— Мама, когда мы приедем к бабушке, я тоже хочу быть с мамой, — Гу Чу обняла Гу Маньси за руку и ласково потёрлась щекой.
Гу Маньси посмотрела на свою послушную и милую дочь, её взгляд смягчился:
— Хорошо, мама всегда будет с Чучу, никто нас не разлучит.
Женщина слаба, но мать сильна.
Чучу была последней чертой, которую Гу Маньси не позволит перейти.
Гу Чу хотелось запустить фейерверк в честь этого. Мама, ты наконец-то начала проявлять хоть немного бдительности!
Так держать, продолжай в том же духе!
А теперь давай вместе сорвём лицемерную маску с семьи Чжао!
...
После десятичасовой утомительной поездки они наконец прибыли в процветающий и баснословно дорогой Цзинду.
В дороге Гу Маньси, обнимая Гу Чу, смогла немного поспать в машине.
Водитель привёз мать и дочь в район богачей Цзинду и остановился у ворот роскошного особняка.
Было около полудня. У ворот особняка ждали двое слуг, чтобы помочь Гу Маньси с багажом.
— Вторая мисс, господин и госпожа уже приготовили приветственный обед. Прошу вас следовать за мной, — сказал один из слуг, принимая багаж с несколько высокомерным видом.
Вся семья Чжао знала, что сегодня возвращается пропавшая вторая мисс «Чжао Маньси», слухи об этом разнеслись по всему дому.
Эта вторая мисс неизвестно с каким мужчиной связалась, родила незаконнорожденного ребенка, просто грязь какая-то, небо и земля по сравнению с элегантной и великодушной третьей мисс Чжао Маньши.
— Юная мисс, помочь вам с рюкзаком? — слуга заметил Гу Чу с розовым рюкзачком и изобразил любезность.
Гу Чу покачала головой и невинно сказала:
— Нельзя. В моём рюкзачке очень ценная вещь. Если дядя будет трогать его без спроса, он умрёт.
Это прозвучало как типичная детская непосредственность.
Слуга усмехнулся. Глядя на грязноватый и уродливый розовый рюкзак Гу Чу, он и сам не горел желанием брать эту грязную вещь, чтобы не пачкать руки.
Гу Маньси взяла Гу Чу за руку и вошла в известный дом семьи Чжао.
Слуга провёл мать и дочь в столовую.
Столовая была обставлена элегантно и красиво. За длинным обеденным столом уже сидели три человека.
Во главе стола сидел мужчина средних лет с властным видом — Чжао Цзин, родной отец Гу Маньси.
Тан Чуньсю сидела рядом с мужем Чжао Цзином; напротив сидел молодой человек — Чжао Янь, старший брат Гу Маньси.
У Тан Чуньсю было трое детей: старший сын Чжао Янь, вторая дочь Гу Маньси и третья дочь Чжао Маньши.
— Пришли! Маньси, Чучу, скорее садитесь, — Тан Чуньсю с радостным лицом взяла Гу Маньси за руку и усадила рядом с собой.
Что касается пятилетней обузы Гу Чу, Тан Чуньсю сделала вид, что не замечает её. Ей совершенно не нравилась эта незаконнорожденная внучка, которая только позорила бы имя семьи Чжао.
Тан Чуньсю даже втайне планировала найти возможность отослать Гу Чу подальше, с глаз долой — из сердца вон.
Гу Чу пожала плечами, предоставляя Тан Чуньсю пространство для «проявления материнской любви».
Сама же она, топоча ножками, подбежала к старшему сыну семьи Чжао, Чжао Яню, подняла ручки и, задрав головку, пролепетала:
— Здравствуй, дядя! Дядя, обними.
Гу Чу прекрасно помнила каждую деталь из оригинального романа.
В семье Чжао хороших людей почти не было. Единственным исключением был её новообретённый дядя Чжао Янь, но, к сожалению, его в романе тоже ждал печальный конец.
Чжао Яню было двадцать восемь лет. В нём не было показной роскоши богатого наследника, черты лица были строгими, а вид — отстранённым.
В молодости он, скрыв от семьи, пошёл служить в армию, где и выработал свой сдержанный и холодный характер.
После демобилизации он вернулся в семью Чжао, и его стали готовить как наследника.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|