Глава 1 (Часть 2)

Дарси: Я раньше не раскрывала тебя, потому что хотела, чтобы ты еще пару лет мне помогала.

Сейчас говорю об этом, потому что хочу поддерживать с тобой отношения.

Дарси: Раньше, когда я говорила, что хочу с тобой дружить, я лгала. В рабочей среде нет дружбы.

Но сейчас я говорю искренне. Как думаешь, у меня есть шанс?

Жун Чжиянь: Конечно! Ты всегда будешь моей богиней!

Для меня честь дружить с тобой.

Жун Чжиянь: Если ты не против того, что я скрывала…

Дарси: Почему я должна быть против? Ты не пользовалась связями, чтобы получить эту должность. Ты получила ее благодаря своим способностям, обойдя тысячи других кандидатов.

Дарси: Жун, ты действительно выдающаяся.

Надеюсь, у нас будет возможность сотрудничать в будущем. Встретимся на вершине.

Жун Чжиянь: Обязательно. Встретимся на вершине.

Она напечатала эти слова, но еще не успела отправить, как раздался оглушительный стук в дверь.

Жун Чжиянь поспешно попрощалась с Дарси, закрыла ноутбук и встала, чтобы открыть дверь.

За дверью стояли вторая тетя и младший дядя, каждый с коробкой в руках.

— Вторая тетя, дядя, как вы сюда попали?

— А все потому, что ты никак не спускалась. Мы тебя ждали так долго, что сборная Китая по футболу успела бы выиграть чемпионат мира, — съязвила вторая тетя и протянула ей коробку. — Яньянь, быстро надень это.

— Что это? — Жун Чжиянь открыла крышку. Внутри лежали ожерелье и небольшая тиара.

На ожерелье висел огромный бриллиант, как те, что привлекают Кайто Кида в «Детективе Конане».

— Это мы с твоим дядей купили тебе на аукционе. Дарим тебе в честь возвращения. Нравится?

Жун Чжиянь взяла подарок, мило улыбнувшись: — Нравится, спасибо вам с дядей.

— Да это что! А ты посмотри на мой подарок, — не желая уступать, младший дядя открыл свою коробку. Внутри лежали хрустальные туфельки, как у Золушки.

Туфельки были усыпаны бриллиантами, а в центре каждого сверкала огромная черная жемчужина.

— У этих черных жемчужин интересная история. Я потратил немало сил, чтобы их достать, и еще нашел лучшего мастера, чтобы он сделал из них хрустальные туфельки. Ну как? Достойный подарок?

Жун Чжиянь сохранила улыбку: — Дядя, вы так постарались. Мне очень нравится.

Вторая тетя и младший дядя стали уговаривать ее: — Нравится — так примерь!

— А? Сейчас?

Жун Чжиянь не смогла отказаться. Она надела ожерелье и тиару, обула хрустальные туфельки и позволила им вести себя вниз по лестнице.

Не зря говорят, что красота требует жертв. В хрустальных туфельках Жун Чжиянь чувствовала себя Русалочкой, и каждый шаг давался ей с трудом. Туфли были красивы, но ужасно натирали.

Камни на ожерелье и тиаре были такими большими, что ей казалось, будто она подвергается пытке.

— Гав-гав!

Оставалось всего несколько ступенек, когда внизу на нее залаяла разноцветная померанская шпиц.

Жун Чжиянь резко остановилась и посмотрела вниз.

Шпиц должен быть белым, но шерсть этой собаки, похоже, много раз красили, и теперь она была розовой, как любят девочки. Хвост был разделен на семь прядей: фиолетовую, синюю, голубую, зеленую, желтую, оранжевую и красную.

На собаке было белое платьице, а на каждой лапке — маленькие кожаные ботиночки.

Жун Чжиянь искренне считала, что эта собака больше подходит на роль наследницы семьи Жун, чем она сама.

— Цайбао, как ты можешь лаять на Яньянь? — двоюродная сестра Жун Чжиянь, Жун Цзаоцзао, подбежала к собаке, взяла ее на руки и нежно извинилась перед Жун Чжиянь. — Цайбао боится незнакомцев и все время лает. Яньянь, не сердись.

— …Ничего страшного, — Жун Чжиянь не стала спорить.

Получается, в семье Жун она была «незнакомкой». Забавно.

Жун Цзаоцзао с собакой на руках повернулась к сидящему на диване дедушке: — Дедушка, Цайбао боится, я отведу его в комнату. Завтра он снова с тобой поиграет.

— Хорошо, — сонно ответил дедушка Жун.

Жун Цзаоцзао с собакой протиснулась мимо Жун Чжиянь и поднялась наверх.

Когда они поравнялись, Жун Чжиянь заметила, что Цайбао — кобель, и он кастрирован. После кастрации ему, видимо, отбелили и разгладили кожу в интимном месте — она была гладкой и чистой.

Бедный пес, — Жун Чжиянь посочувствовала ему три секунды.

Спустившись, Жун Чжиянь посмотрела на Жун Цзаоцзао, скрывшуюся наверху, и спросила: — Она живет на втором этаже?

Эта вилла с садом принадлежала отцу Жун Чжиянь. До ее отъезда за границу здесь жили только она и дедушка.

— Да. Яньянь, ты так долго была за границей, дедушка жил здесь один. К счастью, Цзаоцзао такая умница, переехала сюда, чтобы составить ему компанию.

«Она заняла мой дом и стала „умницей“. Понятно. Вот почему Жун Цзаоцзао так быстро убежала наверх с собакой — хотела показать, кто здесь хозяйка. Эта моя кузина с детства любила строить из себя невинную жертву, но из-за низкого интеллекта у нее это плохо получалось. Она всегда хотела то же, что и я, но никогда не говорила об этом прямо, притворяясь беззащитной и несчастной, чтобы меня позлить».

Жун Чжиянь не хотелось связываться с ней — разговор с ней был пустой тратой времени.

— Яньянь, почему ты в таком виде спустилась? — подошел старший дядя, оглядел ее с ног до головы и нахмурился. — Слишком небрежно. Как ты будешь встречать гостей?

— Гостей? Каких гостей? — Жун Чжиянь почувствовала неладное. — Сегодня… разве не семейный ужин в мою честь?