Глава 5

- Вы... - Се И с трудом произнес какое-то слово на языке Центральных равнин, подбирая с земли обрывки бумаги, которые она бросила, и сжимая их в руках, в его темно-зеленых глазах мелькнуло недоумение, словно у зверька.

Су Му взяла его за руку, медленно повторяя: 

- Се И, ты свободен. 

Се И не мог понять, что она говорит, но в этот момент он почувствовал небывалую легкость, как будто невидимые оковы, сковывавшие его шею, слетели - даже дышать стало легче.

Су Му усадила его, указала на себя пальцем и сказала: 

- Су Му. 

Се И моргнул.

Су Му не торопилась, она продолжала указывать на себя, растягивая слова: 

- Су. Му. 

Се И что-то понял, его тонкие губы приоткрылись: 

- Су... Мо?

- Су, Му, Му...

- Су Му? 

Се И попробовал несколько раз, прежде чем, наконец, внятно произнесл ее имя.

- Очень хорошо. - Су Му улыбнулась слабой улыбкой, легкой и нежной, как рябь на поверхности озера: - Вот, это для тебя. - Она достала из рукава конфету в медовой глазури, ярко-красную, как ягода, которая спокойно легла на ее светлой ладони.

Се И посмотрел на нее с любопытством, в его глазах возникло замешательство: 

- Эм...

Прежде чем он успел спросить, Су Му сразу же отправила конфету ему в рот.

На лице Се И на мгновение отразилось удивление, а в следующее мгновение сладость конфеты распространилась по его рту, принеся с собой очень сладкий аромат абрикоса.

Он посмотрел на Су Му и улыбнулся, его глаза округлились, его улыбка была яркой, как весна, а темно-зеленые глаза - как рябь зеленых волн.

- Тебе нравится? У меня здесь есть еще кое-что. 

Она достала из рукава пригоршню конфет в медовой глазури и рассыпала их по столу, словно сверкающие красные рубины, излучающие яркий блеск, воздух, казалось, наполнился густой сладостью конфет.

Она знала, что Се И обожал есть конфеты, в прошлой жизни конфеты с медовой глазурью были его любимыми сладостями.

Каждый раз, когда Янь Цзюэ издевался над ним, Су Му покупала такие конфеты, чтобы утешить его, и Се И всегда съедал их до одной.

Се И потрясенно смотрел на круглые, гладкие конфеты, лежащие перед ним, и не мог поверить, что это для него.

Только когда Су Му пододвинула к нему конфеты, он, наконец, понял, что не ошибся.

Конфета, которую он съел, еще ощущалась в горле.

Он осторожно взял еще одну, держа ее во рту и наблюдая за реакцией Су Му.

Су Му просто подперла голову рукой, наблюдая за ним, ее улыбка была нежной и такой невинной, что, казалось, в ней невозможно было найти никаких неприятных примесей.

Се И внезапно осознал, что новая хозяйка была намного мягче, чем предыдущая.

- Уже поздно, мне пора возвращаться. - Су Му посмотрела на небо, потянула его на кухню и, указав на рис, лапшу, крупы и масло, которые все еще были там, сказала: - Если ты голоден, приготовь что-нибудь сам, я зайду проверить тебя завтра. 

С этими словами Су Му собралась уходить.

Внезапно Се И схватил ее.

Она обернулась, но Се И уже аккуратно подал верхнюю одежду, которую она только что сняла.

Су Му улыбнулась, поблагодарила и собралась одеться.

Но Се И уже сознательно расправил верхнюю одежду, сам надевая ее на Су Му.

Подсознательно он все еще считал себя слугой.

К сожалению, сейчас он не понимал языка Центральных равнин, и Су Му была полна решимости как можно скорее познакомить его с этим местом, а уже потом менять его привычки.

После ухода Су Му в маленьком дворике стало так тихо, что было слышно только стрекотание насекомых.

Се И сидел в одиночестве у окна, держа в руках обрывки бумаги, брошенные Су Му, и снова и снова вспоминал сцену, как она уничтожила контракт у него на глазах.

Маленькое летающее насекомое, учуяв сладость, подлетело к краю конфеты. Как раз в тот момент, когда насекомое уже потянулось пососать и облизать конфету, Се И зажал его между пальцами.

Маленькое насекомое отчаянно билось у него между кончиками пальцев, Се И бесстрастно наблюдал за ним, в его темно-зеленых глазах не было и намека на эмоции, пока кончики его пальцев не надавили сильнее, смяв насекомое в руке. Наконец, в уголках его рта появилась слабая холодная улыбка.

Он дочиста вымыл руки, с которых, покрытых мелкими шрамами, все еще стекала вода. Он одну за другой клал в рот конфеты в медовой глазури, и прозрачная сладость абрикоса, смешанная с густым сиропом, оседала на кончике его языка, становясь тошнотворно сладкой.

На самом деле, Се И не любил есть сладости, но еще больше он ненавидел эти приторно сладкие конфеты.

Когда он жил на границе со своими родителями и младшим братом, он даже изюм считал слишком сладким и, по сути, вообще к нему не притрагивался.

Но он все равно съел все конфеты в медовой глазури, его зубы раздробили конфету на кусочки, острые углы порезали ему язык, и он слегка нахмурился, сладкая конфета и соленая кровь вместе попали ему в горло.

- Су Му... - тихо пробормотал Се И.

* * *

Су Му как раз подошла ко входу во внутренний двор Луофэн, когда увидела свет внутри и вспомнила, что Янь Чжучжун велел Янь Цзюэ извиниться лично.

Как Янь Цзюэ мог прийти извиниться? Скорее всего, он явился со скандалом.

Как только она вошла во двор, то увидела Сяо Пина, стоявшего на страже у двери и смотревшего на нее с полуулыбкой: 

- Юная госпожа, вы наконец-то вернулись, молодой господин ждал вас уже долгое время, даже Чжучжун не заставлял его ждать так долго раньше.

Это явно была издевка, что Су Му слишком важничает.

В прошлом Су Му, возможно, и объяснилась бы, но теперь она просто хотела разорвать отношения.

- Пусть он подождет.

Улыбка Сяо Пина дрогнула в уголках его рта: 

- Что вы сказали?

Су Му было все равно: 

- Я не знала, что Янь Цзюэ ждал меня, так как он пришел ко мне во двор по собственной инициативе, так не стоит ли ему посидеть немного? Или мне преклонить колени у двери, чтобы поприветствовать его? Как же он важничает.

Сяо Пин не выдержал и с трудом выдавил из себя улыбку: 

- В этом нет необходимости, молодой господин все еще ждет вас, пожалуйста, заходите. 

Он стиснул зубы и открыл дверь.

Янь Цзюэ сидел на главном месте, одетый в красную мантию, с опущенными холодными глазами, он был бесстрастным, но в то же время соблазнительным, у него не было часто встречающихся в Европе двойных век, напротив, его глаза напоминали классические глаза феникса, с одним веком, сначала это казалось немного непривычным, но, чем больше смотришь в такие глаза, тем очаровательнее они тебе кажутся. 

К сожалению, такое красивое лицо сочеталось с таким мерзким характером.

Янь Цзюэ поднял глаза и пристально посмотрел на нее, его голос был холоден, как сосульки, когда те стукаются друг о друга: 

- Я слышал от своего отца, что мой слуга оскорбил тебя и получил двадцать ударов палкой?

Янь Цзюэ перешел сразу к делу, как только открыл рот.