Маскировка феромонов

Последние лучи заходящего солнца пробивались сквозь светло-голубые шторы в полутемную комнату.

Линь Чжинан с трудом открыла глаза. Казалось, она проспала очень долго.

Опираясь на ноющую руку, она попыталась сесть, но разбудила дремавшую рядом Лу Мяо.

— Ты очнулась. Выпей воды.

Прохладные руки помогли Линь Чжинан сесть, и ей протянули стакан воды.

Линь Чжинан машинально взяла стакан и сделала глоток. Только почувствовав, как теплая вода течет по горлу, она осознала, как сильно хочет пить.

Через мгновение стакан опустел.

В комнате зажегся свет. Резкий свет резанул глаза, и Линь Чжинан невольно прикрыла их рукой.

Стоявшая рядом Лу Мяо заслонила часть света. Увидев ее, Линь Чжинан помрачнела и крепче сжала пустой стакан.

— Кто тебе позволил войти? Убирайся!

— Давай поговорим, — сказала Лу Мяо, глядя на заметно похудевшую Линь Чжинан. В ее глазах читалась вина.

— Нам не о чем говорить. Я не хочу тебя видеть. Уходи, — холодно ответила Линь Чжинан. Сейчас меньше всего ей хотелось видеть Лу Мяо.

Первый месяц после мечения Линь Чжинан изо всех сил старалась игнорировать физическую тягу к феромонам Лу Мяо и держалась от нее подальше. Она пережила этот тяжелый период, и когда ей показалось, что все вернулось на круги своя, случилось это.

— Врач сказал, что совместимость наших феромонов составляет около 93%, поэтому рядом со мной ты быстрее поправишься, — Лу Мяо хотела хоть как-то загладить свою вину. Она не хотела причинять Линь Чжинан боль, но все вышло именно так.

— 93%? Ха, неудивительно, — усмехнулась Линь Чжинан. Неудивительно, что противозачаточные таблетки не помогли. У большинства людей совместимость феромонов колеблется от 60% до 85%, лишь изредка превышая эту цифру. Совместимость выше 90% — один случай на миллион. Как будто они были созданы друг для друга.

— Почему я раньше этого не чувствовала?

Такую высокую совместимость невозможно не заметить. Почему же раньше она не чувствовала притяжения, а наоборот, феромоны Лу Мяо ее раздражали?

Лу Мяо помедлила, но все же решила сказать правду. — Возможно, дело в маскировке феромонов, которую я использовала. Она плохо сочетается с твоими феромонами.

Если феромоны альфы и омеги притягиваются друг к другу, то феромоны двух альф или двух омег отталкиваются. Это своего рода защитный механизм, заложенный в генах.

Лу Мяо давно знала о высокой совместимости с Линь Чжинан. Вскоре после вторичной дифференциации она заметила, что рядом с Линь Чжинан ее состояние меняется: она становилась беспокойной, импульсивной, ее тянуло к Линь Чжинан. Она не могла этого контролировать. Разлука с Линь Чжинан вызывала у нее тревогу и пустоту, похожие на ломку у наркозависимых.

Тогда ее напугали собственные чувства. Решив скрыть свою вторичную дифференциацию, она попросила свою тетю, которая занималась исследованиями в этой области, разработать специальную маскировку феромонов омеги, которая отталкивала бы феромоны Линь Чжинан. Это средство снижало совместимость их феромонов и позволяло Лу Мяо контролировать себя.

— Значит, ты все это время знала, — Линь Чжинан закрыла глаза.

— Возвращайся домой. Я не буду тебя преследовать. То, что случилось, было случайностью. Ни ты, ни я этого не хотели. Давай забудем об этом. Отныне каждый пойдет своей дорогой.

Линь Чжинан никогда никого не принуждала.

— Нет! Я хотела, — тут же возразила Лу Мяо.

Она не отказывалась от близости. Ни до, ни после вторичной дифференциации Лу Мяо не испытывала неприязни к Линь Чжинан. Просто рядом с ней она теряла контроль, ее тянуло к Линь Чжинан, как будто она страдала от кожного голода. Ей хотелось прикасаться, быть ближе, даже интимной.

Понимая, что это неправильно, она старалась держаться от Линь Чжинан подальше.

— Хотела? Чего ты хотела? Если бы ты хотела, ты бы не скрывала свою истинную природу. Мне кажется, твоя маскировка феромонов была разработана специально для меня.

Совместимость в 93% невозможно скрыть обычной маскировкой. Насколько же Лу Мяо ненавидела ее, чтобы так подавлять свои инстинкты?

— Нет, просто… просто… — Лу Мяо не могла подобрать слов. — Просто мне очень хотелось к тебе прикасаться.

Она не могла признаться Линь Чжинан в своих тайных желаниях.

Даже используя маскировку, Лу Мяо просыпалась по утрам, чувствуя возбуждение, и презирала себя за это.

— Хватит. Уходи. Я хочу побыть одна, — Линь Чжинан снова легла, не желая продолжать разговор. Ей было все равно, почему Лу Мяо так поступала, ненавидела ли она ее или у нее были другие причины.

Лу Мяо, видя, что Линь Чжинан не настроена на разговор, повернулась и ушла.

После вторичной дифференциации Лу Мяо ни с кем не делилась своими переживаниями. Она сама пошла в больницу и отказалась сообщать родителям. Ей хотелось как можно скорее уйти из семьи, поэтому она рассказала обо всем своей тете, и та помогла ей скрыть правду.

Выйдя из комнаты Линь Чжинан, Лу Мяо столкнулась с ее матерью, которая поднималась по лестнице с ужином. — Здравствуйте, тетя.

Хотя мать Линь знала, что причиной случившегося стала высокая совместимость феромонов, она все же была обижена на Лу Мяо за то, что та причинила ее дочери столько боли. Ее отношение к Лу Мяо стало прохладным.

— Наньнань проснулась? — спросила она.

— Только что, — Лу Мяо придержала дверь, чтобы мать Линь могла пройти.

Мать Линь, видя, как Лу Мяо осунулась за последние дни, смягчилась. Все-таки она знала эту девушку много лет.

— Внизу на плите стоит куриный бульон. Поешь, а то пропадет, — сказала она.

«Такая хрупкая для альфы. Как она сможет содержать семью?» — подумала мать Линь, входя в комнату. Она решила, что нужно откормить Лу Мяо.

— Хорошо, — ответила Лу Мяо, понимая, что мать Линь пытается ее поддержать.

Прошел день, второй, третий… Лу Мяо жила в доме Линь. Поначалу Линь Чжинан ее избегала, но потом стала просто игнорировать. Однако она не могла не признать, что присутствие Лу Мяо действительно помогало ей быстрее восстановиться. Через несколько дней она почувствовала себя гораздо лучше.

Мать Линь Чжинан преподавала литературу в Университете H. Ее главным увлечением было садоводство, поэтому задний двор их дома был полон цветов и растений.

Однажды утром Линь Чжинан проснулась рано. Раздвинув шторы, она увидела осенний сад. Ярко-желтые корейские хризантемы поднимали настроение.

Лу Мяо, приняв душ, вышла на балкон и увидела Линь Чжинан, которая с улыбкой ухаживала за цветами в саду. Давно Лу Мяо не видела ее в таком хорошем настроении.

Линь Чжинан то и дело наклонялась, вдыхая аромат цветов. Лучи восходящего солнца освещали ее лицо. Эта картина была настолько прекрасна, что от нее невозможно было оторвать глаз. Лу Мяо не понимала, дело в феромонах или в чем-то другом, но ей хотелось сохранить этот образ Линь Чжинан навсегда.

Взгляд Лу Мяо следил за Линь Чжинан, пока та не скрылась из виду.