Глава 8

— Помещик наш особенный:Богатство непомерное.Чин важный, род вельможеский,Весь век чудил, дурил.Да вдруг гроза и грянула...Не верит: врут, разбойники!Посредника, исправникаПрогнал! дурит по-старому.Стал крепко подозрителен,Не поклонись — дерет!Сам губернатор к баринуПриехал: долго спорили,Сердитый голос баринаВ застольной дворня слышала;Озлился так, что к вечеруХватил его удар!Всю половину левуюОтбило: словно мертваяИ, как земля, черна...Пропал ни за копеечку!Известно, не корысть,А спесь его подрезала.Соринку он терял. —

«Что значит, други милые,Привычка-то помещичья!» —Заметил Митродор.

«Не только над помещиком,Привычка над крестьяниномСильна, — сказал Пахом. —Я раз, по подозрениюВ острог попавши, чудногоТам видел мужика.За конокрадство, кажется,Судился, звали Сидором,Так из острога баринуОн посылал оброк!(Доходы арестантскиеИзвестны: подаяние,Да что-нибудь сработает,Да стащит что-нибудь.)Ему смеялись прочие:„А ну, на поселениеСошлют — пропали денежки!“Всё лучше, — говорит...»

«Ну, дальше, дальше, дедушка!»

— Соринка — дело плевое,Да только не в глазу:Пал дуб на море тихое,И море всё заплакало —Лежит старик без памяти(Не встанет, так и думали!)Приехали сыны,Гвардейцы черноусые(Вы их на пожне видели,А барыни красивые —То жены молодцов).У старшего доверенностьБыла: по ней с посредникомУстановили грамоту...Ан вдруг и встал старик!Чуть заикнулись... Господи!Как зверь метнулся раненыйИ загремел, как гром!Дела-то всё недавние,Я был в то время старостой,Случился тут — так слышал сам,Как он честил помещиков,До слова помню всё:«Корят жидов, что предалиХриста... а вы что сделали?Права свои дворянские,Веками освященные,Вы предали!..» СынамСказал: «Вы трусы подлые!Не дети вы мои!Пускай бы люди мелкие,Что вышли из поповичейДа, понажившись взятками,Купили мужиков,Пускай бы... им простительно!А вы... князья Утятины?Какие вы У-тя-ти-ны!Идите вон!.. подкидыши,Не дети вы мои!»

Оробели наследники:А ну как перед смертиюЛишит наследства? Мало лиЛесов, земель у батюшки?Что денег понакоплено,Куда пойдет добро?Гадай! У князя в ПитереТри дочери побочныеЗа генералов выданы,Не отказал бы им!

А князь опять больнехонек...Чтоб только время выиграть,Придумать: как тут быть,Которая-то барыня(Должно быть, белокурая:Она ему, сердечному,Слыхал я, терла щеткоюВ то время левый бок)Возьми и брякни барину.Что мужиков помещикамВелели воротить!

Поверил! Проще малогоРебенка стал старинушка,Как паралич расшиб!Заплакал! пред иконамиСо всей семьею молится,Велит служить молебствие,Звонить в колокола!

И силы словно прибыло,Опять: охота, музыка,Дворовых дует палкою,Велит созвать крестьян.

С дворовыми наследникиСтакнулись, разумеется,А есть один (он давечаС салфеткой прибегал),Того и уговариватьНе надо было: баринаСтоль много любит он!Ипатом прозывается.Как воля нам готовилась,Так он не верил ей:«Шалишь! Князья УтятиныОстанутся без вотчины?Нет, руки коротки!»Явилось «Положение», —Ипат сказал: «Балуйтесь вы!А я князей УтятиныхХолоп — и весь тут сказ!»Не может барских милостейЗабыть Ипат! ПотешныеО детстве и о младости,Да и о самой старостиРассказы у него(Придешь, бывало, к барину.Ждешь, ждешь... Неволей слушаешь,Сто раз я слышал их):«Как был я мал, наш князюшкаМеня рукою собственнойВ тележку зяпрягал;Достиг я резвой младости:Приехал в отпуск князюшкаИ, подгулявши, выкупалМеня, раба последнего,Зимою в проруби!Да как чудно! Две проруби:В одну опустит в неводе,В другую мигом вытянет —И водки поднесет.Клониться стал я к старости.Зимой дороги узкие,Так часто с князем, ездилиМы гусем в пять коней.Однажды князь — затейник же! —И посади фалетуромМеня, раба последнего.Со скрипкой — впереди.Любил он крепко музыку.„Играй, Ипат!“ А кучеруКричит: „пошел живей!“Метель была изрядная,Играл я: руки заняты,А лошадь спотыкливая —Свалился я с нее!Ну, сани, разумеется,Через меня проехали,Попридавили грудь.Не то беда: а холодно.Замерзнешь — нет спасения.Кругом пустыня, снег...Гляжу на звезды частыеДа каюсь во грехах.Так что же, друг ты истинный?Послышал я бубенчики.Чу, ближе! чу, звончей!Вернулся князь (закапалиТут слезы у дворового.И сколько ни рассказывал.Всегда тут плакал он!),Одел меня, согрел меняИ рядом, недостойного,С своей особой княжескойВ санях привез домой!»

Похохотали странники...Глонув вина (в четвертый раз).Влас продолжал: — НаследникиУдарили и вотчинеЧелом: «Нам жаль родителя,Порядков новых, нонешнихЕму не перенесть.Поберегите батюшку!Помалчивайте, кланяйтесь,Да не перечьте хворому,Мы вас вознаградим:За лишний труд, за барщину,За слово даже бранное —За все заплатим вам.Недолго жить сердечному,Навряд ли два — три месяца,Сам дохтур объявил!Уважьте нас, послушайтесь,Мы вам луга поемныеПо Волге подарим;Сейчас пошлем посредникуБумагу, дело верное!»

Собрался мир, галдит!

Луга-то (эти самые),Да водка, да с три коробаПосулов то и сделали,Что мир решил помалчиватьДо смерти старика.Поехали к посреднику:Смеется! «Дело доброе,Да и луга хорошие,Дурачьтесь, бог простит!Нет на Руси, вы знаете,Помалчивать да кланятьсяЗапрета никому!»Однако я противился:«Вам, мужикам, сполагоря,А мне-то каково?Что ни случится — к баринуБурмистра! что ни вздумает,За мной пошлет! Как буду яНа спросы бестолковыеОтветствовать? дурацкиеПриказы исполнять?»

— Ты стой пред ним без шапочки,Помалчивай да кланяйся,Уйдешь — и дело кончено.Старик больной, расслабленный,Не помнит ничего! —

Оно и правда: можно бы!Морочить полоумногоНехитрая статья.Да быть шутом гороховым,Признаться, не хотелося.И так я на веку,У притолоки стоючи,Помялся перед бариномДосыта! «Коли мир(Сказал я, миру кланяясь)Дозволит покуражитьсяУволенному баринуВ останные часы,Молчу и я — покорствую,А только что от должностиУвольте вы меня!»

Чуть дело не разладилось.Да Климка Лавин выручил:«А вы бурмистром сделайтеМеня! Я удовольствуюИ старика, и вас.Бог приберет ПоследышаСкоренько, а у вотчиныОстанутся луга.Так будем мы начальствовать,Такие мы строжайшиеПорядки заведем,Что надорвет животикиВся вотчина... Увидите!»

Долгонько думал мир.Что ни на есть отчаянныйБыл Клим мужик: и пьяница,И на руку нечист.Работать не работает,С цыганами возжается.Бродяга, коновал!Смеется над трудящимся:С работы, как ни мучайся,Не будешь ты богат,А будешь ты горбат!А впрочем, парень грамотный,Бывал в Москве и в Питере,В Сибирь езжал с купечеством,Жаль, не остался там!Умен, а грош не держится,Хитер, а попадаетсяВпросак! Бахвал мужик!Каких-то слов особенныхНаслушался: Атечество,Москва первопрестольная,Душа великорусская.«Я — русский мужичок!» —Горланил диким голосомИ, кокнув в лоб посудою,Пил залпом полуштоф!Как рукомойник кланятьсяГотов за водку всякому,А есть казна — поделится,Со встречным все пропьет!Горазд орать, балясничать,Гнилой товар показыватьС хазового конца.Нахвастает с три короба,А уличишь — отшутитсяБесстыжей поговоркою,Что «за погудку правуюСмычком по роже бьют!»

Подумавши, оставилиМеня бурмистром: правлю яДелами и теперь.А перед старым бариномБурмистром Климку назвали,Пускай его! По баринуБурмистр! перед ПоследышемПоследний человек!

У Клима совесть глиняна,А бородища Минина,Посмотришь, так подумаешь,Что не найти крестьянинаСтепеннеи и трезвей.Наследники построилиКафтан ему: одел его —И сделался Клим ЯковличИз Климки бесшабашного,Бурмистр первейший сорт.

Пошли порядки старые!Последышу-то нашему,Как на беду, приказаныПрогулки. Что ни день.Через деревню катитсяРессорная колясочка:Вставай! картуз долой!Бог весть с чего накинется,Бранит, корит; с угрозоюПодступит — ты молчи!Увидит в поле пахаряИ за его же полосуОблает: и лентяи-то,И лежебоки мы!А полоса сработана,Как никогда на баринаНе работал мужик,Да невдомек Последышу,Что уж давно не барская,А наша полоса!

Сойдемся — смех! У каждогоСвой сказ про юродивогоПомещика: икается,Я думаю, ему!А тут еще Клим Яковлич.Придет, глядит начальником(Горда свинья: чесаласяО барское крыльцо!),Кричит: «Приказ по вотчине!»Ну, слушаем приказ:«Докладывал я барину,Что у вдовы ТерентьевныИзбенка развалилася,Что баба побираетсяХристовым подаянием,Так барин приказал:На той вдове ТерентьевойЖенить Гаврилу Жохова,Избу поправить заново,Чтоб жили в ней, плодилисяИ правили тягло!»А той вдове — под семьдесят,А жениху — шесть лет!Ну, хохот, разумеется!..Другой приказ: «КоровушкиВчера гнались до солнышкаБлиз барского двораИ так мычали, глупые,Что разбудили барина, —Так пастухам приказаноВпредь унимать коров!»Опять смеется вотчина.«А что смеетесь? ВсякиеБывают приказания:Сидел на губернаторствеВ Якутске генерал.Так на́ кол тот коровушекСажал! Долгонько слушалисьВесь город разукрасили.Как Питер монументами,Казненными коровами,Пока не догадалися,Что спятил он с ума!»Еще приказ: «У сторожа,У ундера Софронова,Собака непочтительна:Залаяла на барина,Так ундера прогнать,А сторожем к помещичьейУсадьбе назначаетсяЕремка!..» ПокатилисяОпять крестьяне со смеху:Еремка тот с рожденияГлухонемой дурак!

Доволен Клим. Нашел-такиПо нраву должность! Бегает,Чудит, во все мешается,Пить даже меньше стал!Бабенка есть тут бойкая,Орефьевна, кума ему,Так с ней Климаха баринаДурачит заодно.Лафа бабенкам! бегаютНа барский двор с полотнами,С грибами, с земляникою:Все покупают барыни,И кормят, и поят!

Шутили мы, дурачились,Да вдруг и дошутилисяДо сущей до беды:Был грубый, непокладистыйУ нас мужик Агап Петров.Он много нас корил:«Ай, мужики! Царь сжалился,Так вы в хомут охотою...Бог с ними, с сенокосами!Знать не хочу господ!..»Тем только успокоили,Что штоф вина поставили(Винцо-то он любил).Да черт его со временемНанес-таки на барина:Везет Агап бревно(Вишь, мало ночи глупому,Так воровать отправилсяЛес — среди бела дня!),Навстречу та колясочкаИ барин в ней: «ОткудоваБревно такое славноеВезешь ты, мужичок?..»А сам смекнул откудова.Агап молчит: бревешко-тоИз лесу из господского,Так что тут говорить!Да больно уж окрысилсяСтарик: пилил, пилил его,Права свои дворянскиеВысчитывал ему!

Крестьянское терпениеВыносливо, а временемЕсть и ему конец.Агап раненько выехал,Без завтрака: крестьянинаТошнило уж и так,А тут еще речь барская,Как муха неотвязная,Жужжит под ухо самое...

Захохотал Агап!«Ах шут ты, шут гороховый!Никшни!» — да и пошел!Досталось тут ПоследышуЗа дедов и за прадедов,Не только за себя.Известно, гневу нашемуДай волю! Брань господскаяЧто жало комариное,Мужицкая — обух!Опешил барин! Легче быСтоять ему под пулями,Под каменным дождем!Опешили и сродники,Бабенки было бросилисьК Агапу с уговорами,Так он вскричал: «Убью!..Что брага, раскуражилисьПодонки из поганогоКорыта... Цыц! Никшни!Крестьянских душ владениеПокончено. Последыш ты!Последыш ты! По милостиМужицкой нашей глупостиСегодня ты начальствуешь,А завтра мы ПоследышуПинка — и кончен бал!Иди домой, похаживай,Поджавши хвост, по горницам,А нас оставь! Никшни!..»

«Ты — бунтовщик!» — с хрипотоюСказал старик; затрясся весьИ полумертвый пал«Теперь конец!» — подумалиГвардейцы черноусыеИ барыни красивые;Ан вышло — не конец!

Приказ: пред всею вотчиной,В присутствии помещика,За дерзость беспримернуюАгапа наказать.Забегали наследникиИ жены их — к Агапушке,И к Климу, и ко мне!«Спасите нас, голубчики!Спасите!» Ходят бледные:«Коли обман откроется,Пропали мы совсем!»Пошел бурмистр орудовать!С Агапом пил до вечера,Обнявшись, до полуночиДеревней с ним гулял,Потом опять с полуночиПоил его — и пьяногоПривел на барский двор.Все обошлось любехонько:Не мог с крылечка сдвинутьсяПоследыш — так расстроился...Ну, Климке и лафа!

В конюшню плут преступникаПривел, перед крестьяниномПоставил штоф вина:«Пей да кричи: помилуйте!Ой, батюшки! ой, матушки!»Послушался Агап,Чу, вопит! Словно музыку,Последыш стоны слушает;Чуть мы не рассмеялися,Как стал он приговаривать:«Ка-тай его, раз-бой-ника,Бун-тов-щи-ка... Ка-тай!»Ни дать ни взять под розгамиКричал Агап, дурачился,Пока не допил штоф:Как из конюшни вынеслиЕго мертвецки пьяногоЧетыре мужика,Так барин даже сжалился:«Сам виноват, Агапушка! —Он ласково сказал...»

«Вишь, тоже добрый! сжалился», —Заметил Пров, а Влас ему:— Не зол... да есть пословица:Хвали траву в стогу,А барина — в гробу!Все лучше, кабы бог егоПрибрал... Уж нет Агапушки... —

«Как умер?»

— Да, почтенные:Почти что в тот же день!Он к вечеру разохался,К полуночи попа просил,К белу свету преставился.Зарыли и поставилиЖивотворящий крест...С чего? Один бог ведает!Конечно, мы не тронулиЕго не только розгами —И пальцем. Ну а все жНет-нет — да и подумаешь:Не будь такой оказии,Не умер бы Агап!Мужик сырой, особенный,Головка непоклончива,А тут: иди, ложись!Положим, ладно кончилось,А все Агап надумался:Упрешься — мир осердится,А мир дурак — доймет!Все разом так подстроилось:Чуть молодые барыниНе целовали старого,Полсотни, чай, подсунули,А пуще: Клим бессовестный,Сгубил его, анафема,Винищем!..

Вон от баринаПосол идет: откушали!Зовет, должно быть, старосту,Пойду взгляну камедь! —