Пустота

Пустота

Юй Тянь в последнее время никак не мог найти Цзян Ся.

Место впереди пустовало.

Пустые бланки экзаменов лежали аккуратной стопкой, а новые уже раздавались старостами, разлетаясь, словно снежинки.

Во время перемен стало тихо, больше не было слышно знакомых фраз «Математика такая сложная» или «История все-таки проще», которые можно было услышать, даже не поднимая головы.

На перемене никто больше не спрашивал, не хочет ли он пойти вместе набрать воды.

Среди принесенного на ужин больше не было шоуцзябина без салата, но с большим количеством острого перца...

Он чувствовал, что сойдет с ума, если не спросит.

— Эй, Чэн Жо!

Голос Юй Тяня внезапно пронзил тусклый коридор.

Чэн Жо вздохнула: чему быть, того не миновать.

— Ты знаешь, почему Цзян Ся в последнее время не ходит в школу? — нетерпеливо спросил Юй Тянь.

— Э-э, она сказала мне, что чувствует, что в школе мало возможностей для роста, и уехала домой на дополнительные занятия, — стараясь сохранять спокойствие, ответила Чэн Жо.

Юй Тянь вдруг почувствовал себя немного подавленным.

— О, вот как... Она мне не сказала...

— Возможно, она слишком торопилась уехать.

Уехала еще до того, как вывесили результаты второго пробного экзамена, — сказала Чэн Жо, делая вид, что размышляет, а сама подумала: «Нужно немедленно закончить этот разговор, иначе правду не скрыть!»

— Не волнуйся, она же неплохо сдала второй пробный экзамен, верно?

Наверняка все будет в порядке!

Она же дала тебе конспект по истории.

Вместо того чтобы тратить время на беспокойство, лучше хорошенько готовься!

Она наверняка обрадуется, если узнает!

Чэн Жо быстро закончила разговор, по-старшински похлопала Юй Тяня по плечу и, бравируя, добавила:

— Хорошенько готовься!

Мне пора!

Не успели стихнуть ее слова, как она уже шмыгнула в класс.

Юй Тянь поджал губы.

Честно говоря, у него на душе был полный кавардак.

Не только из-за внезапного отъезда Цзян Ся, но и из-за его собственного ответного листа семнадцати-восемнадцатилетнего парня, переданного вместе с конспектом по математике... на который он так и не получил ответа...

Юй Тянь тоже был типичным китайским ребенком.

Поскольку его родители были классными руководителями, много лет выпускавшими старшие классы, он с рождения варился в котле подготовки к Гаокао.

Хотя он с детства хорошо учился, особенно по точным наукам, ему все равно не удавалось избежать родительского давления на тему учебы и оценок.

Словно плохие оценки — это тяжкий грех, означающий, что ты ни на что не годен.

На ежемесячном экзамене во втором классе старшей школы было интересное сочинение по китайскому языку — по комиксу под названием «Пощечина и поцелуй».

Глядя на ребенка с картинки, который получил 99 баллов, но все равно удостоился пощечины, он словно видел себя.

Идеальность?

Что такое идеальность?

Идеальность — это послушание, это быть первым, это «должен», это «обязан».

Ему нравилось Лего, родители хотели, чтобы он любил рисовать.

Ему нравилась гитара, родители хотели, чтобы он любил декламацию.

Ему нравился скейтборд, родители хотели, чтобы он любил марафон.

Любовь?

Что такое любовь?

Любовь — это когда оценки хорошие, родители довольны, учителя удовлетворены.

В средней школе он тайком от родителей проколол ухо.

Каждый раз, глядя в зеркало на стильное украшение в ухе, он чувствовал, что обретает себя.

Кто установил, что хороший ребенок может быть только одного типа?

Ребенок с проколотым ухом обязательно станет плохим?

Ребенок, который играет в игры, обязательно плохо учится?

Ребенка, который остается собой, обязательно будут ругать родители?..

Юй Тянь не знал.

Он не хотел идти точно по следам, проложенным родителями.

Высота подъема ноги, угол постановки стопы, ширина шага — всего этого он не хотел.

Он не хотел терять себя.

Перед поступлением в старшую школу он сильно поссорился с родителями и после этого решил жить в школьном общежитии.

По выходным, приезжая домой, он обменивался с ними лишь формальными фразами вроде «Как дела?» и «Нормально», больше им не о чем было говорить.

Юй Тянь не понимал, что для него значит внезапный отъезд Цзян Ся.

Он не знал, как описать свое нынешнее состояние.

Разочарование?

Пустота?

Растерянность?

Напряжение?

...Нет, ни то, ни другое.

Ничего.

Не было прилагательного, которое могло бы это описать.

Это был черный лист бумаги.

В углу мелким почерком была написана строка: «Я лишь утлое суденышко, качающееся на волнах.

Я мог бы вечно мириться с громом, молниями и бурей, если бы не увидел однажды мимолетное солнце».