Глава 2

Перевод: Astarmina

Король Саферса, собиравшийся вернуться в родную страну, объявил однодневный перерыв.
Он сказал, что даст принцессе Клариссе время подготовиться, но на самом деле у него были иные намерения.
Несомненно, что Максимилиан, герцог Шеридан, обещавший защитить ее, мог передумать, и это всего лишь подготовка к ее казни.
Разве не так?
Он обещал, что будет растить ребенка, пока ей не исполнится восемнадцать, а затем убьет.
Адьютант Максимилиана, Квентин Синклер, попытался переубедить его.
— Герцог, вы действительно забираете принцессу?
— Да. Но почему у меня такое ощущение, что ты вот-вот заплачешь?
— Потому что герцог не сказал о том, что собирается сделать! Количество людей в особняке ограничено.
— Разве?
— Вы, возможно, думаете, что если просто добавить еще один столовый прибор, все будет готово?
Услышав его слова, Максимилиан, наконец, понял, что столкнулся с реальной проблемой.
Он медленно кивнул и, ненадолго задумавшись, ответил:
— Хорошо, прикажи, чтобы купили посуду для ребенка.
Он взял перо и написал на чистом листе «купить посуду».
— Боже! Вы даже не подумали об этом? — Квентин схватился за голову. — Возможно, герцог принял это решение, основываясь на сиюминутном сочувствии, но страдать придется слугам!
Он подошел ближе к столу Максимилиана. Точнее, к столу принца, который погиб вчера.
— Кажется, принцессе всего семь лет.
— Нет, ей девять, — поправил его герцог, вспомнив личные данные правящей семьи Грезекии, которые он видел в документах.
Но Квентину это показалось не столь важным моментом. Он всхлипнул.
— Будь ей хоть семь, хоть девять лет, разве так можно?! — вскричал мужчина и разрыдался. — Подумайте только, девятилетний ребенок путешествует по северному Шеридану, где царит лютый холод. Естественно, герцог наденет на принцессу теплую меховую шубу!
— Хорошо, надо бы подготовить.
Под строкой с «посудой», Максимилиан дописал «меховая шуба». Вероятно, это ей тоже понадобится.
Он слышал, что зима в Грезекии подобна осени Шеридана.
— Ах, если вы сделаете это, то в конце концов начнете испытывать привязанность к ней!
Привязанность? Повторяя незнакомое слово, Максимилиан склонил голову на бок. Он читал об этом в литературных произведениях, поэтому понимал, на что это похоже. Отвратительное чувство, побуждающее к неразумному выбору.
Это была одна из вещей, которые мужчина ненавидел больше всего.
Долг каждого аристократа — принять правильное решение. И оставить принцессу в живых было одним из них.
Он не считал этого ребенка милым или достойным жалости.
Будучи отпрыском королевской семьи, она наслаждалась роскошью, когда остальные дети королевства Грезекии, которых он видел по время похода, жили в нищете и страдали от голода.
Даже солдаты от голода не желали сражаться и, к тому времени, когда прибыла армия королевства Саферс, большинство из них дезертировали.
В войне, которая длилась меньше месяца, почти не было кровопролития. Возможно, этим вторжением они спасли больше людей.
Жители этих земель восхваляли армию королевства Саферс за то, что солдаты поделились провиантом.
Но сочувствовать принцессе прогнившего королевства? Невозможно, даже если это всего лишь ребенок, не подозревающий о ситуации.
Максимилиан надеялся, что Лисандр, его сводный брат и король Саферса, не нарушит закон. Потому что важно следовать установленным законам, когда имеешь дело с проблемами, затрагивающими интересы других стран.
Не подозревая о чем он думает, Квентин продолжал причитать:
— У жителей замка Шеридан нет иммунитета к милым детям. Ужасная принцесса наверняка растопит холодные северные сердца, заставит сдаться и завоюет всех!
— Не неси чушь.
— Неужели вы, герцог, не читаете книг? Многие популярные сюжеты основаны именно на этом. Вам известно, почему подобные истории популярны?
— Кажется, это должно наоборот притуплять интерес.
— Нет! Это потому что любой человек слаб перед привлекательностью ребенка! Дети милые и драгоценные! Все хотят защищать их!
— Хорошо, — кивнул Максимилиан. — Я собирался выбрать среди рыцарей охранника для нее. Но раз ты сам вызвался, назначаю тебя.
— Что?.. Я-я? — Квентин, все это время разглагольствовавший со знанием дела, застыл с широко открытым ртом, затем покачал головой. — Угх... Я-я не могу.
— Разве ты не сказал, что прочитал много книг по воспитанию детей?
— Но это не настоящие книги о воспитании детей, а любовные романы. Они сильно отличаются от действительности.
— Кажется, ты говорил, что хотел бы защищать ее.
— Все дети милые! Но что произойдет в будущем?!
— Вот поэтому и позаботься о ней.
— Не хочу! — Квентин в страхе отступил на несколько шагов. — Вы хотите сказать, что когда ей исполнится восемнадцать, я должен буду отрубить голову ребенку, которого воспитал, и отнести ее Его Величеству? Ох, я не смогу этого сделать.
— Ты не должен воспитывать этого ребенка, — строго сказал ему Максимилиан. — Она военнопленная, все одно, что преступница.
— Но она ребенок!
— Дочь короля. Одно ее существование может подтвердить законность восстановления королевства.
— Но, герцог, — поправляя очки в серебряной оправе, Квентин предположил: — тогда вы хотите сами вырастить ее и убить, когда ей исполнится восемнадцать?
Это было ужасное предположение, но Максимилиан без колебаний ответил:
— Да.
Он с самого начала хотел так поступить. Наказать в соответствии с установленными законами.
— Боже, лучше просто убить принцессу сейчас...
Но это было невозможно.
Герцог собирался ответить, но был прерван глухим звуком, донесшимся из-за приоткрытой двери.
Рыцари привели Клариссу.
Звук, раздавшийся недавно, был вызван падением старой сумки, которую держала в руках девочка.
— А-ах... — Кларисса на мгновение замешкалась, затем поспешно подобрала сумку и прижала к себе.
В поклаже были драгоценности или монеты? Кажется она считала, что ей они понадобятся во время путешествия в неизвестные земли.
Девочка вздрогнула и огляделась. Встретившись взглядом с Максимилианом, она испуганно взмолилась:
— П-пожалуйста, пощадите меня, — тихий голос дрожал. Возможно, находясь за дверью, она слышала их разговор? — Я буду тихой и незаметной.
Это были не те слова, которые ждешь услышать от девятилетнего ребенка.
— Поступайте, как хотите, герцог. Я уже сказал, что не смогу это сделать, — сказал Квентин.
Глубоко вздохнув, он вышел из кабинета вместе с рыцарями, оставив герцога и Клариссу наедине.
Посмотрев на ребенка, Максимилиан вспомнил некоторые данные из документов.
Кларисса Леннон Грезекия, единственная принцесса королевства. Дочь любовницы короля...
Когда искал прошлой ночью информацию о ней, так и не нашел записей о том, кем была ее мать. Возможно, она была простолюдинкой, от которой без колебаний избавилась королева, могущественная личность, пока король, стоя в стороне, наблюдал за всем.
Кажется, она всегда обращалась с девочкой, как с незаконнорожденным ребенком, чтобы та запомнила свое место и не претендовала на более высокое положение.
— Я... — тихо сказал герцог после недолгих раздумий.
Он не хотел давать ей надежду только потому, что она была еще ребенком. Ей лучше ни на что не надеяться. Будет проще, если оставшаяся часть ее жизни будет полна отчаяния, а не мгновенным падением в пропасть после того, как прожила счастливую жизнь.
— Я убью тебя, Кларисса Леннон Грезекия.
Личико девочки от страха побледнело до синевы. Прижимая к себе гремящую сумку, ребенок разомкнул дрожащие губы.
Возможно, она снова собиралась умолять его пощадить ее.
— Когда это?..
Однако слова ребенка отличались от его предположений. Максимилиан холодно ответил:
— В день, когда ты отпразднуешь восемнадцатилетие.
Она впадет в отчаяние, когда услышит это.
Так он предполагал, но, к его удивлению, на лице Клариссы отразилось облегчение.
Девочка подошла на шаг ближе и спросила, словно не могла в это поверить:
— С-смогу ли я действительно дожить... до восемнадцати лет?
Он был рад тому, что она не рыдала и не умоляла сохранить ей жизнь... Но не подозревал, что ее лицо озарит надежда.
— Да... — слегка нерешительно ответил удивленный герцог.
Кларисса прижала руки к груди, словно ей действительно стало легче.
— Я думала, что герцог измени решение, после страшных слов того человека. Я сильно испугалась...
— Я не нарушаю закон, — торжественно объявил он.
Девочка улыбнулась, крепко обхватив потертую сумку.
Такая реакция заставила Максимилиана, которого не интересовали другие, усомниться в ее адекватности. Она должна была быть рада, что не умрет сейчас же, но откуда в ней нашлось столько счастья и надежды после того, как узнала, что умрет в восемнадцать?
Возможно, поняв ход его мыслей, девочка осторожно сказала:
— Мой старший брат сказал, что, когда взойдет на трон, в первую очередь избавится от меня.
Герцогу было изчестно, что король Грезекии собирался отречься от престола по состоянию здоровья. Однако, не знал, что юный принц подобным образом угрожал младшей сестре. Учитывая его вчерашние слова и действия, в этом не было ничего удивительного.
— Старший брат каждый день повторял, что убьет меня еще до того, как мне исполнится двенадцать. Но... я доживу до восемнадцати.
Девочка, должно быть, испытывала неловкость, поэтому, покраснев, с силой сжала грязную сумку. Из нее постоянно раздавался грохот.
— Не могу в это поверить... Я так счастлива. Герцог — хороший человек.
Теперь и Максимилиан не мог поверить в услышанное. Он не ожидал такого замечательного комплимента, от человека, которому сказали, что его согласно закону убьют в восемнадцать лет.
Девочка без малейшего подозрения или ненависти продолжала лучезарно улыбаться.