Глава 15. Храбрости ей не занимать

В роскошном баре "Blurred" Сыкун Чэнь занял место у барной стойки и обратился к бармену: — Виски.

Син Шаоцзинь сел рядом с ним. В отличие от привлекательного и порочного Сыкун Чэня, он был холоден и излучал отталкивающую ауру, словно тысячелетний ледник Антарктиды.

— Бренди, — сказал он.

— Хорошо, минутку, — бармен повернулся, чтобы взять напитки.

На танцполе мужчины и женщины в экстазе двигались под ритмичную музыку.

Когда Сыкун Чэнь и Син Шаоцзинь вошли в бар, почти все женские взгляды обратились на них, полные неприкрытого восхищения.

Наблюдая за жадными и восхищенными взглядами, Сыкун Чэнь усмехнулся и сделал глоток виски.

Женщины — вечно алчные создания. Ради денег они, кажется, готовы на все, даже продать свое тело.

С презрительной улыбкой он отвел взгляд. Внезапно в его памяти всплыло изящное лицо Е Маннин.

Он вспомнил, как в Университете А она сердито выкрикнула его имя, такая естественная и очаровательная, и на душе у него стало легко.

— О ком ты думаешь? Выглядишь довольным, — с любопытством спросил Син Шаоцзинь, в его глазах мелькнули игривые искорки.

Только что на его лице читались отвращение и презрение, а теперь он вдруг улыбнулся. Это не могло не вызвать любопытства.

Кто же эта женщина, которая смогла заставить его о себе вспомнить?

— Я выгляжу довольным? — Сыкун Чэнь сделал глоток обжигающего виски, улыбка на его губах стала менее заметной.

Неужели это так очевидно?

— А ты как думаешь? — Син Шаоцзинь посмотрел на него так, словно тот задал глупый вопрос.

Спросил бы он, если бы не заметил его хорошего настроения? Еще минуту назад Сыкун Чэнь готов был вышвырнуть всех женщин, которые на него пялились.

— Да, я вспомнил об одной интересной женщине, — признался Сыкун Чэнь, поняв, что скрывать это бессмысленно.

— Мне любопытно, что за женщина смогла тебя заинтересовать. Это не так-то просто.

— На самом деле, ты ее знаешь… — Его слова прервал шум. Сыкун Чэнь нахмурился и посмотрел на другой конец барной стойки.

Было уже одиннадцать вечера. Е Маннин пила с восьми, уже целых три часа!

Бармен видел, что она одна, к тому же красивая и изящная, и, опасаясь, что с ней что-то случится, когда она опьянеет, уговаривал ее не пить слишком много.

Но пьяная Е Маннин не обращала на него внимания и требовала еще алкоголя.

Какой-то мужчина с вожделением наблюдал за ней. Видя, что она одна и явно пытается забыться, он решил дождаться, пока она совсем опьянеет, чтобы воспользоваться ситуацией.

Когда Е Маннин окончательно потеряла ясность, мужчина подошел к ней и, приобняв, попытался увести.

Обычно бармен не вмешивался в такие дела, но ему стало жаль изящную, словно орхидея в уединенной долине, девушку. Он не мог допустить, чтобы ее кто-то обидел.

Бармен окликнул мужчину, и Е Маннин, услышав его голос, немного пришла в себя.

Увидев рядом с собой мужчину с похотливым взглядом, она изо всех сил оттолкнула его и, пошатнувшись, ухватилась за стойку, чтобы не упасть.

— Убирайся! Не приближайся ко мне!