Глава 68. Вес старосты

Глава 68. Вес старосты

Чэнь Чжао переписывался с Юй Байбай. Окно на балкон в общежитии было открыто. Стояла лёгкая духота, но время от времени долетал прохладный ветерок от потолочного вентилятора. Его скрип «дзинь-дзинь» смешивался с тихим шелестом переворачиваемых страниц — соседи по комнате читали…

Всё это убаюкивало.

Чэнь Чжао, сжимая в руке телефон с открытым чатом, незаметно для себя уснул.

Казалось, он проспал очень долго, но, открыв глаза, увидел, что солнце за окном всё так же ярко светит. Шторы колыхались от ветра, двое его соседей по-прежнему читали. Юй Сянь оставила ему сообщение: «Я так и подумала, что ты, наверное, уснул. Поспи ещё немного».

В душе у него вдруг родилось чувство удовлетворения: «Вот бы этот миг длился вечно».

Чэнь Чжао лениво валялся на кровати, листая ленту в телефоне и собираясь с силами, чтобы встать.

В групповом чате 11-го выпускного класса было оживлённо. Как-никак, в Чжунда начался учебный год, а из их класса сюда поступили не только Чэнь Чжао и Сун Шивэй.

В Чжунда поступило около десяти их одноклассников, и все они бурно обсуждали свои впечатления от первого дня.

Чэнь Чжао думал, что в Линнаньский институт поступили только он и Сун Шивэй, ведь у них были самые высокие баллы.

Но вдруг он увидел имя, которое никак не ожидал здесь встретить.

Кан Лянсун: Опоздал, не успел на лекцию профессора Чжань Хуэя, очень жаль.

…

Кан Лянсун: Еда в пятой столовой невкусная.

…

Кан Лянсун: Добрался до общежития в Восточном кампусе. Выглядит старовато, но сойдёт, не более.

…

«Он что, совсем с головой не дружит?»

Чэнь Чжао знал, что Кан Лянсун провалил Гаокао: вместо своих обычных 680+ он набрал 672, и в Пекинский университет, который был у него первым выбором, он не прошёл.

Когда они получали аттестаты, все ему сочувствовали.

Чэнь Чжао думал, что Кан Лянсун пойдёт на пересдачу. С его-то способностями за год он бы точно подготовился и без проблем поступил в Цинхуа или Пекинский университет. Зачем было идти по второму выбору?

Вторым выбором Кан Лянсун, следуя за Сун Шивэй, не особо задумываясь, указал Линнаньский институт при Чжунда. Но его балл был настолько высок, что, несмотря на то что это был второй выбор, его всё равно зачислили.

«Неужели он поступил сюда ради Сун Шивэй? Лян, ты это серьёзно?»

Пока Чэнь Чжао пытался это осмыслить, из коридора донёсся шум голосов, и дверь их комнаты 520 распахнулась.

Оставшиеся двое соседей прибыли одновременно. Их родители шли и громко разговаривали, отсюда и был шум.

Увидев, что они тащат большие сумки, Директор Чэнь, чья въевшаяся в ДНК натура не позволяла ему просто валяться на кровати, тут же спрыгнул вниз, чтобы помочь.

Сюй Му и Чу Юаньвэй тоже неловко перестали читать.

Но они были похожи на прежнего Чэнь Чжао: отличные ученики, но совершенно без социальных навыков. Они неловко размахивали руками, не зная, что делать, открывали рты, не зная, что сказать, и в целом чувствовали себя лишними.

Однако было видно, что они искренне хотели помочь.

Когда всё улеглось, родители новоприбывших, как и Мао Сяоцинь, начали по-доброму расспрашивать Чэнь Чжао, Сюй Му и Чу Юаньвэя об их родных городах, возрасте, баллах за Гаокао и прочем.

Как раз в этот момент вернулся и Лю Цимин, который помогал куратору в качестве ассистента. Видимо, на сегодня регистрация первокурсников была в основном окончена.

Таким образом, комната 520 была в полном составе. Большая компания немного поболтала, после чего родители ушли, оставив время и пространство молодым людям.

Но забавно было то, что пока здесь были родители — настоящие экстраверты — все общались довольно весело.

Теперь же, когда они ушли, в комнате воцарилась тишина. Кроме звуков раскладываемых вещей, в воздухе постепенно нарастала неловкость.

«Так дело не пойдёт, — подумал Чэнь Чжао. — Если в первый же день задать такой тон, как мы будем жить вместе четыре года?»

Он решил, что стоит всем представиться заново, чтобы найти общие темы для разговора.

— Кхм, — Чэнь Чжао прочистил горло, собираясь начать.

Но тут его опередил Лю Цимин:

— Мне кажется, мы ещё недостаточно хорошо друг друга знаем. Давайте представимся заново и заодно расскажем о своих планах на университет.

Чэнь Чжао покосился на Лю Цимина, подумав: «Ах ты, малый, это были мои слова!»

Впрочем, после недолгого общения стало ясно, что Лю Цимин в своих словах и поступках действительно был взрослее обычного первокурсника.

Раз уж Лю Цимин сам это предложил, он и начал первым:

— Меня зовут Лю Цимин, я из Цзянмэня, провинция Гуандун. Честно говоря, учиться я не очень люблю, даже оставался на второй год в выпускном классе. Мой план на университет — стать старостой, потом вступить в студсовет и, в идеале, стать целевиком.

Выражение лица Чэнь Чжао стало ещё более странным.

«Мало того, что слова мои украл, так мы ещё и на одной дорожке соревнуемся?»

Затем начали представляться по очереди.

— Я Сюй Му, из Хэнъяна, провинция Хунань. Пока особых планов нет, думаю поступать в аспирантуру.

— Я Чу Юаньвэй, из Чжаньцзяна. Тоже думаю об аспирантуре, но если после бакалавриата будет хорошая работа, то можно и поработать сначала.

— Я Юй Юй, из Цзянси. Только сдал Гаокао, хочу просто расслабиться, поиграть в игры, почитать новеллы.

— Я Тан Цзюньцай, из Чаошаня. Моя мечта — стать вторым Ли Кашином. Я выбрал эту специальность, чтобы познакомиться с боссами из мира экономики. Возможно, я даже не дождусь выпуска и начну свой бизнес уже в университете!

Юй Юй и Тан Цзюньцай были теми двумя, что приехали последними. Юй Юй, судя по всему, придерживался философии «тан пин» и был более спокойным по натуре.

Тан Цзюньцай, хоть и невысокого роста, был полон уверенности и, казалось, вот-вот заработает пару сотен тысяч.

Выслушав всех, Чэнь Чжао подумал: «Отлично. Один хочет стать целевиком, другой — бизнесменом. И что мне теперь говорить? Не могу же я сказать: «Ваши планы так себе, ребята. Я собираюсь получить место целевика в качестве запасного варианта и одновременно с этим запустить свой бизнес»».

Но все взгляды были устремлены на него. Чэнь Чжао застенчиво улыбнулся:

— Меня зовут Чэнь Чжао, я из Гуанчжоу. В старшей школе у меня не было девушки, так что было бы здорово найти её в университете.

Услышав это, остальные пятеро соседей рассмеялись. В глубине души у каждого была такая же мечта, и все они не раз представляли себе свою будущую университетскую любовь.

Чэнь Чжао увёл разговор от карьеры к чувствам. Лю Цимин, который помогал с регистрацией, вдруг сказал:

— Утром я видел девушку из соседней группы, с финансового факультета, она была очень-очень красивая.

Лю Цимин дважды повторил «очень», и от его тона у всех, кроме Чэнь Чжао, проснулся интерес.

— Насколько красивая? Опиши вкратце, а то мы даже представить не можем, — спросил Тан Цзюньцай.

Лю Цимин на мгновение задумался и покачал головой:

— У меня тоже не было девушки, не знаю, как описать. Но вот она просто стоит, и кажется, будто вся комната светом наполняется. Жаль, в нашей группе таких красивых нет… Даже наполовину таких красивых.

Тан Цзюньцай решил, что Лю Цимин преувеличивает, но Чэнь Чжао знал, что это, скорее всего, правда. Вероятно, речь шла о Сун Шивэй.

Благодаря разговору о противоположном поле, дистанция между ними немного сократилась, они перестали быть такими скованными и настороженными.

В конце они даже сравнили возраст. Лю Цимин, девятнадцатилетний, был самым старшим. За ним шли Сюй Му, Юй Юй, Чу Юаньвэй, Тан Цзюньцай. Несовершеннолетний Чэнь Чжао был самым младшим.

Тут Лю Цимин встал и сказал:

— В нашей группе 35 человек, сегодня все 20 парней уже на месте. Может, сходим познакомимся? Всё-таки четыре года вместе учиться.

Чэнь Чжао тут же понял его замысел. Если он хочет стать старостой, ему, естественно, нужно было со всеми познакомиться.

Однако остальные в комнате были скорее интровертами, а тот, кто не был интровертом, — Тан Цзюньцай — не собирался становиться старостой. Так что оставался только Чэнь Чжао, которому было всё равно, идти или нет.

— Шестой, — Лю Цимин, хоть и был относительно сдержанным, сейчас, собираясь пойти «в гости», тоже немного нервничал. Он с надеждой посмотрел на Чэнь Чжао: — Пойдёшь со мной?

Чэнь Чжао подумал, что познакомиться с новыми одногруппниками — неплохая идея, и уже собирался согласиться, как дверь в комнату 520 резко распахнулась.

Вошли Кан Лянсун и ещё один парень.

Кан Лянсун держал в руках пакет с мороженым и тут же начал всем раздавать:

— Всем привет! Я Кан Лянсун из экономической группы. Я местный, добро пожаловать в Гуанчжоу. Если не знаете, как куда-то добраться, или есть вопросы по городу, спрашивайте меня в любое время…

Затем он увидел Чэнь Чжао и с улыбкой добавил:

— Конечно, можете и у Чэнь Чжао спросить. Мы с ним учились в одном классе, я был старостой по учёбе.

Парни из 520, получив ни с того ни с сего мороженое, были в растерянности. Но услышав слова Кан Лянсуна, они все посмотрели на Чэнь Чжао.

Чэнь Чжао не стал ничего скрывать и кивнул:

— Кан Лянсун — мой бывший одноклассник.

Услышав подтверждение, все успокоились. К тому же, Кан Лянсун был очень гостеприимен, и парни один за другим начали вскрывать упаковки.

Выражение лица Лю Цимина вдруг стало неестественным. Возникло ощущение, будто кто-то опередил его и сделал то, что он сам только что собирался сделать.

Кан Лянсун немного поболтал со всеми, а затем достал телефон и сказал:

— Я создал групповой чат в QQ, вступайте. Всю информацию по учёбе и делам группы я буду сообщать там заранее…

Эта поза хозяина положения была равносильна заявлению: «Я, Кан, собираюсь баллотироваться в старосты!»

Чэнь Чжао молча взглянул на Лю Цимина. Хоть на лице того и была улыбка, но взгляд уже стал острым.

«Ну и дела! — подумал Чэнь Чжао. — Только первый день, а тут уже пахнет "Легендой о Чжэнь Хуань"».

Пояснения:

Философия «тан пин»: Буквально «лежать плашмя». Популярный китайский мем, означающий отказ от изнурительной борьбы за карьеру и успех. Это жизненная позиция, предполагающая выполнение лишь необходимого минимума, отказ от переработок и амбиций в пользу личного времени и спокойствия.

«Легенда о Чжэнь Хуань»: В России сериал известен как «Императрицы во дворце». Это сверхпопулярная китайская историческая драма, известная своими сложными интригами, борьбой за власть и тонкими политическими маневрами в императорском гареме.