Глава 1 (Часть 2)

— Папа с мамой часто заняты? — спросила Цзян Юэ после небольшой паузы. — Я только вернулась домой и хотела бы проводить с ними больше времени.

— Наверное. Я обычно в университете, поэтому не очень в курсе.

Цзян Юэ на мгновение замолчала, а затем продолжила искать тему для разговора: — Цзинцзин, ты из семьи дяди, почему же твоя фамилия Юнь?

— Ношу фамилию матери.

…

— Кстати, как тебе студенческая жизнь? Весело?

«Похоже, отвязаться от нее так просто не получится», — подумала Юнь Цзин. Вспомнив распорядок дня своей соседки по комнате, которая училась с пяти утра до одиннадцати вечера, и свой собственный — с одиннадцати утра до пяти утра, она уверенно ответила:

— Отлично, очень насыщенно.

— Правда? — Цзян Юэ, опустив глаза, улыбнулась. — Ты первая студентка, которую я встречаю.

Приемные родители Цзян Юэ обанкротились, когда ей было четыре года, и вернулись в деревню. Ограниченные образовательные ресурсы и устаревшие представления о роли женщин в обществе стали для нее непреодолимым препятствием. Поэтому после окончания школы Цзян Юэ работала, чтобы содержать семью.

— Но все хорошо, мама сказала, что поддержит меня, если я захочу сдать экзамены и поступить в университет. Слышала, ты отличница в Университете Хуа. Я могу обращаться к тебе, если у меня возникнут вопросы?

Юнь Цзин быстро замотала головой и искренне ответила:

— Все свои знания я уже вернула школьным учителям.

В этот университет поступила настоящая Юнь Цзин, а специальность выбрала У Мэйфу. К ней, бездарной художнице, это не имело никакого отношения.

Поняв, что Юнь Цзин действительно непробиваема, Цзян Юэ оставила попытки завязать с ней разговор. Юнь Цзин же старательно смотрела в тарелку, решив не связываться с главной героиней.

Даже такие прожженные интриганы, как супруги Цзян, не могли справиться с отношениями между родной и приемной дочерьми, так что ей, статистке, которая в книге появлялась от силы на пару строк, не стоило вмешиваться.

Однако, как оказалось, пока она жила в доме Цзян, избежать перекрестного огня было невозможно.

Поздней ночью Юнь Цзин разбудил шум, доносившийся снизу.

— Я знаю, что мне здесь больше не место. Я сейчас же уйду, довольны?

«Ого! Началось!» — подумала Юнь Цзин. Эта фраза была и в оригинальном сюжете, хотя в книге Цзян Синлань произнесла ее сгоряча, после того как перебила в доме кучу вещей.

Глаза Юнь Цзин загорелись. Неудержимое желание понаблюдать за развитием событий придало ей сил. Она прильнула к дверной щели, пытаясь разглядеть, что происходит внизу.

Цзян Синлань сидела в инвалидной коляске, одна ее нога была забинтована, словно мумия. Выглядела она очень несчастной.

Та, что раньше поднимала шум из-за любой царапины, в решающий момент оказалась способна на решительные действия.

У Мэйфу тоже выглядела измученной.

— Родители растили тебя двадцать лет, как они могут тебя отправить? Кто тебе наговорил таких глупостей?

— Никто. Я не могу занимать чужое место, — упрямо подняла подбородок Цзян Синлань, но слезы все равно текли по ее щекам.

— Глупости! Ты моя родная дочь! Чье место ты…

Заметив Цзян Юэ, стоявшую рядом, У Мэйфу наконец-то поняла, что происходит, и проглотила остаток фразы.

Одна — родная дочь, которую она вынашивала девять месяцев и которая двадцать лет скиталась по чужим краям. Другая — приемная дочь, которую она растила как зеницу ока. Обе были ей дороги.

«Отлично, теперь очередь главной героини», — подумала Юнь Цзин. Стоять, согнувшись у дверной щели, было слишком утомительно, поэтому она села, скрестив ноги.

После долгого молчания Цзян Юэ встретилась взглядом с У Мэйфу и, слегка улыбнувшись, сказала:

— Все в порядке, мама. Я и так очень благодарна.

Юнь Цзин мысленно аплодировала Цзян Юэ. Недаром она главная героиня — ее отличает широта взглядов.

К сожалению, это было лишь мнение статистки. В начале истории У Мэйфу все же больше склонялась на сторону приемной дочери, с которой провела столько лет.

— Умница, Юэюэ. Когда папа вернется, мы устроим для тебя большой праздник, — сказала У Мэйфу, немного успокоившись. — С этого дня вы с Синлань — сестры. Наша семья может обеспечить всех своих дочерей.

Опасаясь, что уязвленное самолюбие Цзян Синлань не позволит ей принять такое решение, У Мэйфу добавила:

— Мы вырастили Юнь Цзин, тем более позаботимся о моей родной дочери.

«Хотела всех успокоить, а в итоге меня принизила. Разве жизнь статистки — не жизнь?» — подумала Юнь Цзин, зевая. Сонливость пересилила раздражение.

— Тетя Чжан, разбудите Цзинцзин, пусть спустится и познакомится с сестрой.

Юнь Цзин: «…Вот теперь я действительно проснулась. И очень зла».

— Мисс Цзинцзин, вы еще спите? Мадам просит вас спуститься…

— Хорошо, тетя Чжан, я сейчас встану, — ответила Юнь Цзин, изобразив на лице подобающую улыбку.

«Умение подстраиваться под обстоятельства — верный признак того, что я обречена на богатство», — подумала она.

Превозмогая сонливость, Юнь Цзин отыграла свою роль в спектакле под названием «Дружная и счастливая семья», а затем, усевшись в сторонке, стала обдумывать свой переезд.

Раньше, когда она почти не бывала дома, этот вопрос ее не волновал. Но до выпуска оставалось всего полгода, и находиться в доме Цзян становилось все более неловко.

Единственной проблемой было то, что супруги Цзян вряд ли захотят ее отпустить. Ведь в ее руках находилось пять процентов акций компании «Цзян Ши».

Эти акции были завещаны ей отцом еще при рождении. Сейчас Юнь Цзин понимала его предусмотрительность. Иначе настоящая Юнь Цзин, скорее всего, не получила бы и этих пяти процентов.

К сожалению, об этом было написано лишь во второй половине книги, и даже сама Юнь Цзин ничего не знала. Иначе в светских кругах не ходили бы слухи о том, что она просто обуза для семьи.

Заработать репутацию благородных людей, которые взяли на воспитание дочь погибшего брата, и при этом прибрать к рукам пять процентов акций — отличный план.