Глава 12.1

Шу Мэнфэй чуть не упала в обморок, услышав слова «жестокая и бессердечная».

В глазах одноклассников она всегда была отличницей: прилежной, красивой и доброй, её считали чистой и целеустремленной феей. Девушка всем очень нравилась, и никто никогда не говорил ей таких суровых слов.

— Ты ужасная хамка! — глаза Шу Мэнфэй были красными, и всё её тело дрожало, как будто она перенесла тяжелую обиду.

Лицо Лу Янь ничуть не покраснело, и она продолжила:

— Если ты считаешь это оскорблением, то, когда ты, будучи девушкой Лу Чжэня, без малейших мук совести наслаждаешься всеми вещами и преимуществами, которые он даёт тебе, пожалуйста, хоть немного осознай своё положение. Не засматривайся на кастрюлю, пока ешь из миски.*

П.п.: фразеологизм со значением «необходимо уметь дорожить тем, что есть, и не быть ненасытным».

— Ты…

Шу Мэнфэй сделала шаг вперёд.

Лу Чжэнь немедленно потянул сестру к себе, опасаясь, что его бывшая девушка причинит кому-нибудь вред из-за минутного гнева.

Его инстинктивная реакция невероятно возмутила Шу Мэнфэй. Парень, который обычно так её балует и любит, в самом деле защитил девушку, которая оклеветала её.

— Ты ни слова ей не сказал! — Шу Мэнфэй недоверчиво посмотрела на Лу Чжэня. — Позволишь ей говорить мне такое?

Юноша был немного смущен и не знал, что ответить. Лу Янь ссорилась с ним и доставляла неприятности в обычное время, но он не ожидал, что она будет защищать его в критический момент.

Честно говоря, он был очень тронут.

— На самом деле... Она права.

Лу Чжэнь прошептал эти прямолинейные мужские слова, чем ещё больше разозлил Шу Мэнфэй.

Разозлив её, молодой человек рассердился на себя.

Видя подавленный вид старшего, Лу Янь поняла, что в глубине души парень действительно заботится о Шу Мэнфэй.

Он всегда был человеком с сильными чувствами, иначе не остался бы одиноким на всю оставшуюся жизнь после смерти своей жены.

В конце концов, он был красивым генеральным директором, находящимся в самом расцвете сил и занимающим высокий пост, так что многие женщины из всех слоёв общества проявляли к нему свою доброту, желая стать матерью Лу Янь.

Но Лу Чжэнь ни разу не взглянул на них.

Хотя женщина по имени Цзянь Яо умерла преждевременно, она, возможно, и не ожидала, что Лу Чжэнь будет предан ей всю жизнь.

Лян Тин подошёл, и Лу Чжэнь смущённо взглянул на него:

— Кто просил тебя приводить её сюда? Она только доставила мне неприятности.

Лян Тин бессердечно рассмеялся:

— Я думаю, что с моей крестницей всё в порядке, Шу Мэнфэй и правда немного... Как там было, жестокая и бессердечная?

— И ты туда же!

Лу Чжэнь был в ярости и обругал друга, но не Лу Янь. Лян Тин был очень обижен, сказав, что это она стала причиной катастрофы, так за что ругать его?

Юноша взглянул на Лу Янь. Девушка стояла, прислонившись к стене, её тонкие брови были слегка сведены к переносице, она выглядела совершенно невинно, когда одёргивала уголки своей одежды. Лу Янь полностью утратила тот высокомерный вид, с которым только что вела себя неразумно.

Он только открыл рот, чтобы отругать её парой крепких слов, как та прыгнула прямо к нему в объятия, обняла его за талию и пробормотала:

— Моего папу бросили, как грустно.

Лу Чжэнь: «…»

Она утешала его:

— Всё в порядке, всё-всё, давай-давай, не злись.

Она изо всех сил похлопала его по спине, будто собираясь нанести ему повреждения внутренних органов.

Парень кашлянул и убрал её руку:

— Не злиться, ещё чего.

Лу Янь прижалась своим белым, как гусиное яйцо, личиком к его груди, закрыла глаза, её тёмные ресницы были густыми и загнутыми, она слегка дрожала, крепко обнимая его и подбадривая.

Казалось, она не насмехалась над ним, и ей на самом деле было его жаль.

— Всё в порядке, в будущем нам предстоит пройти долгий путь. Если папа соберётся с силами и станет лучшей версией самого себя, то обязательно найдутся хорошие девочки, которым папа понравится.

Такие, как её мать.

Лу Янь похлопала его по спине, а её добрые слова легли как бальзам на душу. Это заставило Лу Чжэня почувствовать, что боль расставания значительно утихла, и его сердце постепенно наполнилось другим, трогательным и тёплым чувством.

Независимо от того, какой гнев или обиду он испытывает в жизни, на самом деле его семья — это его тихая гавань.

Молодой человек убрал выбившуюся прядь со лба Лу Янь:

— Ладно, это всё мелочи, расстались и чёрт с ней.

— Это здорово, что ты повеселел.

Лу Чжэнь посмотрел на Лян Тина и Цинь Хао и торжественно произнёс:

— Из-за этого пожара в подвале, мы, братья, серьёзно пострадали. У нас всё ещё куча долгов перед другими. Мы должны найти способ раздобыть немного денег.

— Разве Шэнь Ко не говорил, что поможет нам найти того, кто устроил пожар?

— Да как ты можешь верить ему?! Он наверняка сказал так, чтобы отвести от себя подозрения.

— Это неправда, — Лян Тин рассуждал рационально, — Я всё ещё верю ему. Он не раскидывается обещаниями. Если уж сказал что-то, то обязательно сделает это.

Лу Чжэнь не согласился с этим:

— Лучше ни на кого не полагаться, только на самих себя. Отныне мы должны найти способ зарабатывать деньги.

Юноша теперь был лишён финансовых источников своего отца. Хотя Мэн Чжинин помогла ему вернуть большую часть денег, которую он был должен хозяину сгоревшего подвала, у парня оставались долги, которые он и Лян Тин просили у друзей и семьи, и эти деньги также должны быть возвращены.

Лу Янь с любопытством спросила:

— Папа, скольким людям ты должен?

Лу Чжэнь начал считать на пальцах, но когда десять пальцев закончились, он махнул рукой и сказал:

— О, это не касается моей маленькой девочки, не беспокойся об этом.

Лу Янь нахмурилась и вздохнула:

— Действительно... Разбирайся с этим сам.