Глава 9. Утешение

Шэнь Хань развернулся и ударил кулаком по осколкам керамики. Острые края порезали ему пальцы и тыльную сторону ладони, но он, казалось, не чувствовал боли. Закрыв глаза, он сел в странное кресло.

Гу Ин медленно подняла взгляд и увидела, как из кресла выскочили цепи, сковывая Шэнь Ханя. Толстые металлические звенья туго обхватили его руки и ноги, почти врезаясь в плоть.

Страшные раны на его руках заживали с невероятной скоростью. Это выглядело ужасающе. Судя по всему, кровь на полу принадлежала Шэнь Ханю, а странное кресло служило для того, чтобы предотвратить членовредительство.

Он запрокинул голову. Капли пота стекали по его вискам, влажные пряди волос падали на лоб, сквозь которые просвечивал почти звериный взгляд.

На руках Шэнь Ханя вздулись вены. Он терся ими о грубые цепи, сдирая кожу. На безупречном костюме появились пятна и складки.

Он выглядел таким жалким, потерявшим человеческий облик, словно грязное чудовище, вызывающее отвращение.

«Не стоит здесь оставаться. Не стоит смотреть на него своими чистыми глазами».

Он молча сидел с закрытыми глазами, словно бесформенный сгусток тьмы. Только вытекающая из ран кровь свидетельствовала о том, что он еще жив.

Черный провод обвивался вокруг безымянного пальца Шэнь Ханя. Гу Ин не знала, что это, но услышала тихое потрескивание электричества.

Электрошок, чтобы заглушить боль… Какую же муку он терпит?

Он только очнулся после аварии, и еще несколько таких приступов могут стоить ему жизни.

Гу Ин ненавидела боль.

Она посмотрела на осколки на полу, на окровавленную рубашку Шэнь Ханя и тихо вздохнула.

— Шэнь Хань.

Он услышал ее тихий голос, и в его душе вспыхнула ярость. Что она хочет сказать?

Шэнь Хань впился ногтями в ладони. Подняв взгляд, он увидел, как девушка в инвалидном кресле медленно встает. Под его пристальным взглядом она, дрожа, поднялась на ноги.

Ее гладкие черные волосы колыхались на плечах. Ее ноги, стройные и хрупкие, дрожали. Она ступила босыми ногами на мягкий ковер.

Ее шаги были неуверенными, но она решительно шла к нему.

На полу валялось много вещей, и она споткнулась.

Она даже не успела среагировать, только прошептала «Шэнь Хань» и упала, затихнув.

Зрачки Шэнь Ханя сузились. Белая кожа, черные волосы и алый ковер… Сердце его сжалось.

Он сжал кулаки и уже хотел сорвать цепи, чтобы поднять ее, но увидел, как она медленно поднимается.

На лбу девушки алел круглый след от удара, на одежде и руках виднелись пятна крови. Она была похожа на сломанную куклу.

Но она не плакала, только слегка нахмурилась и протянула к нему руку.

Ее испачканная кровью рука слегка коснулась его одежды. Нежный аромат словно струился по ее тонким пальцам, бесшумно унимая его боль.

Шэнь Хань сглотнул. Его спина выгнулась, как у готового к прыжку зверя. Он хотел разорвать ее и утолить свою боль ее кровью.

— Тебе не следует здесь находиться, — прошептал он, смягчившись.

Гу Ин не послушалась. Она медленно подняла руку и обняла его за ногу, положив голову ему на колени.

От нее исходил аромат спокойствия, проникающий в самую душу и смягчающий острую боль.

Шэнь Хань смотрел на нее нечитаемым взглядом. Сейчас ему было все равно, каковы ее намерения. Он хотел только прижать ее к себе.

Гу Ин на мгновение замерла. В тот момент, когда она коснулась Шэнь Ханя, в ее голове промелькнули отрывочные воспоминания.

В этих воспоминаниях постоянно возникало одно и то же лицо — плачущее, отчаявшееся, безжизненное.

Он всегда был изранен и заперт в подвале, вокруг валялись шприцы и вата. Он был похож на плененное чудовище.

— Бабушка…

— Спаси меня…

Он никогда не кричал громко, только бормотал неразборчиво, сжавшись в углу, весь в крови.

Потом даже мольбы прекратились. Он словно оцепенел. В его темных глазах погас свет, он только смотрел в окно пустым взглядом.

Иногда он выглядел грязным, иногда — чистым и опрятным в симпатичной одежде, но следы от уколов и шрамы никогда не исчезали. Ему постоянно делали инъекции какой-то странной жидкости или, завязав глаза, привязывали к холодному операционному столу…

Когда его изредка выпускали, его встречали лишь презрительные взгляды родных. В него летели камни, сопровождаемые криками «чудовище»…

Странные и печальные воспоминания.

Влажное прикосновение вернуло Гу Ин в реальность. Она обнаружила, что сидит на коленях у Шэнь Ханя, а он слегка кусает ей пальцы.

Она сидела неудобно, ее запястье было прижато к его плечу. Он провел рукой по ее волосам и обнял за голову.

Его узкие темные глаза слегка прищурились, он смотрел на нее с загадочной улыбкой.

Он прикоснулся губами к ее запястью, проводя языком по венам, а затем слегка прикусил кожу.

Гу Ин вздрогнула. Шэнь Хань словно хотел проглотить ее целиком. Он прижимался к ее нежной коже, заставляя ее отстраняться.

Она должна была убежать, но, вспомнив о здоровье Шэнь Ханя, поколебалась и осталась.

Задание превыше всего.

Она лежала в его объятиях, беспрекословно отдаваясь ему и исцеляя его израненное тело.

Но его ласки становились все смелее. Вскоре ее руки покрылись следами от укусов, но Шэнь Хань не останавливался. Он обнял ее за шею, притянул к себе и прикоснулся губами к ее ключице.

Она ненавидела боль. Ощущение, что ее кожу грызут, было неприятным. Девушка не выдержала и заплакала, пытаясь вырваться, но Шэнь Хань только сильнее прижал ее к себе.

Ее милая детская пижама задралась, обнажая тонкую белую спину. Нежный аромат словно исходил изнутри, обещая утешение и покой.

Он провел рукой по ее спине, не отрывая от нее взгляда, полного скрытого веселья.

— Угадай, что интересного я услышал сегодня днем?

— Я и не знал, что мисс Гу с детства влюблена в Шэнь Юаня, а я, оказывается, злодей, вставший у нее на пути.

В глазах Шэнь Ханя мелькнул огонек. Он знал, что семьи Гу и Шэнь близки, но не думал, что эта малышка с детства питает особые чувства к Шэнь Юаню.

Неужели ее забота — чья-то уловка?

— Хорошая девочка, — прошептал он, оставляя на ее коже следы от поцелуев. — Если ты сейчас признаешься, я не буду тебя винить.