Ночная дорога (5)

Глядя на растерянное лицо Ся Шибана, Чжуан Ваньхуа вдруг поняла, что решение о разводе было правильным. Продолжать этот брак не имело смысла.

Ся Линьчэнь тоже не ожидал услышать от матери такие слова и застыл на месте.

— Мама… — позвал он с горечью в голосе.

Раньше он не раз уговаривал ее, но Чжуан Ваньхуа упорно отказывалась разводиться. Почему она вдруг передумала сейчас, он не знал.

— Шибан, уходи, — спокойно сказала Чжуан Ваньхуа. — В следующий раз приходи с адвокатом и соглашением, мы подпишем.

Ся Шибан не ответил сразу, а спросил:

— Почему?

— Ты спрашиваешь меня почему? — Чжуан Ваньхуа тоже разозлилась. Она указала на Ся Шибана и усмехнулась с горечью: — Я слышала, что ты собирался устроить помолвку Линьчэня. Тебе мало было мучить меня одну, теперь ты хочешь и сына в это втянуть?

— Я этого не делал, — возразил Ся Шибан.

— Не делал? — Чжуан Ваньхуа рассмеялась от гнева. — Ты смеешь говорить, что навязал ему девушку, которую он даже не знает, ради его же блага? Линьчэнь — мой сын, а не твоя коммерческая пешка, которой можно распоряжаться как вздумается!

— Ваньхуа, успокойся. Мы обсудим детали развода в другой раз, — Ся Шибан заложил руки за спину, его лицо помрачнело, словно его задели за живое.

Чжуан Ваньхуа опёрлась о край кровати и встала, чтобы не смотреть на него снизу вверх.

— Не нужно. Обсуждать нечего. Нам с сыном ничего не надо. Можешь оставить свои деньги кому угодно. Я лишь прошу не вмешиваться в жизнь моего сына.

Ся Шибан был потрясен:

— Он и мой сын тоже.

— Нет, — Ся Линьчэнь подошел, позволил Чжуан Ваньхуа схватиться за его руку и помог ей сесть на кровать. — Человек, который не дал мне и моей матери элементарной заботы, который всегда отсутствовал в моей жизни, не имеет права называться моим отцом.

***

Уже несколько дней Хэ Чучэнь не появлялась на занятиях, взяв отпуск. Чжун И слышала от Цай Сяотань, что ее заперли дома.

Подперев щеку рукой, Чжун И смотрела в окно, думая о Ся Линьчэне. Как он там? Сильно ли ему досталось?

Но пока она не разобралась в своих мыслях, она боялась его видеть, чтобы не растревожить себя еще больше.

У нее в голове был полный сумбур, и ей хотелось распутать этот клубок, чтобы понять, что же скрывается внутри.

Пару дней назад, когда Сестрица Бао позвала пойти в цветочный магазин, Чжун И отказалась. Не обращая внимания на многозначительный взгляд Цай Сяотань, она сослалась на то, что идет в библиотеку.

На третий день она не смогла устоять перед назойливыми уговорами Сестрицы Бао и пошла, но пряталась за спиной Цай Сяотань, прося подруг не называть ее имени.

На четвертый день Ся Линьчэнь как бы невзначай сделал несколько шагов к их столику, но Мандаринка пару раз царапнул его за штанину, и он вернулся к своим цветам, так и не поздоровавшись.

Чжун И показалось, что он нахмурился, глядя в их сторону. Внезапное раздражение охватило ее, и она даже отставила свой любимый молочный чай.

На пятый день Чжун И уже откровенно избегала Ся Линьчэня. Цай Сяотань все понимала, и даже Дуань Сяолу заметила что-то неладное. Только Сестрица Бао ничего не понимала и глупо хихикала.

Под проницательным взглядом Дуань Сяолу Чжун И стало не по себе. Она бросила умоляющий взгляд на Цай Сяотань, но та лишь пожала плечами и скривила губы в стиле "Сяолу".

Даже до Сестрицы Бао, обычно не слишком наблюдательной, дошло, что что-то не так.

— Что с вами двумя? — прямо спросила она. — Лисёнок, ты что, денег Сяолу должна и не отдаешь?

— Пфф… — Цай Сяотань рассмеялась, уткнувшись в спинку стула. — Сестрица Бао, ход твоих мыслей… уникален.

— Ну, у Сяолу такое лицо, будто она говорит: «А ну-ка верни долг по-хорошему», — невинно пояснила Сестрица Бао.

Дуань Сяолу закатила глаза:

— Скорее уж: «Признавайся по-хорошему».

Видя, что они вот-вот начнут перепалку, Чжун И сдалась и вкратце рассказала самое главное: о спасении четыре года назад и о своем импульсивном поступке в прошлые выходные.

— Ого! — рот Сестрицы Бао округлился. — Лисёнок, ты уже к нему домой бегала соблазнять…

Чжун И устало потерла лоб и поправила:

— Никого я не соблазняла, ясно? Я просто… просто в тот момент очень хотела задать ему тот вопрос.

— Главное вот что, — перехватила нить разговора Цай Сяотань. — Если он попросит тебя отплатить собой, ты согласишься?

Этот вопрос застал Чжун И врасплох. Она раздраженно взъерошила волосы и честно призналась:

— Не знаю.

— «Не знаю» означает «не исключено». То есть шансы пятьдесят на пятьдесят, — Дуань Сяолу задумалась на мгновение, а потом попала в самую точку: — Чжун И, да он тебе просто нравится, верно?

Чжун И замерла, опустив глаза и погрузившись в мысли.

Симпатия… Наверное, есть. Иначе почему она с самого начала обращала на него особое внимание? Почему ее сердце трогала его прямая, одинокая фигура?

— Да что ж такое… — воскликнула Сестрица Бао, напугав всех троих. — Раньше, когда мы тут с ума сходили, Лисёнок делала вид, что ей неинтересно, а оказывается, сама запала, влюбилась!

— Это еще не любовь, — в один голос сказали Цай Сяотань и Дуань Сяолу, затем переглянулись и улыбнулись. Цай Сяотань пояснила Сестрице Бао: — Сейчас у нее больше благодарности.

Сестрица Бао вдруг все поняла. Чжун И выросла в обеспеченной семье, окруженная любовью, поэтому к славе и богатству была довольно равнодушна. Но по натуре она была человеком, который платит добром за добро и злом за зло.

Если кто-то становился ее врагом, она просто так этого не оставляла, обязательно отплачивала той же монетой, причем била по самым больным местам — как в случае с Сун Ялин на конкурсе дизайна.

А если кто-то делал ей добро, она всеми силами старалась отблагодарить. Тем более Ся Линьчэнь спас ей жизнь — она наверняка думала, как бы отплатить ему от всей души.

Сейчас Ся Линьчэнь в ее глазах был скорее спасителем, чем мужчиной.

Сестрица Бао глубоко вздохнула и спросила:

— И что ты собираешься делать?

— Буду действовать по обстоятельствам, — Чжун И повернула голову к окну общежития, залитому солнцем. Она встала, подошла к окну и посмотрела вниз.

Снаружи сияло солнце, небо было чистым и голубым, повсюду сновали люди.

Кто-то смеялся и шутил, кто-то брел в одиночестве. У одних на лицах сияли улыбки, у других лежала тень забот.

Чжун И подавила волнение в груди, повернулась к трем подругам и отчетливо произнесла:

— Я хочу вылечить его глаза.

Этот мир так прекрасен. Такой добрый человек, как он, должен жить в свете, а не во тьме.

Чжун И стояла против света, и подруги не могли разглядеть выражения ее лица. Но она вся была окутана сиянием, и когда она произнесла эти слова, они почему-то непоколебимо поверили, что она сможет это сделать.

Дуань Сяолу первой улыбнулась и поддразнила ее:

— И при этом ты его избегаешь?

— Ой, точно.

S3