Вспомнив утреннюю хрипотцу в голосе Цинь Фань и свежий след на шее, Цзян Жун была уверена: дело в шляпе!
Даже если господин Се — этот «Будда без страстей», как его называют в деловых кругах — и он относится к их «браку» чисто формально, ограничиваясь постелью…
— Но он же не может просто пользоваться тобой и ничего не делать в ответ? — спросила Цзян Жун.
Цинь Фань не ответила. Вместо этого, недовольная слишком сильным кондиционером, накинула на себя плед и равнодушно буркнула:
— Скоро узнаем.
Ее тон показался Цзян Жун подозрительно беспечным:
— Правда?
Помедлив, она добавила:
— Все-таки господин Се — легендарный «асексуал бизнес-мира». Если не выйдет, придется искать другие варианты.
Не знать, кто твой враг — это как чувствовать на себе пристальный взгляд ядовитой змеи из темноты.
Цинь Фань приподняла ресницы, её персиковые глаза сияли неосознанно соблазнительным блеском:
— Тц-тц…
То ли сестра Цзян слишком недооценивает мои чары, то ли переоценивает выдержку Се Яньли.
— И кстати, что это за подростковый эпитет… — добавила она, припоминая, что её агент всё-таки выпускница факультета китайской литературы.
— Какой ещё подростковый?! Ты разве не видела последнее интервью твоего мужа? Это топовый комментарий, который разошёлся по всему интернету!
Цзян Жун тут же открыла на планшете ту самую статью и ткнула в экран:
— Вот, смотри!
Взгляд Цинь Фань упал на включившееся интервью.
На видео мужчина в безупречном костюме от кутюр непринуждённо сидел в бордовом кресле. Его черты были утончённо-прекрасны — такого не забудешь.
Но больше всего бросались в глаза чёрные буддийские чётки с выгравированными сутрами, свободно свисающие с его холёных пальцев. Каждый сустав выглядел чётко и выразительно — словно произведение искусства, созданное для коллекционирования.
Да, это определённо её «муж по расчёту».
Она открыла комментарии.
Оригинальный топовый комментарий уже сменился новым лидером: [Будда, спаси меня].
Губы Цинь Фань медленно растянулись в улыбке. Она быстрым движением сделала скриншот, отправила себе на телефон и сохранила.
Цзян Жун уже собралась её подколоть, но микроавтобус как раз остановился у входа в студию стилистов.
— Быстрее выходи, мы опаздываем! — засуетилась она, нажимая кнопку открытия дверей.
Цинь Фань спокойно убрала телефон:
— Не торопись, успеем.
Глядя на её невозмутимость, Цзян Жун не знала, радоваться или беспокоиться.
«С одной стороны, хладнокровие — это хорошо. Но не до такой же степени!»
…
Летним вечером в шесть часов в Северном городе только-только начинало смеркаться.
Белый микроавтобус вовремя остановился у входа в отель «Синхэ Луци».
П.п.: Взлёт цапли над Млечным путём.
Сопровождаемая обслуживающим персоналом, Цинь Фань с пригласительным в руках беспрепятственно прошла в приватный банкетный зал на двенадцатом этаже.
Зал был оформлен в традиционном стиле — как любят состоятельные господа.
Внешне скромный, но в деталях повсюду сквозила роскошь, подчеркивающая исключительный статус гостей этого этажа.
Две резные сандаловые ширмы разделяли пространство на две зоны: внешнюю — для фуршета и неформального общения, и внутреннюю — для торжественного банкета. Попасть за вторую ширму могли лишь избранные из высшего общества.
Даже имея приглашение, многие не удостаивались этой чести.
Цзян Жун прекрасно понимала их место и не собиралась пробиваться вглубь.
К счастью, едва войдя, она заметила знаменитого режиссёра Сун Линя, сидящего на диване, и поспешила подвести к нему Цинь Фань.
Сейчас Цинь Фань не хватало не таланта или опыта, а лишь достойной роли, которая раскроет ее перед зрителями.
Цзян Жун знала, что Сун Линь как раз готовится к съёмкам крупного проекта — даже шанс на пробы уже был бы удачей.
Режиссёр молчал, зато сидевший рядом магнат недвижимости Юй Чжоушэн, разглядывая лицо Цинь Фань — и без того одно из лучших в индустрии, — добродушно заметил:
— Я видел выступление госпожи Цинь в классическом танце. Осмелюсь спросить, удостоился бы я чести пригласить вас станцевать для меня приватно?
— Конечно, не безвозмездно — я как раз планирую инвестировать в новый проект господина Суна.
Сун Линь сохранял молчание — согласится Цинь Фань или нет, его не касалось. В конце концов, такие дела решаются по взаимному желанию.
Как профессионал, Цзян Жун сразу уловила намёк. Она побледнела и тревожно взглянула на Цинь Фань, боясь, что та не сдержит свой взрывной характер и забудет, где находится.
— Спокойствие, только спокойствие, — зашептала она ей на ухо. — Не злись, не наживай врагов. Просто представь, что это дикая жаба — разве станешь ты спорить с животным?
Цинь Фань, поймав её предостерегающий взгляд, проглотила готовую сорваться колкость. Затем, медленно подняв ресницы, она усмехнулась:
— Какая досада, я подвернула лодыжку.
Цзян Жун едва не лишилась чувств.
«Божечки, ну нельзя же придумать что-то правдоподобнее! На десятисантиметровых каблуках — и вдруг «подвернула лодыжку». Кто в это поверит?»
Сун Линь фыркнул.
Юй Чжоушэн тоже заметил, как уверенно Цинь Фань стоит на каблуках. Оскорблённый, он, к тому же услышав смех режиссера, взорвался:
— Охрана! Выведите их! Разве это место для таких женщин?
Шум привлек внимание всего зала.
В зале начали перешёптываться:
— Кажется, это Цинь Фань?
— Если её сейчас выгонят, мне за неё будет неловко.
— С тех пор как она ушла из классического танца, её карьера катится под откос. Сегодняшний позор станет притчей во языцех.
«…»
В глазах Цинь Фань вспыхнул холодный огонь. Она с детства не привыкла терпеть унижения.
Даже разгневанная, она оставалась прекрасной. Юй Чжоушэн, разглядывая её ослепительную красоту под светом люстр, решил дать ей ещё один шанс.
— Если передумаешь — ещё не поздно, — фальшиво-великодушно прокашлялся он.
Цинь Фань взглянула на нетронутый бокал на столике.
Она уже собиралась протянуть руку…
Как вдруг из-за ширмы вышел молодой человек в строгом костюме:
— Госпожа Цинь, господин Се приглашает вас к столу.
Господин Се?!
Гости в наружной зоне остолбенело уставились на секретаря Вэня — того самого, что не отходил от Се Яньли ни на шаг — теперь почтительно склонившегося перед Цинь Фань.
Даже Цзян Жун была шокирована.
— Какое совпадение, что твой муж здесь! — прошептала она, подталкивая Цинь Фань. — Только он может тебя выручить, иди же!
Секретарь Вэнь, знавший об их отношениях, бросил взгляд на остолбеневшего Юя:
— Госпожа Цинь, прикажете вывести господина Юя?
«Вывести» означало «выгнать».
Все прекрасно это понимали.
Цинь Фань сохраняла ледяное спокойствие. Раз уж её «муж по расчёту» предложил помощь — грешно не воспользоваться.
— Можно, — кивнула она.
В зале воцарилась мёртвая тишина.
Даже заносчивый Юй не осмелился возразить. Ведь слова Вэня были равносильны приказу самого Се Яньли. Кто посмеет перечить ему — разве что желающий обанкротиться.
Приподняв подол платья, Цинь Фань грациозно проследовала за секретарём за ширму.
В банкетной зоне за столом собрался цвет бизнес-элиты — всего десяток с небольшим мест, почти все заняты.
Свободным оставалось лишь кресло по правую руку от хозяина.
Взгляд Цинь Фань задержался на председательском месте…
Редко когда Се Яньли носил чёрные рубашки. Этот цвет придавал его обычно сдержанной красоте опасную чувственность. Но когда он опустил бокал и поднял глаза…
Его взгляд был ледяным и отстранённым, словно у бездушной статуи. Всё очарование мгновенно растаяло, превратившись в холод.
Пальцы Цинь Фань непроизвольно сжали край платья. Она ещё не успела заговорить…
Как он постучал костяшками пальцев по столешнице рядом с пустым креслом и назвал её имя низким, холодным голосом:
— Цинь Фань. …Иди сюда.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|