Письма

8.

Прошло восемнадцать лет. Лян Бай из юноши превратился в статного молодого человека с ясными бровями и глазами, на губах его всегда играла теплая улыбка, а его манеры и обаяние были несравненны.

Она знала, что Лян Бай всегда с такой улыбкой угрожал людям. Его манеры были безупречны: он внушал страх другим государствам, не теряя при этом спокойствия и достоинства великой державы.

Достойный ее посланник.

Ли Чаншу запрокинула голову и сделала глоток вина. Рукой под рукавом она нащупала письмо, недавно доставленное гонцом. В ее обычно строгих глазах феникса промелькнуло иное чувство, но она тут же скрыла его, запив вином.

Кубки звенели, звучали смех и оживленные разговоры.

Насытившись, Ли Чаншу оставила одного человека передать ее слова и покинула пир раньше времени.

Сама же вернулась в свои покои, чтобы принять ванну и переодеться.

9.

Тот праздник фонарей изначально был ловушкой, устроенной Ли Чаншу. Поймав добычу, она смогла занять свое место.

Она просчитала всех, кто пришел на праздник фонарей, но совершенно не ожидала, что там окажется Лян Бай.

И не думала, что после этого они с Лян Баем больше не увидятся.

10.

Ли Чаншу взяла гребень и расчесала волосы, затем с помощью ленты собрала их в прическу, как у юной девушки. Переодевшись в простое, скромное платье, она встала перед зеркалом, разглядывая себя.

Казалось, она давно не видела себя такой, и ее отражение показалось ей немного чужим.

Ли Чаншу попыталась улыбнуться, но выражение лица осталось напряженным, улыбка вышла вымученной. Если бы ее министры увидели ее такой, они бы точно решили, что она недовольна кем-то и собирается его казнить.

Эх, ладно.

Ли Чаншу тихо вздохнула, взяла со стола письмо, спрятала его в рукав, накинула плащ и, взяв фонарь, отправилась в императорский сад.

11.

Хоть они и не виделись много лет, они с Лян Баем постоянно переписывались.

Тогда она сказала Лян Баю, что она всего лишь дочь ремесленника из переулка, унаследовала от отца умение делать фонарики, и поэтому ее привели на эту улицу, полную фонарей.

Лян Бай, выслушав ее, лишь тихонько улыбнулся. Перед уходом он купил у нее фонарик. Неизвестно, поверил ли он в ее небылицы.

Ли Чаншу, судя по себе, думала, что Лян Бай не поверил.

Эта история была слишком неправдоподобной, любой неглупый человек понял бы, что это выдумка.

Но если он не поверил, то почему из года в год присылал ей письма, вкладывая в конверт несколько лянов серебра, чтобы она могла ответить?

В смутные времена часто вспыхивали войны, и письмо в такое время стоило особенно дорого.

Отправить письмо было большой роскошью.

Лян Бай, похоже, беспокоился, что у нее не хватит денег, и иногда клал несколько десятков лянов, советуя ей купить побольше вкусного.

Ли Чаншу предполагала, что для того, чтобы эти десятки лянов дошли до нее, Лян Бай, возможно, платил гонцу еще больше, чтобы тот не присвоил деньги из письма.

Сама она денег в письма не клала, но вкладывала другие мелкие вещицы. Чтобы их доставили в целости, ей тоже приходилось учитывать человеческие отношения и обычаи.

Так они обменивались письмами раз в год на протяжении восьми лет. Позже, когда Ли Чаншу стала императрицей, письма стали приходить раз в несколько месяцев.

В своих письмах Лян Бай постоянно спрашивал, кто она такая, очевидно, давно не веря в ее выдумки.

В последнее отправленное письмо Ли Чаншу вложила засушенную веточку сливы, расцветшую ранней зимой, и в конце написала: «Когда вернешься в столицу, я скажу тебе лично».

12.

Ли Чаншу вдруг поняла, почему этот старый бесстыдник Левый Канцлер подал ей тот доклад именно перед возвращением Лян Бая.

Этот человек знал о ее связи с Лян Баем и, возможно, догадался о причине, по которой ее гарем пустует.

Он улучил момент, чтобы удовлетворить свое желание побыть императорским сватом и заодно подкинуть ей хлопот.

Говоря об этом, Левый Канцлер специально упомянул и Правого Канцлера. Зная привычку этого старого хитреца подставлять других, можно было предположить, что Правый Канцлер тоже замешана.

Ли Чаншу молча взяла их обоих на заметку.

13.

Смеркалось. Ли Чаншу зажгла фонарь, повесила его на ветку персикового дерева и стала ждать Лян Бая.

14.

Пир закончился. Лян Бай собирался покинуть дворец вместе с другими министрами, но его остановил дворцовый слуга и сообщил, что императрица приглашает его в задний сад полюбоваться цветами.

Лян Бай кончиками пальцев под рукавом коснулся конверта с письмом и сливовой веточки. Он подумал: «Я так устал с дороги, мне даже не предоставили жилье, а теперь еще и любоваться какими-то цветами».

Если бы он покинул дворец пораньше, то, возможно, смог бы встретиться со старым другом, которого не видел много лет.

Он поднял голову, посмотрел на темнеющее небо и совершенно не понял изысканных увлечений императрицы.

15.

Лян Бай шел за слугой, размышляя о намерениях императрицы. Он снова вспомнил то чувство узнавания, которое возникло у него при встрече с ней сегодня.

Он ведь никогда раньше не должен был видеть Ли Чаншу, так почему она показалась ему знакомой?

Слуга довел его до места и удалился.

Лян Бай увидел свет в персиковой роще и направился к нему.

Он быстро перебирал в уме лица, которые когда-то видел. Внезапно одно юное лицо наложилось на лицо императрицы.

Лян Бай раздвинул цветущие ветви и увидел свою старую знакомую.

Персиковые ветви затрепетали. Его знакомая, поглаживая цветок персика, подняла на него глаза и улыбнулась так, что у него замерло сердце.

Лян Бай был совершенно сбит с толку.