Ну и гурман этот Цао Шаньхэ! Чу Хао и Юй Сычэн были поражены: его сын и дочь оказались старше его четвёртой жены. Вот это размах!
— Как умерла моя мать? Ещё вчера с ней всё было в порядке!
Цао Хунчжэнь был в ярости. Он уезжал, чтобы найти мастеров, а за один день отсутствия его мать умерла. Он даже не успел с ней попрощаться.
— Тебе лучше этого не знать, — вздохнул Цао Шаньхэ.
Смерть старшей госпожи была ужасной. Если бы сын узнал подробности, он бы этого не вынес.
— Поехали.
Цао Юйсинь не выглядела особо расстроенной — в конце концов, она была дочерью второй госпожи.
Привезённые ими люди были одеты в даосские облачения и несли множество инструментов. Их цель была той же — разобраться с родовой гробницей.
Цао Шаньхэ не возражал. Больше людей — больше шансов. Ему было всё равно, кто решит проблему, главное — результат.
Чу Хао тоже не видел в этом ничего плохого. В конце концов, ему нужно было лишь уничтожить нечисть и заработать опыт. Главное, чтобы его «фрагов» не стилили.
Предводитель второй группы, мужчина средних лет с усами щёточкой, смерил их недружелюбным, оценивающим взглядом. Он подошёл и, впившись в Чу Хао своими пронырливыми глазками, спросил:
— Молодой человек, позвольте узнать, к какой школе вы принадлежите?
— Ни к какой, — ответил Чу Хао.
— А! Так вы вольный заклинатель, — усмехнулся усач.
Все даосские школы имели свои традиции и учения: Маошань славилась охотой на призраков, Шушань — истреблением демонов, Лунхушань — своей несокрушимой энергией Ян, а Род погоняющих трупы — искусством управления мертвецами.
Вольные же заклинатели были просто одиночками, чьи знания были обрывочны и бессистемны. В мире заклинателей их считали третьесортными практиками, на которых ортодоксальные школы смотрели свысока.
Гун Фэн погладил свои усы.
— Я бы вам советовал не соваться. Как бы жизни не лишились. С этим делом справится только наш Род погоняющих трупы.
«Так он из Рода погоняющих трупы?» — подумал Чу Хао. Он помнил, что Ду Юэчжэнь был из того же клана.
— Мы берём деньги за свою работу, — улыбнулся Чу Хао. — Если вы можете взяться за это дело, то почему мы не можем?
— Хмф! Неблагодарные щенки, — холодно хмыкнул Гун Фэн. В его глазах сверкнул недобрый огонёк. Этот юнец посмел перебежать ему дорогу.
Все двинулись в путь. Караван из нескольких машин, в которых ехали не только семья Цао Шаньхэ, но и семьи его братьев, растянулся по дороге. Замыкал процессию грузовик, доверху набитый, по слухам, снаряжением Гун Фэна.
Семья Цао явно больше доверяла Гун Фэну. Ещё бы, столько оборудования! Целый арсенал, как у элитного спецподразделения. А эти двое, Чу Хао и Юй Сычэн, явились с пустыми руками, словно пара бродячих шарлатанов.
Чу Хао не обращал на них внимания. Сейчас его волновало другое: он ехал в одной машине с четвёртой госпожой. Вдвоём.
Четвёртую госпожу звали Лю Цинъянь. Её красота была ошеломляющей, она не уступала звёздам с обложек журналов. Её пышная грудь создавала головокружительное декольте, а формы бёдер были соблазнительно округлыми.
Всю дорогу Лю Цинъянь молчала о вчерашнем, что раздражало Чу Хао ещё больше. Он одновременно ждал и боялся продолжения, понимая, что эта искусительница просто играет с ним.
Наконец, она заговорила. Её голос, мелодичный, как пение птиц, нарушил тишину.
— Мастер, могу я задать вам один вопрос?
— Какой?
— Вчера я видела, как господин Цао испугался. Мне показалось, за вашей спиной что-то было, но мы ничего не увидели.
— Вам лучше не знать, — ответил Чу Хао. — Боюсь вас испугать.
На её лице отразилась горечь.
— Вы, должно быть, считаете меня падкой на деньги? Но на самом деле у меня есть свои причины.
Чу Хао замер. К чему она клонит?
Лю Цинъянь посмотрела ему прямо в глаза.
— Я стала женщиной господина Цао, когда мне было девятнадцать. Он очень хорошо ко мне относится, но, знаете... я его не люблю. И он это знает, поэтому никогда меня не трогал.
«Это ещё что значит? Не понимаю».
«Почему нельзя говорить прямо?»
Лю Цинъянь, ничуть не смущаясь, добавила:
— Можете не верить, но я до сих пор девственница.
— Что?! — вытаращил глаза Чу Хао.
«Твою мать! Зачем она мне это говорит? Это что, прелюдия к буре?»
— Госпожа, зачем вы мне это рассказываете? — вспотел он.
Лю Цинъянь одарила его улыбкой, от которой у любого мужчины подкосились бы ноги.
— Формально я его четвёртая жена, но до сих пор никто, кроме господина Цао, не держал меня за руку. А к вам... я почувствовала что-то. Что мне теперь делать?
Чу Хао потерял дар речи.
— А что вы хотите делать?
Она покраснела.
— Конечно же, я хочу... хочу быть с тобой.
— Ладно! — хихикнул Чу Хао. — Снимем сегодня вечером номер, поговорим о жизни. Обещаю, ты останешься довольна.
Лю Цинъянь покраснела ещё сильнее.
— Не слишком ли это быстро?
«Да чтоб тебя! Тебе почти тридцать, а строишь из себя невинную девушку. Кто в это поверит?»
Чу Хао резко сменил тему.
— Это Цао Шаньхэ попросил тебя проверить меня, да?
В её глазах мелькнула паника. Хоть она и попыталась скрыть это, Чу Хао заметил.
— Господин Цао никогда бы так не поступил, — быстро ответила она. — Это моё собственное желание. Он не будет против.
«Ага, конечно. Если бы моё чутьё не обострилось, я бы, может, и повёлся».
— Поехали, — сказал Чу Хао, решив больше не обращать на неё внимания. — Обсудим это позже. Сейчас главный вопрос в том, выживет ли твоя семья.
Лю Цинъянь вздрогнула.
Наконец они прибыли к подножию большой горы.
Живописный пейзаж, кристально чистая вода — это место и впрямь было сокровищницей фэншуй. Семья Цао выкупила всю гору целиком. Чу Хао осмотрелся. Действительно, идеальное место.
Все вышли из машин. Дальше предстояло идти пешком.
Детей у Цао Шаньхэ было много. Кроме тех двоих, которых Чу Хао уже видел, был ещё четырнадцатилетний мальчик и девочка лет двенадцати, хорошенькая, как фарфоровая кукла.
— Эй, ты! — крикнул четырнадцатилетний мальчишка, подходя к Чу Хао и бесцеремонно тыча в него пальцем. — От чего умерла моя первая мать?
Чу Хао изобразил на лице тёплую улыбку. Ребёнок всё-таки, не хотелось его пугать.
— Малыш, тебе лучше этого не знать.
— Хватит тут загадки загадывать! — взвизгнул мальчишка. — Ты всего лишь пёс семьи Цао! Говори, или я прикажу охранникам тебя покалечить!
«Да чтоб тебя! Этот пацан что, динамита объелся? Такой же дерзкий, как и его папаша. А я ещё пытался с ним по-хорошему. Зря только старался».
— Слушай сюда, щенок, — посерьёзнел Чу Хао. — Я тебе не собака. Следи за языком.
— Заплатили — значит собака! — усмехнулся мальчишка. — Говорить будешь?
— Тебя что, мама не научила, что такое вежливость? — рассмеялся Чу Хао. — Твой отец — Цао Шаньхэ, как у него мог родиться такой сын? Будь я на его месте, порол бы тебя восемь раз в день.
«Твою мать! Восемь раз в день! Да он ещё дерзее меня! Вот это соперник!»
Мальчишка побагровел от ярости, на его шее вздулись вены.
— Ах ты, дворняга! Смеешь говорить, что я невежливый? Покалечить его! Оторвите ему руку!
«Ну и мелкий засранец!»
Два здоровенных охранника с холодными, жестокими лицами двинулись к Чу Хао.
«Думаете, я вас испугаюсь из-за ваших рож?»
Гун Фэн и его люди, заметив это, скрестили руки на груди, предвкушая зрелище.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|