Потому что закат прекрасен (Часть 1)

Потому что закат прекрасен

Её руки были скованы наручниками, так что сбежать она, естественно, не могла.

Впрочем, она не была Яньчжи и не владела боевыми искусствами. Даже если бы она сбежала и случайно наткнулась на врагов, то рисковала бы жизнью. Оставаться рядом с Нин Юэчуанем было безопаснее.

По крайней мере, он не собирался её убивать.

К тому же, она всё ещё не могла до конца осознать тот факт, что попала в роман.

Смеркалось. Карета ехала по большой дороге.

Янь Шувэй сидела в карете и время от времени пыталась завязать разговор с Нин Юэчуанем.

Нин Юэчуань был немногословен. Каждый раз, когда он отвечал, его голос звучал очень медленно, но он терпеливо отвечал на все её вопросы, какими бы они ни были.

Его отношение было даже… хорошим?

Это было нелогично. Она помнила, что в оригинальном романе Нин Юэчуань вообще не знал Яньчжи. Разве добро и зло не должны быть несовместимы?

Или он догадался, что она — не истинная Яньчжи?

Вряд ли у кого-то может быть настолько сильная интуиция.

Янь Шувэй не знала, как подступиться. Походив вокруг да около с кучей не относящихся к делу вопросов, она наконец задала тот, что волновал её больше всего:

— Совершенный Юноша, Сосланный Луной, почему вы спасли меня?

Нин Юэчуань склонил голову, глядя на неё. Несколько последних лучей заката скользнули через окно кареты, осветив его безупречный профиль. Он был похож на статую из белого нефрита, которой коснулась теплота мира смертных.

Он приоткрыл тонкие губы и медленно произнёс:

— Потому что сегодня закат прекрасен.

Янь Шувэй не поняла его слов. Опомнившись, она почувствовала тупую боль в икре и нахмурилась.

Это были раны от шипов, о которые она поранилась, пробираясь через тайный ход.

Нин Юэчуань заметил это и наклонился, чтобы осмотреть её рану. Когда его изящные пальцы коснулись кожи, по ней пробежала лёгкая дрожь.

— Вы ранены.

На светлой, стройной ноге девушки виднелись красные царапины. Эти следы на нежной коже выглядели довольно страшно.

Взгляд Нин Юэчуаня потемнел. Он тут же достал ключ и отпер серебряные наручники.

Янь Шувэй слегка удивилась и моргнула:

— Снять их… Ничего страшного?

— Там, где посторонние не видят, — ничего страшного.

Ей было очень неловко беспокоить человека, которого она едва знала, просьбой обработать раны. Она протянула руку к флакону с лекарством:

— Я сама нанесу лекарство.

Но её рука схватила пустоту. Нин Юэчуань удержал флакон и спокойно сказал:

— Сзади тоже есть раны, вам будет неудобно.

«Совершенный Юноша, — подумала Янь Шувэй, — если мне неудобно, то вам удобно? Я не ханжа, но это же древний мир уся! Где же приличия между полами? Где правило о том, что мужчина и женщина не должны касаться друг друга?»

— Эм… Совершенный Юноша, мы ведь едва знакомы. Вам не кажется, что это слишком… близко? — смущённо пробормотала Янь Шувэй, глядя, как он наклоняется к ней.

Нин Юэчуань посмотрел на неё, но ничего не сказал. В его глазах, казалось, мерцал свет, и хотя он молчал, его взгляд будто говорил о многом.

Янь Шувэй считала, что не является ценителем красоты лиц, но он был просто невероятно красив.

«Ладно, — подумала она, — если не обработать рану, нога может пострадать».

— Делайте, как считаете нужным.

Она непонятным образом очутилась в этой книге, не зная, как вернуться обратно, и уже чувствовала себя совершенно разбитой.

Янь Шувэй легла ничком на мягкую кушетку. Он склонился над ней и сначала протёр раны на её ноге чистой влажной тканью.

Нин Юэчуань принялся извлекать занозы из плоти, но прежде чем прикоснуться, предупредил:

— Шипы вошли глубоко в плоть. Может быть немного больно, потерпите.

— Мгм, — тихо ответила Янь Шувэй.

Однако, когда шип вышел из плоти, боль заставила её резко вдохнуть.

— Если больно, не нужно терпеть молча.

— Всё в порядке, — сказала она. В двенадцать лет она попала в аварию, её отбросило на несколько метров. Вот та боль была действительно душераздирающей, невыносимой. Из-за аварии она потеряла часть воспоминаний, детство помнила лишь смутно.

Когда он закончил очищать раны, его ладонь, смоченная лекарством, коснулась её кожи. От прохладной жидкости кончики его пальцев сначала были холодными, но через мгновение стали горячими.

Лицо Янь Шувэй слегка покраснело, её густые ресницы опустились, скрывая влажный блеск глаз. Щёки зарделись, словно снег, озарённый утренней зарёй.

Через некоторое время Нин Юэчуань отнял руку.

— Готово, — сказал он голосом немного ниже, чем прежде.

Атмосфера мгновенно стала тихой, какой-то неуловимо интимной и неоднозначной. Янь Шувэй почувствовала себя очень неловко, словно они только что занимались чем-то совершенно иным.

— Куда мы едем? — спросила она, нарушая тишину.

— В Усадьбу Поклонения Луне, — ответил Нин Юэчуань. Помолчав немного, он добавил: — Сегодня мы туда не доберёмся. Позже найдём постоялый двор на ночь.

Вскоре карета остановилась. Прежде чем выйти, Нин Юэчуань не стал снова надевать на неё наручники.

Они прибыли в небольшой городок. Наступила ночь, на небе взошла яркая луна.

Улицы были украшены фонарями. Разноцветные фонарики, развешанные рядами на длинных шестах, излучали мягкое сияние.

Янь Шувэй обернулась, чтобы посмотреть на Нин Юэчуаня. Ей показалось, что его холодные черты лица немного смягчились в этом тёплом свете. Взгляд его был нежным, как ласковый весенний ветерок в начале марта — выражение, которое трудно было ожидать на его лице.

Но теперь оно появилось, и казалось таким гармоничным.

Сердце снова неконтролируемо забилось быстрее. Янь Шувэй неловко поправила волосы у виска и попробовала позвать его:

— Господин Нин?

Выражение лица Нин Юэчуаня не изменилось, он лишь спокойно отвёл взгляд.

— Пойдёмте купим вам одежду. Выбирайте, что понравится… Ваша нынешняя одежда слишком привлекает внимание.

Янь Шувэй невольно опустила взгляд на себя. И правда. Подол платья сзади был очень длинным, а спереди оно было обрезано выше колен, открывая длинные стройные ноги. На лодыжках были повязаны колокольчики, которые звенели при ходьбе в красных вышитых туфельках.