Глава 3. Я согласна

Тут Цинь Цинъяо вспомнила о нелегкой жизни Дугу Юя. В детстве его отец измучил до смерти мать, а в юности он сам расправился с отцом.

Но едва отец умер, как Дугу Юй, благодаря своему острому уму и необыкновенным способностям, попал к учителю, который оказался еще более эксцентричным, чем автор книги.

Хотя обучение было хуже горькой полыни, учитель Дугу Юя был непревзойденным мастером. Он был силен в боевых искусствах, стратегии, науках, медицине и ядах — настоящий кладезь знаний!

Он взял Дугу Юя под свое крыло и вложил в него все свои знания не из любви или симпатии, а чтобы создать себе достойного противника!

После десяти лет мучений Дугу Юй, наконец, убил своего безумного учителя, когда тот решил испытать его мастерство в смертельной схватке.

Умирая, старик все еще восторженно и безумно смеялся: — Хорошо, хорошо! Вот он, настоящий ученик Святого Демона! Ученик превзошел учителя! Хорошо!

Как можно не восхищаться и не сочувствовать Дугу Юю, который, пережив такое детство и юность, не сошел с ума, а всего лишь стал немного замкнутым?

Все вокруг говорили, что он безжалостный убийца, грешник, отмеченный печатью зла, и приближаться к нему — себе дороже.

Судьбы его родителей и учителя служили тому подтверждением.

Одно упоминание имени Улинского князя могло успокоить плачущего ребенка! Люди разбегались в страхе, едва заслышав о его приближении, не то что выходить за него замуж!

В оригинальном романе третья госпожа Цинь, хоть и чувствовала себя немного униженной таким браком, все же восхищалась способностями Дугу Юя. К тому же, какой престиж — стать женой князя! Поэтому она и согласилась.

Но едва утром в дом Цинь доставили свадебные дары, как днем явилась Линь Сяфэн, чтобы «сделать доброе дело» и рассказать третьей госпоже Цинь о ее будущем муже.

Вся ее речь сводилась к следующему: «Улинский князь — мой лучший друг, а теперь ты выходишь за него замуж. Пожалуйста, позаботься о нем. Я тебе скажу, что Улинский князь любит… не любит…»

Это была не помощь, а демонстрация силы! У них явно был роман!

Какие, к черту, «лучшие друзья»? Поверить в это — все равно что вколотить себе гвоздь в голову!

Если Улинский князь любил первую красавицу Линь Сяфэн, зачем он сватался к ней? Какое унижение!

Нетрудно представить, как взбесилась третья госпожа Цинь.

Но дары были приняты, свадьбу нельзя было отменить, поэтому она решилась на побег с двоюродным братом.

Цинь Цинъяо не была прежней третьей госпожой. Она действительно любила Дугу Юя, полюбила еще в школе, когда читала роман.

Поэтому она не допустит повторения трагедии. Она не опозорит Дугу Юя, не позволит ему погибнуть от тысяч стрел, а его тело — быть растоптанным армией Лин Цзинсюаня. Ни за что!

— Мама, я хочу сказать тебе серьезно: я давно восхищаюсь Улинским князем. Я не верю искаженным слухам. Для меня он великий герой, совершивший выдающиеся подвиги. Поэтому я согласна на этот брак!

Госпожа Цинь, видя искреннюю радость дочери, вздохнула с облегчением. В конце концов, кроме дурной славы, у Улинского князя не было недостатков.

Иметь такого зятя — большая честь для любой матери!

— Хорошо. Твой отец и братья скоро вернутся с заседания суда. Я им все расскажу. А ты пока отдохни.

Госпожа Цинь ушла, две из трех наложниц последовали за ней. Третья, наложница Пан, задержалась и вернулась к кровати Цинь Цинъяо. — Яо’эр, ты сказала, что хочешь выйти замуж за Улинского князя…

— Да, наложница Пан, вы не ослышались.

— Но ты же говорила про своего двоюродного брата…

Цинь Цинъяо посмотрела на наложницу Пан с загадочной улыбкой, и та не осмелилась продолжить.

Третья госпожа Цинь была всеобщей любимицей в семье. Ее двоюродный брат, Лю Шиюань, на самом деле был племянником наложницы Пан.

Обладая деловой хваткой, он работал в доме Цинь, управляя несколькими процветающими лавками в Городе Яшмового Единорога.

Это была очень выгодная должность, и он получил ее только благодаря Цинь Цинъяо.

Прежняя, глупенькая третья госпожа, по просьбе наложницы Пан и Лю Шиюаня, выпросила у отца эту должность для своего «двоюродного брата».

Лю Шиюань был посредственным торговцем, но мастерски умел очаровывать девушек.

— Что вы хотели сказать, наложница Пан? Неужели вы думали, что я выйду замуж за Лю Шиюаня?

Наложница Пан побледнела, поняв, что ее мысли раскрыты, и резко покачала головой.

Она, конечно, знала, что Лю Шиюань и мизинца Цинь Цинъяо не стоит. Но если бы девушка захотела, она бы уговорила хозяина и госпожу дать согласие на брак и щедрое приданое.

Тогда ее родная сестра стала бы свекровью Цинь Цинъяо, и можно было бы вертеть ею, как угодно.

Но почему эта девчонка, ударившись головой, вдруг так переменилась?