Бывшая (Часть 2)

Цинь Лай лениво прислонилась, помолчала несколько секунд, словно вспоминая. Но эти воспоминания были связаны с нелепым недоразумением, так что даже если у Ся Тянь остались фотографии, это ничего не значило.

Поэтому она усмехнулась и покачала головой:

— Нет.

Цзин-цзе явно ей не поверила:

— Подумай еще раз хорошенько.

Цинь Лай выпрямила одну ногу, а другую, длинную и тонкую, закинула на нее. Ее ноги были стройными и белыми. Она лениво произнесла:

— Правда нет.

— Это не мелочь. — Цзин-цзе решила, что та не хочет говорить правду, и подумала, что у Ся Тянь осталось много фотографий. У нее подскочило давление, закружилась голова, и ей пришлось опереться на стол. — Ты подумала о том, что если она однажды опубликует ваши фотографии, твоя репутация, которую ты с таким трудом создавала, рухнет?

— Ты же знаешь людей в шоу-бизнесе, много ли тех, кто протянет руку помощи в трудную минуту? Все только и ждут, чтобы добить упавшего. Тогда даже всякие третьесортные звездочки захотят урвать свой кусок славы, потоптавшись по тебе. Ты думаешь, это пустяки?

Грудь Цзин-цзе вздымалась от гнева. Она спросила:

— Так какие фотографии остались? Насколько они откровенные? Не скрывай ничего, это тебе же во вред. Скажи сейчас, чтобы наша команда успела подготовиться.

Цинь Лай отпила вина и с ноткой беспомощности сказала:

— Я бы и рада была сделать откровенные фото, да только мне шанса не давали.

Цзин-цзе ничего не поняла:

— В смысле?

— Я ей не нравилась. Что же мне, силой ее заставлять фотографироваться? — Цинь Лай криво усмехнулась, в ее глазах на мгновение мелькнула тень разочарования, но она тут же исчезла, и Цинь Лай снова стала прежней — легкомысленной и бесшабашной. — Тц, она тогда так меня слушалась. Если бы я настояла, может, она давно была бы моей.

Цзин-цзе: …

Цзин-цзе смерила Цинь Лай взглядом с ног до головы, испытывая некоторое удивление. Все-таки внешность Цинь Лай была одной из лучших в шоу-бизнесе, фигура отличная, характер тоже неплохой. Как такой человек мог кому-то не нравиться?

Ее взгляд поднялся вверх и остановился на алых губах. Тут она все поняла. Да уж, с таким языком Цинь Лай способна разрушить любую симпатию. О какой уж тут любви говорить.

— Значит, откровенных фото нет, — уточнила Цзин-цзе, чтобы убедиться наверняка.

Цинь Лай кивнула, с некоторым раздражением отметив недоверчивый взгляд менеджера.

Нет откровенных фото — уже хорошо, значит, скандала не будет. Цзин-цзе наконец немного успокоилась. Вспомнив о том, как Ся Тянь использует популярность Цинь Лай, она спросила:

— Вы с Ся Тянь на шоу общаетесь только по работе, ничего лишнего?

На самом деле Цзин-цзе хотела спросить, не вспыхнули ли у них старые чувства. Но тут же поняла, что это не так — девушка ведь не испытывала к ней симпатии. Оставался только один вариант: уж не пытается ли эта соблазнительница Цинь Лай снова подцепить девчонку?

Цинь Лай улыбнулась, разгадав ее мысли, но не придала этому значения.

— Нет. Я что, похожа на бездельницу?

— Вот и хорошо. — Цзин-цзе вздохнула с облегчением, но тут же снова вспомнила о пиаре за чужой счет. Цинь Лай ведь явно неравнодушна к Ся Тянь, вдруг она проявит мягкость? Этого нельзя допустить. Если создать прецедент, то потом все, кому не лень, будут наглеть еще больше.

— Сразу скажу: какие бы чувства ты ни испытывала к Ся Тянь, дела — это дела, а личное — это личное. Мы должны дать ей понять, что использовать твою популярность недопустимо. Раз уж она начала это делать, она не сможет выйти сухой из воды.

Но Цинь Лай молчала. Не получив ее согласия, Цзин-цзе не решалась действовать. Студия принадлежала Цинь Лай, она была их боссом. Как менеджер могла пойти против воли начальства?

Подождав немного, Цинь Лай поставила пустой бокал, скрестила руки на груди. Ее волосы, завитые крупными локонами для фотосессии, обрамляли лицо. Она слегка наклонила голову, на губах играла улыбка. Выглядела она очень дружелюбно, но ее слова заставили Цзин-цзе нахмуриться.

— Студия в это дело вмешиваться не будет.

Цзин-цзе, конечно, была не согласна. Она и так была зла из-за этой ситуации, а теперь гнев просто ударил ей в голову. Забыв, что Цинь Лай — ее босс, она повысила голос, не скрывая раздражения:

— Что значит, не будет? И что, теперь все, что связано с ней, пускать на самотек? Смотреть, как она, словно вампир, наглеет и высасывает из тебя всю кровь? Или, может, нам вообще начать ее раскручивать?

Похоже, Цинь Лай все еще неравнодушна к этой Ся Тянь. У Цзин-цзе разболелась голова.

Цинь Лай опустила глаза, словно обдумывая такую возможность. Через несколько секунд она небрежно посмотрела на Цзин-цзе и усмехнулась.

— Если она захочет, то почему бы вам и не заняться ее продвижением?

…

Когда Цинь Лай вышла из кабинета Цзин-цзе, Сиси стояла у двери с пакетом еды навынос. Увидев ее, она обеспокоенно подошла:

— Все в порядке?

Разговор Цинь Лай и Цзин-цзе был довольно бурным, особенно голос Цзин-цзе, доносившийся из кабинета, заставил Сиси поволноваться.

— А что может случиться? — Цинь Лай заметила еду в ее руках и добавила: — Отнеси одну порцию Цзин-цзе, она тоже не ела.

В мусорном ведре не было коробок из-под еды, а они так долго спорили, что Цзин-цзе, вероятно, не успела заказать обед.

Сиси была сообразительной и, заказывая еду, подумала о Цзин-цзе, поэтому купила три порции. Она кивнула и постучала в дверь кабинета.

Цинь Лай прошла в свой кабинет. Как только дверь закрылась, она вспомнила последние слова Цзин-цзе:

— Тебе станет легче, только когда ты сама себя погубишь?