Глава 10 (Часть 1)

Свет в комнате для допросов был приглушен. Ло Хань сидел напротив Ван Гофу, легонько постукивая пальцами по столу. В комнате наблюдения все затаили дыхание, следя за двумя мужчинами, между которыми была большая разница в возрасте.

Ван Гофу, 52 года, 25 лет проработал водителем грузовика, последние пять — на этой фабрике. У него была мать, страдающая болезнью Альцгеймера, жена, которая торговала безделушками на рынке, и сын, студент первого курса университета.

Ло Хань смотрел на него. Ван Гофу опустил голову, крепко сжал руки, его губы побелели.

Он явно нервничал.

— Он обещал оплатить обучение твоего сына в университете, лечение твоей жены, отправить твою мать в дом престарелых. Все это — в обмен на человеческие жертвы при пожаре, — Ло Хань сделал паузу и спокойно отпил воды. — Конечно, все это — после того, как ты устроишь поджог. — Он пристально посмотрел на Ван Гофу. — Шантажировать человека, больного раком в последней стадии, угрожая его семье, — бесчеловечно. Поэтому скажи мне, кто он, и я помогу тебе.

Ван Гофу с удивлением посмотрел на Ло Ханя. Откуда он все знает?!

— Не бойся, мы отправили людей к твоей семье, они в безопасности, — слова Ло Ханя немного успокоили Ван Гофу, который все это время был в тревоге.

На его глазах навернулись слезы. Он закусил губу, вспоминая пугающий голос мужчины: «Я могу легко заставить твою семью разделить твою участь. Так что запомни: что бы ни случилось, говори, что ты сам устроил поджог».

— Никто меня не заставлял… Я… я сам хотел это сделать, — сказал Ван Гофу, и в его голосе слышались тяжесть и боль. Казалось, каждое слово давалось ему с трудом.

«Похоже, его запугали очень серьезно», — подумал Ло Хань.

— От твоего ответа зависит не только твоя жизнь, но и жизнь твоих близких. Если ты не доверяешь полиции, ты просто так умрешь. На твою семью ляжет клеймо позора. Ты умрешь, а они будут влачить жалкое существование, живя в твоей тени, — сказал Ло Хань холодным голосом, который заставил Ван Гофу содрогнуться.

Сказав это, Ло Хань встал и, прежде чем уйти, бросил: — Подумай хорошенько, как твой сын будет тебя вспоминать.

В комнате наблюдения все молчали. В словах Ло Ханя не было ничего неправильного, но почему-то Тань Мо показалось, что каждое из них — словно удар ножом в сердце.

— Следите за камерами, которые мы установили. Обоих сообщников арестовали, теперь любая из сторон может начать действовать. Мы не знаем, кто сделает первый ход, — сказал Ло Хань, вернувшись в комнату наблюдения, обращаясь к Сяо Чжэ.

Он посмотрел на Тань Мо, которая все еще была в платье. Она внимательно смотрела на экран, где Ван Гофу выводили из комнаты, обняв себя руками, и о чем-то думала.

Ло Хань пристально посмотрел на нее, снял пиджак и накинул ей на плечи. — Можешь идти домой.

Сказав это, он оставил ошеломленного Сяо Чжэ и ничего не понимающую Тань Мо.

Пиджак Ло Ханя хранил тепло его тела и излучал легкий аромат лайма. Тань Мо и не заметила, что замерзла. — Подождите, — сказала она, поспешив за Ло Ханем на своих небольших каблуках.

По просьбе Тань Мо Ло Хань отвез ее туда, где было легко поймать такси. Перед тем как выйти из машины, Тань Мо хотела что-то сказать. Она очень хотела спросить Ло Ханя, знает ли он, почему поджоги устроили именно на этих двух фабриках.

— Если есть вопросы, задашь их завтра. Сегодня иди домой и выспись, — сказал Ло Хань, бросив на нее короткий взгляд. Затем он посмотрел на свой пиджак. — Вернешь, когда постираешь.

Тань Мо хотела поблагодарить его за заботу, но, услышав эти слова, проглотила «спасибо».

Он что, думает, что она грязнуля?! Она очень чистоплотная! Это нелогично!

---------------

Вернувшись домой, Тань Мо переоделась в спортивный костюм, распустила волосы, взяла йогурт и, скрестив ноги, села на кровать. Перед ней лежал лист бумаги с ее расчетами.

Она заштриховала карандашом области, которые не попадали в поле зрения камер, и на ее лице появилась улыбка: «Как я и думала. Есть путь, по которому можно обойти все камеры и добраться до всех важных мест на первой фабрике: цеха, электрощитовой, столовой…»

Но таких путей было несколько. Тань Мо посмотрела на свои расчеты, и улыбка исчезла с ее лица.

«Возьмем, к примеру, первую фабрику. Поджог устроили именно там, значит, там спрятаны наркотики. Но как можно было одновременно послать предупреждение и не повредить тайник?» — думала она.

Тань Мо закусила губу, окинув взглядом все точки расположения камер. Температура огня достигает тысячи градусов… «Под землей!» — осенило ее.

«Если это подвал фабрики, то где вход? Как туда можно попасть незаметно?» — чем больше она думала, тем сильнее сжималось ее сердце.

Она собрала волосы, надела бейсболку и кроссовки, взяла телефон и ключи. Родители уже спали, и Тань Мо тихонько спустилась вниз.

…Она не могла поехать на машине… у всех машин в гараже были военные номера…

Было уже поздно, но ей все-таки удалось поймать такси, которое согласилось отвезти ее на окраину. Выходя из машины, Тань Мо заметила многозначительный взгляд водителя: «Что эта девушка делает так поздно у фабрики, где недавно был пожар?»

Тань Мо натянула бейсболку на глаза: «Похоже, впервые в жизни мне придется скрываться…»

В сторожке двое охранников разговаривали. Наверное, из-за пожара полиция оцепила большую часть территории. Рабочим дали временный отпуск.

Тань Мо огляделась. Было тихо. Она подняла камень и изо всех сил бросила его в железную дверь офиса.

Раздался грохот!

Двое охранников с фонариками выбежали из сторожки и побежали в нужном ей направлении.

Тань Мо воспользовалась моментом и забежала в сторожку. Здесь действительно были камеры видеонаблюдения: как раз там, где она и предполагала. В тех местах действительно не было камер! Почему? Ведь это создавало угрозу безопасности… «Нет, это было сделано специально. Хуан Цзунсян сделал это специально, чтобы никто не нашел его тайник».

Значит, при строительстве фабрики это было учтено.