012

012

После слов Бо Чуаня лицо Яо Юнь побагровело от гнева.

Она невольно сильнее сжала ребенка в объятиях, голос ее, словно сдавленный чьей-то рукой, прозвучал пронзительно:

— Что ты такое говоришь?! Ты…

Она не успела договорить, как Бо Чуань, словно порыв ветра, исчез.

Бо Чуань следовал своему Дао, и считал, что у каждого свой путь. Если он встречал кого-то на своем пути, то мог сказать лишь пару слов, не больше.

Слушают его или нет — его это не волновало.

Гнев Яо Юнь тут же утих, и лицо ее стало мертвенно-бледным.

Она бормотала, пытаясь успокоить себя:

— Все… все это ерунда, просто суеверия! Сейчас уже никто не верит в такие…

Дуо Дуо, которому мама нечаянно сделала больно, громко закричал, требуя, чтобы его отпустили.

Яо Юнь, охваченная тревогой, стала успокаивать сына:

— Мы скоро пойдем домой, я дам тебе сырок.

Несмотря на это, ее решимость пошатнулась после такого «предсказания», и меркантильные мысли улетучились.

Яо Юнь, собравшись с духом, постучала в дверь.

Линь Ю и Яо Цзю как раз ели лапшу. Линь Ю отложила палочки и спросила Яо Цзю:

— Ты сегодня духами надушилась? Откуда такой аромат?

Этот тонкий, едва уловимый запах был одновременно знакомым и незнакомым.

Яо Цзю, сидя на маленькой скамейке во дворе, развалившись и громко прихлебывая лапшу, ответила:

— Духи? Какие духи?

— Я сегодня только «Лю Шэнь» брызнула.

Услышав стук, Линь Ю пошла открывать.

Яо Цзю с тарелкой в руках сидела на корточках, разглядывая рассаду перца, которая каждый день становилась все больше. Подняв голову…

— Юю, а почему твой цыпленок гуляет на улице?

После того, как Мэн Мэн, соблазнившись запахом еды, вырвалась из коровника, Линь Ю перед каждой трапезой стала давать ей что-нибудь вкусненькое: то помидор, то соевые бобы, то немного своей еды.

Чтобы теленок больше не шалил.

Сейчас Мэн Мэн мирно жевала помидор в своем загоне.

А вот куры у Линь Ю жили в курятнике, но один маленький желтый цыпленок каким-то образом выбрался наружу.

Цыпленок выглядел очень мило, и Яо Цзю не спешила его ловить.

— …Вот черт, Юю, да у тебя и цыпленок такой же прожорливый!

Пока Яо Цзю отвлеклась, цыпленок подбежал к тарелке Линь Ю, стоявшей на столе, и вытащил из нее лапшинку своим маленьким желтым клювом.

Он изо всех сил цеплялся за край тарелки своими крошечными крылышками, словно хотел запрыгнуть внутрь.

Яо Цзю потянулась, чтобы схватить цыпленка, но тот, хоть и бегал хаотично, был на удивление проворным. Проглотив лапшу, он схватил кусочек говядины и бросился наутек.

Яо Цзю погналась за ним.

Яо Юнь, открыв дверь, увидела именно эту картину.

Цыпленок, протащив Яо Цзю по всему двору, как раз подбежал к двери.

Линь Ю, боясь, что он выбежит на улицу, быстро впустила Яо Юнь с сыном и закрыла дверь.

Цыпленок, увидев, что путь прегражден, остановился и, склонив голову набок, стал оглядываться по сторонам.

Сын Яо Юнь, живущий в поселке, никогда не видел таких маленьких цыплят, и он тут же влюбился в него. Выбравшись из рук матери, он потянулся к цыпленку.

Яо Юнь была рада, что сын увлекся цыпленком, это давало ей возможность поговорить с Линь Ю о деле.

Яо Цзю подошла ближе и, увидев Яо Юнь, сразу помрачнела:

— Сестра Яо Юнь, ты что здесь делаешь?

Яо Юнь натянуто улыбнулась:

— Я слышала от мамы, что Юю вернулась. Мой сын еще ни разу не видел настоящую звезду. Он все время говорил, что ему нравится сестра Юю, что она красивая. Вот, я и привела его посмотреть…

Яо Цзю усмехнулась:

— Да уж, видно, как нравится. Только вошел и сразу за цыпленком погнался.

Взрослые плетут интриги, а прикрываются детьми.

Линь Ю, услышав, что это дочь тёти Чуньлин, потянула Яо Цзю за рукав, давая понять, чтобы та поменьше говорила.

Какие бы ни были у Яо Юнь планы, тётя Чуньлин их точно не одобряла, иначе Яо Юнь не пришла бы одна.

Из уважения к тёте Чуньлин Линь Ю не хотела ставить Яо Юнь в неловкое положение.

Яо Юнь про себя обругала Яо Цзю за то, что та лезет не в свое дело, и, взяв Линь Ю за руку, потянула ее в дом:

— Моя мама на днях дала Дуо Дуо несколько твоих цзиданьгао, они такие вкусные! Юю, как у тебя так хорошо получается?

Линь Ю незаметно высвободила руку и, улыбаясь, ответила:

— Да ничего особенного, это все благодаря молоку от коровы тёти Чуньлин.

Глаза Яо Юнь заблестели:

— Точно! Корова, которую мама вырастила, дает такое вкусное молоко! Мы его в детский сад поставляем, все дети его обожают. Даже родители хвалят, говорят, никогда не пили такого свежего, натурального молока.

Она закупала молоко у матери по полтора юаня за цзинь, а в детском саду продавала по три юаня.

Наценка позволяла ей значительно улучшить финансовое положение своей семьи.

Но человеку всегда мало.

Сейчас ей казалось, что она зарабатывает недостаточно.

— Юю, ты такая красивая, твои стримы так популярны.

— В нашей деревне ты самая лучшая. Ты, наверное, много заработала, пока была в шоу-бизнесе? Я читала в интернете, что звезды получают гонорары посуточно, по несколько сотен тысяч, а то и миллион-два в день…

— Сестра Яо Юнь, это все слухи, — перебила ее Линь Ю.

Она была актрисой четвертого-пятого эшелона и не получала таких денег. После вычета доли компании и налогов ее доход был гораздо меньше.

— Да-да, конечно. Но вы все равно зарабатываете легче, чем мы.

Яо Юнь про себя усмехнулась. Будь у нее такие доходы, как у Линь Ю, она бы ни за что не вернулась в эту глухую деревню.

— Не подумай, что я хочу у тебя денег занять.

Яо Цзю, скривившись, не выдержала:

— Сестра Яо Юнь, говори уже прямо, что тебе нужно.

Эти любезности действовали ей на нервы.

Яо Юнь снова про себя обругала эту девчонку и наконец сказала:

— Юю, мы же из одной деревни. Я тоже хочу печь эти цзиданьгао.

Начав говорить, Яо Юнь уже не могла остановиться:

— Ты же знаешь, как мне тяжело. В поселке все дорого, да еще и Дуо Дуо скоро в детский сад пойдет.

— Помоги мне, расскажи, как их готовить. Ты же сама сказала, что не собираешься их постоянно печь, так почему бы не поделиться рецептом со мной и моим мужем?

— Не волнуйся, я не испорчу твою репутацию, буду печь очень вкусные…

Яо Цзю, услышав это, разозлилась и хотела уже начать спорить с Яо Юнь.

Линь Ю остановила ее и спокойно ответила:

— Сестра Яо Юнь, боюсь, что твоя идея не сработает.

Яо Юнь встревожилась:

— Почему не сработает? Их же несложно готовить, и продавать можно дорого!

— Продавать дорого можно, но ты подумай, почему такая цена? Потому что я продаю их во время стрима, это как реклама с моим участием.

Яо Юнь, стиснув зубы, спросила:

— Так ты можешь прорекламировать и наши цзиданьгао?

Это было настолько нагло, что Яо Цзю не выдержала:

— Сестра Яо Юнь, я называю тебя сестрой только потому, что мы из одной деревни. Как тебе не стыдно такое говорить? Почему Линь Ю должна тебя рекламировать? Если бы она захотела кого-то прорекламировать, куча компаний заплатили бы ей шестизначную сумму за рекламное место. Кто ты такая, чтобы просить ее работать бесплатно? И рецепт… она что, тебе чем-то обязана? Почему она должна тратить на тебя свое время и силы?

Яо Юнь, выслушав гневную тираду Яо Цзю, обиженно пробормотала:

— Она же им не пользуется… да и у меня семья…

Яо Цзю закатила глаза:

— Какое кому дело до твоей семьи? И вообще, сестра Яо Юнь, не держи всех за дураков. Ты живешь в поселке, держишь столовую, продаешь молоко, зарабатываешь несколько тысяч в месяц. Если следовать твоей логике, то всем в нашей деревне, кто живет хуже тебя, нужна помощь. Линь Ю всем поможет?

Яо Юнь не знала, куда деваться от стыда:

— Я с Линь Ю разговариваю, какое тебе дело?

Линь Ю встала перед Яо Цзю, нахмурившись:

— Сестра Яо Юнь, Яо Цзю, конечно, выражается грубовато, но я с ней согласна.

Яо Юнь с удивлением посмотрела на Линь Ю.

— Я не дам тебе рецепт и не буду тебя рекламировать. На самом деле, сам по себе рецепт ничего не значит. Ты можешь мне не поверить, но это правда.

Линь Ю хорошо готовила, и дело было не в рецептах, а в ее умении.

Линь Ю отказала ей так решительно, что Яо Юнь, разозлившись, схватила сына, игравшего в углу, и вышла из дома.

Даже пройдя несколько сотен метров, Яо Юнь все еще кипела от злости.

Почему Линь Ю не хочет дать ей рецепт? Они же из одной деревни, должны помогать друг другу.

Для Линь Ю этот рецепт ничего не значил, а для нее — это был шанс изменить судьбу всей семьи.

И почему она не может прорекламировать ее на своих стримах? Конечно, Яо Юнь не могла заплатить ей сотни тысяч, но если бы у нее все получилось, она бы обязательно дала Линь Ю немного денег.

Обдумывая все это по дороге, Яо Юнь пришла к выводу, что Линь Ю, прожив столько лет в шоу-бизнесе, совсем отвыкла от человеческих отношений.

Ей важны только деньги.

— Чем богаче, тем жаднее, — бормотала Яо Юнь, не замечая, что идет в южном направлении…

Яо Цзю, закрыв дверь, закатила глаза:

— У тебя такой мягкий характер! С такими, как она, нужно построже, иначе не отвяжутся.

— Тётя Чуньлин такая добрая, а Яо Юнь… — начала Линь Ю.

Яо Цзю налила себе тарелку говяжьего бульона:

— Она всегда была такой, еще до твоего возвращения любила повыпендриваться. Пока не вышла замуж, это было не так заметно, а после свадьбы — просто кошмар.

— Переехала в поселок и теперь смотрит на всех свысока.

— Ей еще хватило наглости просить у тебя рецепт! Когда у кого-то из деревни ребенок в детский сад в поселке поступал, просили ее помочь с местом, так она даже не захотела.

— Когда дело касается других, она говорит о человечности, а когда дело касается ее самой, не хочет ничего делать.

Яо Цзю возмущенно рассказывала о Яо Юнь и ее муже.

— А ее муж — вообще тряпка! Такое постыдное дело, а он отправил жену одну, как трус какой-то!

Линь Ю похлопала Яо Цзю по плечу:

— Не злись, завтра приготовлю тебе что-нибудь вкусненькое.

Хотя эта история была связана с ней, Линь Ю не особо расстроилась.

В конце концов, Яо Юнь ничего не добилась.

Услышав о еде, Яо Цзю тут же забыла о Яо Юнь и спросила:

— Что будем есть?

— Мясо, — ответила Линь Ю.