Глава 3. Гуй И, Гуй И (Часть 1)

Глава 3. Гуй И, Гуй И

Ли Гуй И давно не ела так плотно. А вот Сун Янь ел удивительно мало: сделал пару глотков каши и отставил миску, открыв ноутбук.

Ли Гуй И сыто отложила миску и, глядя на Сун Яня, спросила:

— Что делаешь? Работаешь допоздна?

— Подработка, — ответил Сун Янь, не поднимая головы. В его очках отражался голубоватый свет экрана.

— Какая подработка? Тебе что, денег не хватает? — удивленно спросила Ли Гуй И, переключая каналы. — Я слышала, что дизайнеры фейерверков твоего уровня неплохо зарабатывают. Ты живешь в этой конуре, носишь старую одежду… Неужели не можешь накопить?

Сун Янь поднял на нее взгляд, но промолчал.

Ли Гуй И зевнула и, поднявшись, сказала:

— Пойду в душ, потом спать. День был ужасно тяжелый.

Сун Янь встал:

— Помощь нужна?

Ли Гуй И, моргнув, спросила:

— Какая помощь? Спину потереть? Занимайся своими делами. Я сама справлюсь!

Сун Янь плотно сжал губы и снова сел на диван:

— Как хочешь.

Ли Гуй И покачала головой. Сун Янь всегда был сложным человеком, но за три года он стал еще более замкнутым.

Сняв макияж и приняв душ, Ли Гуй И легла в мягкую кровать в маленькой спальне и зевнула. Она включила телефон, который был выключен довольно долго. Его тут же засыпали сообщения, в основном жалобы Чжоу Яна и пара сообщений с извинениями от Ли Сяннаня.

Она написала Чжоу Яну: «Не волнуйся, потом поговорим», выключила телефон и, укутавшись в одеяло, уснула.

Когда она уже почти спала, Сун Янь наконец-то поднялся с дивана. Ли Гуй И услышала шум льющейся воды и почувствовала, что ей хочется в туалет.

Она встала с кровати, проклиная плохую звукоизоляцию, и на цыпочках подошла к двери ванной:

— Сун Янь, ты скоро там? Мне нужно в туалет!

Шум воды прекратился, и дверь со скрипом открылась.

Ли Гуй И застыла на месте, увидев Сун Яня, обернутого полотенцем.

Даже за четыре года, проведенные в индустрии развлечений, она не встречала никого красивее Сун Яня.

Он снял нелепые очки. Длинные волосы были зачесаны назад, открывая его невероятно красивое лицо.

Его глаза были яркими, но не казались женственными, взгляд — чистым, как талая вода с заснеженных горных вершин. С длинных ресниц скатилась капля воды, пробежала по подбородку, а затем по рельефному прессу. У него было неожиданно спортивное телосложение.

Теперь Ли Гуй И окончательно поверила, что ему не составило труда нести ее на руках.

Но на теле Сун Яня было кое-что еще. Ли Гуй И удивленно провела рукой по твердым мышцам живота и, приоткрыв губы, спросила:

— Какая большая татуировка! Когда ты ее сделал? Не больно было?

Устрашающие черные тернии обвивали его живот, словно сковывая этого демонически красивого мужчину. А на груди распускалась ярко-красная роза, полная жизни, словно она упрямо цвела посреди адского пламени.

Если бы Сун Янь не загораживал тусклый свет ванной, роза выглядела бы еще более завораживающе.

Ли Гуй И не успела дотронуться до нее, как Сун Янь отступил на полшага, избегая ее прикосновения, и хрипло ответил:

— Три года назад.

Его желание избежать прикосновения было настолько очевидным, что Ли Гуй И вдруг вспомнила, что после того случая Сун Янь всегда сторонился физического контакта.

Это было холодной снежной зимой. Сун Яню было девять, ей — двенадцать. В доме было тепло от растопленной печи, Ли Гуй И сбросила одеяло и, постепенно приходя в себя, услышала громкий стук в ворота.

Лао Ли, староста деревни, накинул толстую куртку и начал надевать сапоги. Ее мать, Тан Цзюань, что-то пробормотала и перевернулась на другой бок.

Тогда Ли Гуй И еще была Ли Сюэли. Подумав, что в деревне случилось что-то срочное, образцовая староста класса Ли Сюэли быстро оделась, спрыгнула с лежанки, схватила трубку отца и выбежала за ним. Она увидела, как Яшу, самый известный человек в деревне Хунхэцунь, тащил Лао Ли за собой.

Старики в деревне рассказывали, что Яшу родился слабоумным, а потом еще и переболел лихорадкой, из-за которой повредился рассудок. Так как он был красивым мужчиной, в тридцать с лишним лет с помощью родных он женился и у него родился сын.

Жили они неплохо, но однажды ночью их дом охватил пожар. Жена, родители Яшу не успели спастись. Только он один, с младенцем на руках, стоял на коленях и кричал душераздирающим голосом.

Никто не знал, как начался пожар. В деревне говорили, что это Яшу поджег дом, потому что он был не в себе. Кто-то называл его поджигателем, кто-то — убийцей. Дети бросали в него камни, соревнуясь в меткости.

Было ли это действительно дело рук Яшу, установить так и не удалось. В те времена в деревне не было камер видеонаблюдения, и не было свидетелей. Так Яшу с помощью Лао Ли вырастил своего единственного сына.

Этим сыном был Сун Янь.

Лао Ли поселил Яшу в старом доме семьи Ли, недалеко от их собственного. Ли Сюэли побежала за Лао Ли во двор Яшу и увидела, что на лежанке лежит связанный человек и кричит как резаный. Сун Янь сидел на нем верхом и бил железным прутом для выгребания золы.

— Прекрати! Что ты делаешь?! — Лао Ли тут же остановил Сун Яня, стащил его с лежанки и увидел, что избитый — это Ван Цян, житель соседней деревни Байшацунь. — Что здесь происходит? Сун Янь, объясни!

— Дядя Ли, я… Он ночью… пробрался ко мне… взломал замок… Он… Он трогал меня!

Сун Янь замер, увидев Лао Ли, и, указывая на Ван Цяна, сквозь слезы начал объяснять.

Ли Сюэли спряталась у печи и увидела, как лицо Сун Яня сморщилось от плача, а на щеке виднелась кровоточащая ссадина.

Сун Янь с детства был красивым. Во всех окрестных деревнях не нашлось бы второго такого. Ли Сюэли и завидовала ему, и восхищалась.