10 (Часть 1)

10

Лето в Хайчэне было прохладнее, чем в глубине материка. Летний морской бриз, голубое небо, сливающееся с морем.

Мэн Чэн забронировала столик в ресторане западной кухни недалеко от больницы. По дороге она напевала песенку, не скрывая своей радости.

Ресторан, оформленный в американском стиле, был довольно известным местом в Хайчэне. В туристический сезон очередь сюда растягивалась на всю улицу.

Мэн Чэн припарковалась и вышла из машины. Следом вышел Цзян Сюй. Морской ветер раздувал его футболку, а на его длинные, тонкие и белые пальцы ей хотелось смотреть снова и снова.

— Ты не возьмешь куртку? — вдруг спросил Цзян Сюй.

Мэн Чэн откинула волосы и взглянула на ресторан.

— Не нужно, в помещении не жарко.

Она подумала, что он заботится о ней и не хочет, чтобы она загорела.

Цзян Сюй стоял напротив, оглядывая ее.

— Ты уверена?

Только тогда Мэн Чэн поняла, что Цзян Сюй считает ее платье слишком коротким и предлагает накинуть куртку.

Его взгляд был мимолетным, скорее напоминанием, чем осуждением, хотя он ничего не сказал прямо.

Но она меньше всего хотела, чтобы ее ограничивали.

— Конечно.

Хотя Цзян Сюй просто хотел позаботиться о ней, Мэн Чэн немного расстроилась.

В ее представлении Цзян Сюй должен был быть мягким и внимательным, уважающим чужое мнение, но его поступок не соответствовал этому образу.

Цзян Сюй, видя ее отказ, не стал настаивать. Ее плохое настроение его удивило, но он промолчал, лишь взглянул на панорамные окна ресторана и последовал за Мэн Чэн внутрь.

Мэн Чэн забронировала столик у окна. Ее платье в положении стоя доходило до середины бедра, но когда она села, сзади оно стало очень коротким, почти до самых ягодиц, что было крайне неудобно.

Она украдкой взглянула на Цзян Сюя и вдруг пожалела, что не послушала его.

Но идти за курткой сейчас было бы слишком неловко.

Несколько парней вокруг то и дело поглядывали на нее, некоторые — совершенно не стесняясь.

Заметив взгляд одного из мужчин, Мэн Чэн нахмурилась и посмотрела на него так, что тот смущенно отвел глаза.

У нее была светлая кожа, а ее длинные ноги были особенно привлекательными.

Решив сходить в туалет, Мэн Чэн резко встала, и кружевной край платья зацепился за стул.

Глядя на зацепившееся кружево, она почувствовала, как в ней закипает раздражение.

— Что за дурацкое платье! — пробормотала она недовольно.

Цзян Сюй, привлеченный ее резким движением, поднял голову.

Мэн Чэн надула губы.

— Кружево зацепилось.

Она не могла наклониться, иначе все увидят, поэтому решила прибегнуть к хитрости.

— Помоги мне, пожалуйста.

Цзян Сюй поправил очки и посмотрел на нее с бесстрастным лицом.

Мэн Чэн решила, что он откажет, и уже хотела объясниться, как вдруг Цзян Сюй встал, подошел к ней, присел на корточки и освободил платье.

У него были длинные, тонкие пальцы с четко очерченными костяшками. Интересно, как бы он выглядел с кольцом на пальце?

— Если тебе не нравится это платье, зачем ты его надела? — спросил Цзян Сюй, распутывая кружево. Очевидно, он услышал ее жалобу.

— А все потому, что ты сказал, что тебе нравятся скромные девушки, — ответила она, скрестив руки на груди. Соседний мужчина снова посмотрел на нее, но Мэн Чэн наградила его грозным взглядом. — Чего уставился?

Цзян Сюй поднял голову и посмотрел на мужчину. Его взгляд был острым, совсем не таким мягким, как обычно.

Мужчина виновато отвернулся.

— Когда я говорил, что мне нравятся скромные девушки? — Цзян Сюй беспомощно улыбнулся, услышав ее слова.

— В тот день, когда я тебя поцеловала.

В ресторане играла тихая музыка. Голос Мэн Чэн был негромким, но его могли услышать окружающие.

Почувствовав на себе чужие взгляды, Цзян Сюй потер переносицу, освободил кружево, встал и посмотрел на нее.

— Тебе не стыдно?

Заметив покрасневшие мочки ушей Цзян Сюя, Мэн Чэн оживилась и с улыбкой приблизилась к нему.

— Это же правда.

Ей нравилось видеть его таким. Она восприняла это как доказательство того, что ее ухаживания не напрасны. Иначе она бы совсем пала духом.

Забыв о своей маленькой лжи, Мэн Чэн, освободившись от стула, хотела пойти в туалет, но заметила, что Цзян Сюй стоит на месте.

Он посмотрел на ее лицо, потом на платье и протянул руку ладонью вверх.

— Дай мне ключи от машины.

— А? — Мэн Чэн опешила, но Цзян Сюй продолжил.

— Принесу твою куртку, — коротко сказал он.

Мэн Чэн взяла ключи со стола и положила их в руку Цзян Сюя, не упустив возможности слегка коснуться его ладони. Его рука была горячей, и она нарочно провела кончиками пальцев по его ладони. Но, увидев бесстрастное выражение его лица, она почувствовала разочарование. Может, он настолько красив, что к нему постоянно липнут девушки, и ее попытки флирта кажутся ему детским лепетом?

Цзян Сюй взял ключи, еле заметно сглотнул. На его ладони все еще ощущалось прикосновение ее пальцев.

В просторном ресторане спокойная мелодия сменилась более живой. Его голос был негромким, но отчетливо донесся до Мэн Чэн.

— Ты что, не дослушала меня до конца?

— А? — Мэн Чэн склонила голову и вопросительно посмотрела на него.

Цзян Сюй прикрыл рот рукой и кашлянул, отведя взгляд.

— Условия не важны. Важно, что нравишься ты мне.

Мэн Чэн застыла на месте, провожая взглядом Цзян Сюя, выходящего с ключами. Ее сердце забилось чаще, чем обычно, в животе защекотало, и она почувствовала что-то странное и волнующее.

В панорамное окно она увидела, как Цзян Сюй наклонился и достал из машины ее куртку. В лучах солнца его черные волосы отливали золотом, и весь он казался каким-то особенно нежным.

В тот момент Мэн Чэн охватило особое чувство: это он, тот самый, на всю жизнь. Это чувство было похоже на то, что она испытала во втором полугодии второго года старшей школы. Она была в гостях у бабушки, когда ее родители ругались у дверей из-за того, что отец женился на другой. Она стояла в гостиной, сжимая лямки рюкзака.

По телевизору шел документальный фильм о местной кухне разных стран. Семьи вместе готовили традиционные блюда, царила счастливая и гармоничная атмосфера. Еда на экране выглядела аппетитной и уютной. В тот момент у нее появилась цель: она хотела стать режиссером документальных фильмов, чтобы показывать людям настоящую, теплую сторону жизни.