Она понизила голос, и он прозвучал хрипло: — Чжоу Вань, ты вымогаешь у меня деньги. Я могу заявить в полицию, и тебя посадят!

Чжоу Вань казалось, что ничто уже не сможет разбить ей сердце.

Родная мать угрожает ей тюрьмой.

— Ты забыла, что ты моя мать? Думаешь, полиция станет меня слушать? — парировала Чжоу Вань. — К тому же, ты ведь не хочешь, чтобы об этом узнали все?

У Го Сянлин не было совести, но в жестокости она уступала Чжоу Вань.

Она была словно волчонок, показавший свои острые зубы. Пусть она была слаба и одинока, но если уж вцепится в глотку, то не отпустит, даже если это будет означать поражение для обеих сторон.

Ей было нечего терять.

Го Сянлин больше не кричала и не ругалась.

Она обдумывала ситуацию.

Чжоу Вань знала, что одержала половинную победу.

Хотя это и был блеф, основанный на недоразумении, созданном Лу Сисяо.

Она понимала, что если Го Сянлин действительно заявит в полицию, то она проиграет.

Если Лу Сисяо узнает, что она сблизилась с ним ради этого, то он никогда ее не простит. Он ненавидел предательство.

И проблема Го Сянлин решится сама собой.

Наконец Го Сянлин проговорила: 

— У меня есть только сто пятьдесят. На счету твоего отца осталось пятьдесят, я переведу тебе еще сто.

Чжоу Вань молчала.

Го Сянлин стиснула зубы: 

— Больше у меня нет. Не думай, что я живу в роскоши. Лу Чжунъюэ контролирует все мои расходы, я не могу просить у него так много.

Она говорила правду.

— Остальные сто пятьдесят ты переведешь мне в течение трех месяцев, — проговорила Чжоу Вань. — Иначе ровно через три месяца Лу Чжунъюэ все узнает.

Го Сянлин еле сдержала рвущуюся наружу тошноту, ее пальцы побелели от напряжения, прежде чем она выдавила из себя: 

— Хорошо.

Чжоу Вань не планировала действовать так сегодня.

Все произошло слишком быстро. Она не ожидала встретить Го Сянлин.

И ее грубые слова вывели Чжоу Вань из себя.

Но, возможно, так было даже лучше.

Если бабушка сможет получить лечение, если она будет здорова, то Чжоу Вань больше никогда не будет вмешиваться в жизнь Го Сянлин.

Вот только эти три месяца…

Оставалось всего три месяца.

Будет ли Лу Сисяо интересоваться ей через три месяца?

Обессиленная Чжоу Вань легла на кровать. Вскоре ей пришло уведомление о поступлении денег на счет.

Поступило 150 000.

Она несколько раз пересчитала нули.

У Чжоу Вань впервые в жизни было столько денег, но радости это не приносило.

Эти деньги были словно клеймо позора, несмываемое пятно на ее совести.

Пути назад не было.

Она ступила на скользкую дорожку жадности, лжи, злобы, лицемерия, эгоизма, обмана.

Чжоу Вань лежала на кровати, закрыв глаза рукой, неподвижная, словно уснувшая.

Прошло много времени, прежде чем она медленно села, сгорбившись.

Ее сердце было невыносимо тяжело.

Сжав челюсти до боли, Чжоу Вань не сдержала болезненного стона. Она уткнулась лицом в подушку, ее дыхание сбилось. Пальцы побелели, судорожно сжимая простыню.

Все ее старания оказались напрасны.

В ту тихую темную ночь, повинуясь капризу судьбы, она окончательно увязла в трясине, перепачкавшись с ног до головы грязью, которая скрыла ее внутренний свет.