Все вспомнили о событиях шестилетней давности — о ребёнке с неизвестным отцом!
Шэнь Вэйминь чуть не упала в обморок, её лицо стало смертельно бледным:
— Ты… ты не избавилась от того ребёнка?
— Да, — кивнула Шэнь Сюцин, не желая вдаваться в объяснения.
— Шлёп! — Лю Чжимань подошла и влепила ей ещё одну пощёчину.
— Ты с ума сошла? Как ты могла родить этого ребёнка с неизвестным отцом? Ты хоть знаешь, что люди подумают о семье Шэнь из-за твоего поступка?
— Репутация важнее человеческой жизни? — Шэнь Сюцин насмешливо скривила губы, глядя на Лю Чжимань. На самом деле, тогда она собиралась сделать аборт, но когда увидела мешки с окровавленными останками, она отступила.
Слишком жестоко! У неё просто не хватило духу стать таким палачом.
— Конечно, важна! Того, что ты сама незаконнорожденная, уже достаточно позорно, а теперь ты ещё и маленькую незаконнорожденную притащила! Почему ты такая же низкая, как твоя бесстыжая мать! — разразилась бранью Лю Чжимань. Старые и новые обиды нахлынули разом, ей хотелось разорвать Шэнь Сюцин на куски.
— Не смей оскорблять мою маму! — рассердилась Шэнь Сюцин, свирепо глядя на Лю Чжимань, как раненый львёнок.
Лю Чжимань испугалась её вида, но тут же закричала ещё яростнее:
— Что? Я не права? Твоя мать…
— Ещё раз оскорбишь мою маму, и я всем расскажу, что ты меня не рожала! — громко крикнула Шэнь Сюцин. — Вы подстроили мне ловушку, отправили меня в Америку — я всё стерпела. Но какое право ты имеешь оскорблять мою маму?
Семья Шэнь больше всего дорожила репутацией. То, что Шэнь Сюцин была незаконнорожденной, посторонние не знали, все считали её дочерью Лю Чжимань. Угроза подействовала, Лю Чжимань так разозлилась, что потеряла дар речи. Спустя долгое время она, дрожа, указала на неё пальцем:
— Хорошо, хорошо, паршивка, оперилась, да? Ещё смеешь мне угрожать? Говорю тебе, ты совершила такой постыдный поступок…
— Не волнуйся, я не опозорю семью Шэнь. Потому что… — её тон внезапно изменился, стал резким и пронзительным, — я, Шэнь Сюцин, с этого момента не имею никакого отношения к семье Шэнь! — Проговорив это чётко, слово за словом, Шэнь Сюцин развернулась и ушла. Как и пришла — с пустыми руками.
Никто из оставшихся позади не попытался её удержать.
Хрупкая струна, глубоко спрятанная в душе, наконец лопнула со звоном, отзываясь в сердце тягучей болью.
Всё-таки это конец…
Выйдя из Сада Шэнь, она подняла голову к небу и почувствовала необычайное облегчение. Наконец-то она высказала то, что годами давило на сердце. Шэнь Сюцин, с этого момента ты — это только ты, ты можешь жить свободно! Делай, что хочешь!
Лучи заходящего солнца раскрасили небо позади неё багрянцем. Лёгкий вечерний ветерок развевал её волосы и платье, она порхала, словно бабочка. На её простом, без макияжа, лице читалась растерянность.
Её всё-таки выгнали из этого дома. Пять лет — срок и не длинный, и не короткий. Неожиданное появление Сяосяо изменило её жизнь, превратив её из наивной и немного глупой девушки в зрелую и рассудительную женщину. Семья Шэнь никогда не давала ей тепла, но каким бы холодным ни был дом, это всё же был дом! Теперь у неё не осталось даже холодного дома…
— Цинцин! — Юнь Дуань стояла на перекрёстке. Увидев её, она обрадовалась — очевидно, ждала уже давно.
— Где Сяосяо? — тихо спросила Цинцин. В этот момент ей хотелось только одного — вернуться к дочери. У неё осталась только Сяосяо. Как хорошо, как хорошо, что тогда она настояла на том, чтобы оставить Сяосяо, иначе в её жизни было бы ещё меньше света.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|