Глава 1 (Часть 2)

Главный зал был высоким. На стене напротив входа висела большая картина в стиле шаньшуй, в раме под стеклом.

По обе стороны от картины висели дуйляни на белом фоне с черными иероглифами: «Вода — как пояс из зеленого шелка, горы — как шпильки из синего нефрита».

Под картиной стоял высокий и узкий чайный столик под старину, цвета красного дерева, который в свое время стоил недешево.

Сейчас столик был заставлен вещами: микроволновка для разогрева еды, закуски и игрушки внучки, лекарства Ли Юцая.

Посреди зала стоял квадратный стол с резными узорами, того же стиля, что и чайный столик, и четыре кресла тайши. Кресла были большими и тяжелыми, сидеть на них было неудобно, а просто так занимать место было жалко, поэтому на каждом громоздилось по несколько корзин с соленьями и сушеной редькой.

У правой стены стояли в ряд длинные и короткие скамьи — свои и чужие. Они всегда были нужны, когда собиралось много народу. Хотя на каждой снизу было написано имя хозяина, в суматохе их часто путали. К счастью, так было у всех, и никто не обижался.

У левой стены стояли напольные часы в западном стиле. Часы были в человеческий рост, выглядели внушительно, но их постоянно забывали заводить, поэтому время они показывали неточно.

Каждый день Ли Юцай грел еду на этом старинном столике, пил лекарства, слушал гудение микроволновки и тиканье секундной стрелки.

Тик-так, тик-так, дзынь — еда снова разогрета.

Стрелки западных часов незаметно отсчитали еще два-три месяца.

Ли Юцай побледнел, живот немного выпирал, сам он был худым и слабым.

Высокий, под метр семьдесят, он и раньше был сухощавым, а теперь исхудал совсем как бамбуковая палка, ходил, словно призрак парил над землей.

*

В тот день один из деревенских парней женился.

В деревне, когда в одном доме праздник, все соседи приходят на помощь.

Одни одалживают вещи, другие помогают физически, третьи перегораживают дорогу, требуя сигарет — для настоящего веселья нужен шум и гам.

Ли Юцай был и соседом, и родственником, поэтому, конечно, тоже помогал.

Он не только предоставил свой двор, но и сам с готовностью и усердием разносил еду и чай.

К вечеру все гости собрались.

Под навесом позади кухни одновременно растопили три больших котла. Пламя взметнулось высоко, в котлы соскребли куски застывшего свиного жира, и ароматный запах поплыл повсюду.

Затем в котлы по очереди высыпали подготовленные продукты, а потом так же по очереди выкладывали готовые блюда. Жаркий, пышущий дымом воздух кухни был настолько горячим, что даже закатное солнце казалось бледнее.

Главный повар ловко орудовал ковшом, кухарки мыли посуду, помощники разносили блюда.

Тарелка за тарелкой, одна на другую — горячие, маслянистые, красные блюда быстро заполнили больше десяти столов.

Сбережений у деревенских жителей не хватало на большие дела, поэтому они старались показать себя через угощение.

Словно радостный пир мог призвать прекрасное, иное завтра.

Невеста парня была из города, энергичная и бойкая на язык.

Ее родственники тоже были вежливы, настолько культурны, что почти не притрагивались к палочкам.

Ли Юцай обычно был немногословен, но, разнося блюда и приветствуя гостей, говорил много и гладко.

— Ешьте больше, угощайтесь, пейте! Впереди еще несколько больших блюд... — улыбаясь, уговаривал он, одновременно следя, за каким столом закончилось вино и где можно убрать тарелки.

Давно он так не суетился, даже похожий на призрака человек становился оживленнее.

*

Молодожены произносили тосты, старшие уговаривали выпить, младшие соревновались, кто кого перепьет... За каждым столом царил свой шум. Через два-три часа женщины с большими красными тазами для мытья ног подошли и начали упаковывать остатки еды в пластиковые пакеты. Только тогда Ли Юцай и другие помощники сели за отдельный стол.

Блюда были те же, но гости ели на свадебном банкете, а помощники — просто ужинали после работы.

К тому же, поддерживать атмосферу праздника было уже поздно, поэтому они, по обыкновению, поели быстро и молча.

Когда и они закончили есть, женщины уже убрали со столов посуду.

Трезвые и полупьяные мужчины отправились кто в деревенскую баню, а кто остался играть в карты.

Игра в карты требовала напряжения голосовых связок: нужно было одновременно курить, невнятно выкрикивать что-то, смеяться и ругаться. Густой гул голосов и запах алкоголя метались по комнате с облупившимися, заплесневелыми стенами. В углу мигала белая люминесцентная лампа, тусклая старая лампочка закоптилась еще сильнее. Старый дом, полный дыма, выглядел сонным и усталым, так что было не разобрать, какой сегодня день и какой год.

*

Ли Юцай сидел на маленькой скамейке у ворот своего дома, щелкал семечки и болтал со знакомыми.

Все те же знакомые истории: у кого родился ребенок, кто из стариков умер, кто разбогател, кто добился успеха, у кого случилась беда, кто заболел... Деревенские жители любили обсуждать это, да и могли говорить только об этом.

О других вещах говорить было не принято, да и нужно было как-то отмечать время, деревенское время, с помощью этих историй.

Чье-то рождение после чьей-то смерти, чей-то успех перед чьей-то болезнью.

Словно у всего были причины, следствия, смысл и цикличность.

Луны на небе не было, во дворе стояла кромешная тьма.

Ли Юцай держал одноразовый бумажный стаканчик и маленькими глотками пил горячий чай. Сидя у самых ворот своего дома, он чувствовал, что одновременно так близок и так далек от дома, от людей и от этого шума.

Гуйфан ушла куда-то в гости, возможно, тоже обсуждала эти деревенские истории, в которых, наверное, упоминался и он сам.

После того как он заболел этой странной болезнью, Ли Юцай заметил, что у окружающих словно появилось второе лицо. Они всегда были с ним мягкими, учтивыми, даже заискивающими, будто боялись, что он раньше времени отправится во дворец Ямы и нажалуется на них.

Ли Юцай вспомнил, как семь или восемь лет назад заболел его старый отец. О чем он сам тогда думал?..

Шум продолжался до полуночи, и наконец свадебный пир закончился. Но никто не ожидал, что эта обычная деревенская свадьба приведет к другому, не совсем обычному переполоху.