Глава 2. Он сказал, что он натурал и боится геев

Янь Сюэи вздернул подбородок и похлопал себя по ярко-красным шортам.

— Что ты понимаешь, это тренд! Только такая внешность, как у меня, Пэн Юйяня из Учэна, может выдержать такое сочетание цветов.

Цзюнь Мо усмехнулся и бросил ключи от велосипеда Янь Сюэи.

— Внучок, поручаю тебе сложную миссию: позаботься о моем движимом имуществе. Когда вернусь на каникулы, спрошу с тебя.

Янь Сюэи скривился.

— Твое движимое имущество… Я видел, как ты на нем ездил все три года старшей школы и три года средней. Все еще нужен? Ты что, собираешься сохранить его как семейную реликвию для своих сыновей и внуков?

Хотя на словах он и выражал пренебрежение, но все же послушно откатил велосипед на место, а затем поехал провожать Цзюнь Мо.

— Ты настоящий скряга. Уже уезжаешь, а все равно хочешь напоследок подзаработать?

Не успел он договорить, как Цзюнь Мо обхватил его за шею и притянул к себе.

— Твой дедушка честно идет за призовыми деньгами, как это можно называть «подзаработать»? Твой дедушка теперь совершеннолетний, понял? Совершеннолетние «берут», берут!

— Ладно, ладно, берешь, берешь! Ты честно идешь забрать свое!

Когда Цзюнь Мо заканчивал летнюю подработку и собирался уезжать, он случайно наткнулся на небольшой конкурс уличных танцев, который проводил соседний бар для привлечения клиентов.

Призовые были слишком соблазнительными — даже за третье место давали десять тысяч юаней. Поэтому Цзюнь Мо отложил поездку в Диду, чтобы успеть заработать еще немного перед отъездом.

Сегодня вечером был финал конкурса.

Цзюнь Мо снял комнату в маленькой дешевой гостинице рядом с баром. Комната была старая и тесная, и даже днем со всех сторон постоянно доносились звуки взрослых утех.

Но цена была хорошей, так что Цзюнь Мо мог стерпеть эти звуки!

— Дедуль, серьезно, как ты собираешься спать в таких условиях?

Цзюнь Мо тут же сунул наушник с записью английского аудирования в ухо Янь Сюэи.

— Учеба успокаивает мой разум. А со спокойным разумом и спится хорошо.

Янь Сюэи показал большой палец, его восхищение Цзюнь Мо возросло еще больше.

В обед Янь Сюэи угостил его лапшой ланьчжоу, сказав, что это прощальный обед. После обеда они проспали в номере до вечера.

Когда Янь Сюэи проснулся, Цзюнь Мо лежал рядом и смотрел в телефон. На экране был красивый юноша с утонченными чертами лица, в черном костюме и белой рубашке, заметно выделявшийся среди иностранцев.

— Международный конкурс по медицине? Я думал, ты поступил на юридический. Почему ты постоянно смотришь новости медицины? Что, решил сменить профессию?

— Просто смотрю.

Янь Сюэи, почесывая живот, встал и пошел в туалет. Цзюнь Мо же продолжал смотреть на китайское лицо на экране телефона.

Уголки его губ медленно поползли вверх, и он пробормотал себе под нос:

— Все такой же — один на миллион.

Вещи остались прежними, люди изменились. Оказалось, изменился только его собственный мир, а другие по-прежнему были в центре всеобщего внимания.

В десять вечера Цзюнь Мо вышел из бара с тридцатью тысячами юаней в руках — он занял второе место.

Янь Сюэи шел рядом и ругался, время от времени оборачиваясь и злобно глядя на этот нечестный бар.

— Вот же сволочи! Он же явно мог занять первое место! Тут точно что-то нечисто, подсудили так очевидно!

Кто бы мог подумать, что в конкурсе уличных танцев первое место займет шурин владельца бара.

Действительно, своя рубашка ближе к телу. Хотели и рекламу сделать, и призовые деньги зажать. Торговцы!

— С твоими способностями ты точно должен был стать чемпионом!

Цзюнь Мо, однако, не злился. Заработать тридцать тысяч за вечер перед отъездом — это уже было очень хорошо.

— Ладно, второе так второе. Я и не рассчитывал на первое место.

Нужно сказать, что изначально он метил на десять тысяч за третье место. Нынешние тридцать тысяч были для него как манна небесная.

Подарки судьбы нужно принимать с благодарностью, иначе в следующий раз может прилететь что-то совсем другое.

Пока они разговаривали, тот самый шурин владельца бара, занявший первое место, догнал их со своими приятелями. Он помахал пачкой денег в пятьдесят тысяч юаней.

— Что, не согласен? Дай себя поцеловать, может, я из доброты душевной поделюсь с тобой!

Во время танца, когда Цзюнь Мо делал стойку на одной руке, его рубашка соскользнула, обнажив светлую красивую кожу на талии и животе. Шурин давно уже пялился на него, облизываясь.

Заметив его взгляд, Янь Сюэи встал перед Цзюнь Мо и первым начал возмущаться:

— Сам-то как первое место получил, совсем совести нет? Мало того, что движения путал, так еще и ритм на такт замедлил. А в конце приземлился, отступил на шаг назад и чуть не упал. Думаешь, мы слепые и ничего не видели?

Сказав это, Янь Сюэи еще и насмешливо запел:

— Ты серьезно отступил на полшага? Такое маленькое движение, а столько боли. Мне остается лишь играть джентль…

Бам!

Янь Сюэи не успел допеть последнюю строчку, как противник ударил его кулаком по лицу.

— Ах ты, ублюдок, я тебе говорю… Ай!

Янь Сюэи еще не успел среагировать, как Цзюнь Мо уже ударил нападавшего ногой в живот, а затем схватил с земли кирпич и, когда противники бросились на них, ударил одного из них.

Кого именно он ударил, Цзюнь Мо не заметил — он уже схватил Янь Сюэи, который рвался в драку, и потащил его прочь.

Улицы Учэна были извилистыми и холмистыми. Они петляли по переулкам, долго бежали и наконец оторвались от преследователей.

Возвращаясь в гостиницу, они столкнулись на лестнице с хозяйкой, спускавшейся вниз. Хозяйка, женщина лет сорока с лишним, увидела двух молодых парней, снявших одну комнату, и окинула их таким оценивающим взглядом, что стало не по себе!

Чем больше на него так смотрели, тем сильнее в Янь Сюэи просыпался актер. Он повис на руке Цзюнь Мо и капризно сказал:

— Братик, меня обидели, а тебе меня совсем не жалко.

Хозяйка: «!!!»

Нынешняя молодежь, такие затейники! Ужас, ужас!

Цзюнь Мо остановился, обернулся, холодно посмотрел на Янь Сюэи, резко выдернул руку и сердито сказал:

— Отвали! Я так и знал, что ты все эти шесть лет имел на меня виды! Еще раз позаришься на мое тело — разорву наши дедовско-внучатые отношения! Такого внука мне не надо!

— Бессердечный! Значит, все эти шесть лет завтраков были напрасны!

Они препирались и дурачились, давно привыкнув к этому.

Вернувшись в комнату, Янь Сюэи кое-как обработал ссадину на лице и, уходя, не забыл напомнить Цзюнь Мо:

— Я заеду за тобой завтра утром.

— Не нужно. Зачем эти сопли разводить? Мы что, прощаемся навсегда?

— Просто ты такой красивый, боюсь, как бы на тебя другие мужики не позарились. Все решено, завтра утром я тебя заберу. Друг должен похвастаться своей новой машиной!

Цзюнь Мо легонько пнул Янь Сюэи под зад и закрыл дверь.

— Иди спать уже!

Семья Янь Сюэи была не очень богатой, но и не бедной — средний класс.

После окончания школы Цзюнь Мо все лето подрабатывал, а Янь Сюэи все лето учился водить машину. Как только он получил права, семья купила ему подержанный автомобиль для практики.

Сегодня его двоюродный брат как раз взял машину, иначе они бы не поехали в гостиницу на автобусе.

После легализации однополых браков много лет назад, признаваться Цзюнь Мо в любви стали не только девушки, но и парни.

Из-за всех этих поклонников и поклонниц в старшей школе с ним произошел один случай, который он запомнил на всю жизнь, и после которого Цзюнь Мо стал натуралом, которого пугают геи.

А Янь Сюэи все эти годы служил ему лучшим прикрытием.

Хотя в глубине души они оба прекрасно понимали, что они просто хорошие друзья, близкие, как семья.

Этой ночью Цзюнь Мо, на удивление, не мог уснуть.

Не из-за вздохов и криков, доносившихся со всех сторон, и не из-за скрипа кровати.

Просто в глубине души внезапно поселилась тревога.

Если я снова увижу его, если снова увижу…

Увижу ли?