Глава 19. Может, продать вас в публичный дом?

— Эй, вы двое, вы нас вообще не уважаете? — возмутились бандиты.

— Нет, — ответила Цин Шуан.

— А ты кто такой, чтобы я тебя уважал? — одновременно с ней спросил Нин Цзиньянь. Они переглянулись и тут же отвернулись. Между ними явно не было взаимопонимания.

— Вы закончили болтать? Если хотите драться, давайте быстрее. Не тратьте мое время. Оно у меня дорогое. Как говорится, время — деньги. А если кто-то тратит ваши деньги, вы разве не злитесь? Конечно, злитесь. Поэтому, если вы не начнете драку, начну я! — «Какие же они глупые. Разве они не знают, что злодеи всегда слишком много болтают?» — подумала Цин Шуан.

Не давая им опомниться, Цин Шуан сделала резкий удар ногой. Ее худенькие ручки и ножки казались слабыми, но удары были очень болезненными. Бандиты не успели ответить и попадали на землю. Девочка склонила голову набок и задумчиво произнесла: — И что мне с вами делать? Хотела бы я продать вас в публичный дом, но вы такие страшные, что вас вряд ли кто-то купит!

Цин Шуан говорила тихо, как бы сама с собой, но ее слова были слышны всем. Бандиты чуть не лопнули от злости.

«Что ты хочешь сделать? Решай уже быстрее! И прекрати относиться к нам, как к товару! И не оскорбляй!» — подумали они.

— Нин Цзиньянь, что будем с ними делать?

— Ты же уже все решила, зачем спрашиваешь?

— Хех, такой умный, и совсем не милый, — пробормотала Цин Шуан так тихо, что никто, кроме нее, не услышал.

— Что ты сказала?

— Я говорю, ты такой милый, может, продать тебя в публичный дом? Наверное, неплохо на этом заработаю! Ах да, ты же мальчик. Тогда придется искать заведение для… юношей, — с ехидной улыбкой произнесла Цин Шуан.

— Ты… — Нин Цзиньянь чуть не взорвался от ярости. — «Я же говорил, что тот, кто проводит с этой девчонкой время, преждевременно состарится».

— Ты такая маленькая, что еще неизвестно, кого продадут, — Нин Цзиньянь посмотрел на ее рост и усмехнулся. Цин Шуан вспомнила недавний случай.

— Да, брат Цзиньянь, я намного младше тебя и ниже ростом, но ты все равно не можешь меня победить, — невозмутимо ответила Цин Шуан, продолжая улыбаться.

Иногда злость не помогала. Эта ее улыбка раздражала больше всего.

Нин Цзиньянь не мог вымолвить ни слова. Но он не понимал, что не только он чувствовал себя униженным. Бандиты, лежащие на земле, чувствовали себя еще хуже.

«Братец, тебя всего лишь поддразнивают, а мы тут валяемся на земле. Ты еще легко отделался», — подумали они.

— Ладно, пусть отправятся в пустыню сажать деревья. Это поможет им исправиться и принесет пользу окружающей среде. Да, так и сделаем! — сказала Цин Шуан и поставила на каждом из них особую метку. Эта метка была очень коварной. Помеченные должны были беспрекословно подчиняться Цин Шуан, а если у них появлялись мысли о лени, их било током. Таким сильным, что они становились черными, как уголь, а волосы вставали дыбом.