Глава 10 (Часть 1)

Глава 10

— Хорошо, посмотрим, как далеко ты продвинешься со своей фермой без моей помощи!

— Отец Линь резко встал, ткнул пальцем в Линь Чаоси и презрительно фыркнул.

Линь Чаоси спокойно посмотрела на разъяренного отца, неторопливо положила недоеденные чипсы на стол, вытерла руки салфеткой и спокойно сказала:

— Даже если мне придется побираться, я не обращусь к тебе за помощью.

Конечно, даже без системы она не опустилась бы до попрошайничества, не говоря уже о том, что у нее был этот «золотой палец».

Отец Линь схватился за грудь и задышал, не в силах вымолвить ни слова. Гао Мэн, которая тайком наблюдала за ними из кухни, увидев это, поспешила к нему.

— Успокойся, не стоит так переживать из-за ребенка,

— ласково произнесла Гао Мэн, поглаживая отца Линь по спине.

Линь Чаоси закатила глаза. Он же бизнес-акула, как он может быть таким слабым? Она всего лишь немного разозлилась, а они были одними из тех, кто довел первоначальную владелицу до самоубийства. Если бы не постоянное эмоциональное насилие, отсутствие понимания и поддержки, разве дошло бы до такого?

— Посмотри, до чего ты довела своего отца! Он же все делает ради твоего блага, ему не нужна твоя ферма,

— повернувшись к Линь Чаоси, с упреком сказала Гао Мэн. В душе она радовалась их ссоре — чем сильнее они поссорятся, тем лучше. Только так все имущество достанется ее дочери.

Линь Чаоси наблюдала, как Гао Мэн вытирает несуществующие слезы, изображая, будто Линь Чаоси вот-вот доведет отца до сердечного приступа, и, улыбаясь, молчала. Наблюдать за их игрой было довольно забавно.

Будь у отца Линь хоть капля отцовской любви к первоначальной владелице, она бы так не противилась ему.

Первоначальная владелица с детства была как невидимка в этом доме, отец Линь не обращал на нее никакого внимания.

Она всегда стояла в стороне, наблюдая за счастливой жизнью их семьи из трех человек.

Когда они ездили отдыхать, ее никогда не брали с собой.

Если она делала что-то не так, на нее тут же обрушивался шквал упреков, не разбираясь в причинах и следствиях. Виновата всегда была она.

Линь Чаоси опустила голову и вытирала салфеткой свои и без того чистые руки. Спустя некоторое время она тихо произнесла:

— Если вы хотите добра Линь Вэньин, пусть лучше бросит учебу и выйдет замуж. Быть богатой женой куда лучше.

Гао Мэн тут же взбесилась, словно разъяренная львица. Да что из себя возомнила эта Линь Чаоси? Как смеет сравнивать себя с ее дочерью? Она всего лишь побитая собака.

Однако Гао Мэн сдержала гнев, бросилась в объятия отца Линь и тихо зарыдала.

— Как ты можешь сравнивать себя с Вэньин?

— спросил отец Линь, увидев это.

Смешно! Гао Мэн — мачеха, неудивительно, что она не любила первоначальную владелицу.

Но отец Линь — ее родной отец! И в его глазах она даже не достойна сравнения с Линь Вэньин.

И все эти «ради твоего блага» — просто насмешка.

— Ты можешь сравнивать меня с собакой, почему я не могу сравнивать себя с Линь Вэньин? Хотя… с чего бы Линь Вэньин сравнивать себя со мной? Я хотя бы человек, а она?

— с презрением произнесла Линь Чаоси, и по ее щекам покатились слезы. Она быстро отвернулась, не желая показывать свою слабость перед отцом, но сердце ее все равно сжималось от боли.

— Система, что происходит? Душа первоначальной владелицы еще здесь?

— мысленно спросила Линь Чаоси у системы.

Она ничего не чувствовала, кроме боли и жалости к первоначальной владелице. Почему же тогда она плачет и ее сердце разрывается?

【Дорогая, душа Линь Чаоси уже рассеялась. Возможно, это инстинктивная реакция тела. Человеческие эмоции слишком сложны, система не может дать объяснение.】

В комнате повисла тишина. Атмосфера была настолько гнетущей, что стало трудно дышать. Спустя некоторое время отец Линь холодно фыркнул и в гневе вышел.

Услышав хлопок двери, Линь Чаоси поняла, что он ушел в гостевую комнату. Вытерев слезы, она посмотрела на Гао Мэн, которая сидела рядом. Ей было странно, почему та не пошла за мужем, но она не придала этому значения, словно Гао Мэн не существовало, и продолжила смотреть телевизор.

— Ха, компания твоего отца принадлежит Вэньин. Лучше тебе не зариться на нее, иначе пожалеешь.

— Гао Мэн встала перед Линь Чаоси, гордо подняла свою красивую голову и надменно произнесла.

Линь Чаоси невольно захлопала в ладоши, изображая восхищение:

— Вам всей семьей нужно в шоу-бизнес! С вашими талантами другим актерам не достанется ни одной награды!

— Одно говорите в лицо, другое — за спиной. Мастерски у вас получается,

— Линь Чаоси бросила салфетку, встала, посмотрела Гао Мэн прямо в глаза и презрительно усмехнулась.

Атмосфера мгновенно накалилась. В тишине было слышно только биение их сердец.

Гао Мэн сжала кулаки так сильно, что острые ногти впились в ладони, и по ним покатились капли крови.

Презрение Линь Чаоси глубоко ранило Гао Мэн. Внешне она была богатой женой, у которой было все, что душе угодно, но на самом деле ей приходилось во всем подчиняться отцу Линь.

Другие богатые жены презирали ее за то, что она заняла место жены, будучи любовницей. Если бы не ее выдающаяся дочь, ее положение в этом доме было бы, пожалуй, еще хуже, чем у Линь Чаоси.

Она прекрасно понимала, насколько важна для женщины власть, поэтому, чего бы ей это ни стоило, она должна была оставить компанию Вэньин, чтобы та не повторила ее ошибок.

Если бы у нее были деньги, разве стала бы она жертвовать своим достоинством, становясь любовницей?

Как крыса, прятаться по ночам, питаясь объедками…

Теперь Линь Чаоси была не такой безвольной, как раньше. Нужно придумать, как снова отправить ее в ад.

Хотя в душе ей хотелось, чтобы Линь Чаоси немедленно умерла, она вдруг изменилась в лице, натянула улыбку и спокойно сказала:

— Поживем — увидим.

— С нетерпением жду,

— не дрогнув, ответила Линь Чаоси. Угрожать — много ума не надо!

На следующий день отец Линь и Гао Мэн поспешно покинули ферму. Стоя у ворот, отец Линь холодно посмотрел на Линь Чаоси и сказал:

— Хорошенько подумай, хватит ли у тебя способностей, чтобы развить это место.

Линь Чаоси пропустила слова отца мимо ушей. Проводив их, она пошла к теплицам, чтобы посмотреть на клубничные грядки.

Более двадцати теплиц стояли ровными рядами. В каждой из них по обеим сторонам росли кусты клубники в горшках, а посередине оставался проход.