Глава 4. Красавица школы

Дань Нин опустила голову так низко, что подбородок почти касался груди.

— Насчет вызова родителей…

Тан Шаолин, глядя на макушку Дань Нин, скрежетала зубами от злости, но на ее лице было выражение понимания.

— Все дети иногда ошибаются, это неизбежно. Завтра я поговорю с вашим классным руководителем.

— Спасибо, мама.

Дань Нин притворилась, что ей стало легче.

Тан Шаолин, которая и раньше чувствовала что-то неладное в поведении Дань Нин, продолжала наблюдать за ней, пока говорила. Как бы она ни ненавидела Дань Нин, пока сердце для Дань Шиюй находилось в груди младшей дочери, она должна была держать ее под строгим контролем. Она не могла допустить ни малейшего отклонения от ее плана. Любые подозрительные ростки должны быть уничтожены в зародыше.

Видя, как Дань Нин с облегчением вздохнула, Тан Шаолин тоже расслабилась. Похоже, она напрасно волновалась.

Хотя Дань Шиюй была довольно популярна в Weibo, эта популярность ничего не значила на платформе, где известных блогеров было как грязи. Эта программа была нужна лишь для удовлетворения каких-то потребностей сайта, и никто не ожидал, что она принесет много просмотров. В условиях жесткой конкуренции в интернете никто не стал бы тратить прайм-тайм на такую программу. Поэтому трансляция была назначена на поздний вечер.

Тан Шаолин и Дань Шиюй должны были приехать в студию до семи вечера, хотя сама трансляция начиналась только после половины одиннадцатого.

— Когда мы поедем?

Дань Шиюй презрительно скривила губы. Неужели Дань Нин всерьез думает, что будет участвовать в программе? Пусть сначала на себя в зеркало посмотрит! В школе ее слепые идиоты называют красавицей, и она возомнила себя золотой феникс?

С самого раннего детства у Дань Нин брали пункции костного мозга и кровь. Раньше это происходило нечасто, но с ростом медицинских навыков и амбиций Тан Шаолин потребность в этом увеличивалась. За последний год Дань Нин перенесла несколько пункций, а количество взятой крови увеличилось с нескольких миллилитров до двухсот.

После того, как у Дань Шиюй начались проблемы со здоровьем, Тан Шаолин каждый день готовила ей питательные обеды. Но Дань Нин, которая тоже нуждалась в отдыхе и восстановлении после всех процедур, никогда не получала такого внимания.

В прошлой жизни Дань Нин, хоть и чувствовала себя обделенной, оправдывала «невнимательность» матери. Ведь сестра больна, и все внимание матери, естественно, сосредоточено на ней. После болезненной пункции она сама как-то устраивалась на кушетке в медицинском кабинете. А после сдачи крови экономила на еде, чтобы купить себе пакет молока или порцию свиной печени в школьной столовой.

Но это не могло компенсировать потерю крови, поэтому Дань Нин всегда была бледной и худой, постоянно чувствовала слабость и не имела сил следить за собой. В то время как Дань Шиюй всегда была хорошо одета и ухожена. Тан Шаолин, ради собственной репутации, не жалела денег на наряды для старшей дочери. К тому же, благодаря популярности в Weibo, Дань Шиюй, как только поступила в Первую городскую школу, сразу получила титул красавицы школы.

Однако однажды на школьном форуме появилась фотография Дань Нин. Она сидела у окна, подперев щеку рукой и задумчиво глядя на улицу. Солнечный свет, падающий из окна, окутывал ее, скрывая бледность, и делал ее похожей на прекрасное видение. С тех пор титул красавицы школы перешел к Дань Нин.

Даже несмотря на то, что Дань Нин по-прежнему была бледной и выглядела усталой, все говорили, что это естественная красота, с которой не сравнится никакая искусственная кукла. Намекая, что Дань Шиюй — всего лишь искусственно созданный образ.

Из-за этого Дань Шиюй несколько дней закатывала истерики дома. Потом тот пост внезапно удалили, фотография Дань Нин больше не появлялась на форуме, а сама она постоянно носила мешковатую школьную форму, стараясь не привлекать к себе внимания, и редко появлялась где-либо за пределами класса.

Дань Шиюй не могла заставить всех замолчать или присвоить себе титул красавицы школы. Она больше не хотела учиться в одной школе с Дань Нин и просила Тан Шаолин перевести младшую сестру в другую школу. Но Дань Нин отлично училась по китайскому и английскому языкам, и школа рассчитывала на то, что она выиграет для них несколько олимпиад. Если перевести только Дань Нин, придется объяснять причину, а это могло навредить репутации Тан Шаолин. Оставался вариант перевести обеих дочерей.

Но Дань Шиюй не хотела расставаться с Гу Чжи. А Первая городская школа была лучшей в городе, и учиться в ней было престижно. Как бы Тан Шаолин ни баловала старшую дочь, она не могла отказаться от такого преимущества. Не сумев избавиться от Дань Нин, Дань Шиюй постепенно успокоилась.

Хотя с тех пор прошло много времени, Дань Шиюй все еще помнила эту историю и, глядя на Дань Нин, чувствовала, как ее раздражение растет.

Дань Нин сделала вид, что не замечает ненависти в глазах сестры, и посмотрела на Тан Шаолин.

Тан Шаолин взглянула на часы.

— Сейчас.

С этими словами она указала на два огромных пакета с одеждой, лежащих на диване. Это были наряды и обувь, которые Тан Шаолин и Дань Шиюй должны были надеть на программе.

— Возьми это.

Дань Нин посмотрела на сумки, которые вместе были больше нее самой. В ее памяти всплыли картины из прошлой жизни. Каждый раз, когда они куда-то шли, Тан Шаолин и Дань Шиюй гордо вышагивали впереди, а она, нагруженная сумками и пакетами, плелась сзади.

Что ж, им нужна не только козёл отпущения, но и носильщик.

Когда Дань Нин была в кабинете директора, тот разговаривал с классным руководителем класса B о сегодняшней программе с участием Дань Шиюй. Эта консультационная программа никак не была связана со школой, но Тан Шаолин не упускала ни единой возможности пропиарить свою старшую дочь. Как только программа была утверждена, она пошла к директору и рассказала ему об участии Дань Шиюй, предложив использовать это как рекламу для школы.

Директор, конечно, был рад такой рекламе. И раз уж они рекламируют школу, то и школа должна ответить взаимностью. Он попросил учителей организовать коллективный просмотр программы во всех классах. По сути, это означало нагнать зрителей в трансляцию.

Директор считал, что обмен зрителями на рекламу на популярной платформе — выгодная сделка, и согласился. Однако в Первой городской школе, которая стремилась к высоким показателям успеваемости, учителя не хотели тратить время на подобные вещи. Программа должна была выйти в эфир сегодня вечером, и завуч обходил всех классных руководителей, уговаривая их.

Во время занятий ученикам запрещалось пользоваться телефонами. Завуч регулярно проводил внезапные проверки и конфисковывал телефоны, которые тайком проносили в школу. Конфискованные телефоны с приклеенными к ним именами владельцев хранились у него в шкафу до каникул, и их было очень много — в среднем по одному на каждого ученика.

Но из-за болезни Дань Шиюй, которая могла в любой момент понадобиться сестре, Дань Нин разрешили носить телефон с собой.

Подходя к дому, Дань Нин набрала сообщение: «Сегодня не смогу сделать домашнее задание».

Держа телефон в кармане школьной формы, она нажала кнопку отправки.

Как только Дань Нин переступила порог, зазвонил телефон. Она посмотрела на номер, ответила по громкой связи, и из динамика тут же раздался громовой голос Цзян Сюэминя.

Дань Нин быстро взглянула на Тан Шаолин, отключила громкую связь, поднесла телефон к уху, схватила со шкафчика рюкзак и, выйдя за дверь, продолжила разговор.

Только когда Дань Нин вышла, Тан Шаолин и Дань Шиюй поняли, что она не взяла их вещи. Они думали, что разговор займет всего пару минут, но Дань Нин не возвращалась. Выглянув в окно, они увидели, что она стоит у машины, и ее телефонный разговор явно не собирается заканчиваться.

Время поджимало, и, кипя от злости, им пришлось самим тащить огромные сумки к машине.

Дань Нин, покорно слушая телефон, дождалась, пока Тан Шаолин и Дань Шиюй положат вещи в багажник, и, поглаживая рюкзак, который держала в руках, сказала:

— Учитель Цзян, я виновата. Не стоило мне думать, что можно не делать домашнее задание. Не волнуйтесь, я обязательно все сделаю и еще порешаю дополнительные задачи по математике.

Тан Шаолин, предлагая Дань Нин поехать на программу, даже не попросила ее переодеться. Очевидно, ее присутствие там нужно было для того же, что и в больнице — быть наготове на всякий случай. Если бы не крайняя необходимость, Тан Шаолин и Дань Шиюй не взяли бы ее с собой. Значит, если ничего не произойдет, ей придется просто сидеть и ждать.

Дань Нин не хотела тратить время на Тан Шаолин и Дань Шиюй, тем более допоздна. С рюкзаком она могла делать уроки где угодно.

Голос Дань Нин был мягким и виноватым, и гнев Цзян Сюэминя немного утих.

— Раз ты признаешь свою вину, я больше ничего не скажу. Просто завтра принеси сделанное домашнее задание. Ладно, на аккуратность я уже не надеюсь, но буквы должны стоять ровно! Если завтра увижу, что ты опять писала лежа, будешь стоять на уроке с поднятым стулом!

Дань Нин промолчала.

Она с детства училась каллиграфии у дедушки и потом тоже иногда практиковалась, поэтому писала неплохо. На контрольных, когда она была в форме, могла даже получить дополнительные баллы за аккуратность. Но обычно у нее не было сил, она делала уроки с трудом, часто лежа, и буквы получались кривыми.

— Слышала?

Гу Чжи, которого учитель физики вызвал в кабинет, чтобы обсудить олимпиаду, услышав эти слова, поднял взгляд на Цзян Сюэминя, который только что кипел от злости, а теперь внезапно успокоился. Затем он снова опустил глаза и продолжил слушать учителя физики.

Дань Нин представила себя, стоящую на уроке с поднятым стулом, и ее передернуло. Она поспешно ответила:

— Слышала.

Повесив трубку, она посмотрела на побагровевшую от злости Дань Шиюй и слегка улыбнулась. Таскать их сумки? И не подумает.

Приехав в студию, Тан Шаолин и Дань Шиюй сразу отправились в гримерку, а Дань Нин осталась в зале ожидания и принялась за уроки. Раньше она хорошо училась, но после окончания школы многое забыла, и теперь ей приходилось прилагать немало усилий. Она чуть не вырвала себе все волосы.