Глава 10. Я — Цянцзы. Я уже притворился женщиной!… (Часть 1)

Сначала смеялся только Байли Тяои, но потом засмеялись все присутствующие, включая сына этого мужчины средних лет, то есть того самого «главу преступного мира».

Мужчина средних лет: ???

— Нет, вы же обещали не смеяться надо мной? — Мужчина средних лет выглядел немного обиженным.

Ли Циньлай: — Ничего не поделаешь, потому что то, что вы сказали, было слишком смешно, мы не удержались, ха-ха-ха!

«Глава преступного мира» подошел и взял отца за руку: — Пап, слушайся, пойдем домой! Не будем здесь позориться.

Мужчина средних лет злобно посмотрел на сына и тут же отдернул руку, в его глазах читалось разочарование. Он упрямо сказал Шу Юй и другим полицейским:

— Нет же! Я правда видел мужчину, у которого на шее был чемодан! И он переходил дорогу, совсем не обращая внимания на красный или зеленый свет!

Переходил дорогу в неположенном месте? Не обращал внимания на красный или зеленый свет? Услышав эти два ключевых слова, Байли Тяои и Ли Циньлай переглянулись. Шу Юй, наблюдая за ними, почувствовала, что они что-то поняли, и тоже насторожилась.

— Не волнуйтесь, земляк, раз уж вы так говорите, мы расследуем это до конца, — Байли Тяои похлопал мужчину средних лет по спине и указал на «главу преступного мира», сидевшего на красном пластиковом стуле.

— А теперь заберите своего сына домой, и в следующий раз не позволяйте ему так напиваться.

— Угу, угу! Спасибо, товарищи полицейские! — Мужчина средних лет пожал руку Байли Тяои и крепко подержал ее несколько секунд, прежде чем отпустить.

Шу Юй заметила, что на руке Байли Тяои остались четкие белые следы от пальцев. Неудивительно, отец «главы преступного мира», у него и правда сильные руки!

После того как отец с сыном ушли, трое полицейских молча подошли к компьютеру и включили запись с камеры наблюдения с места, о котором говорил мужчина средних лет.

Они не стали сразу верить его словам, ведь запах алкоголя от него говорил о том, что он был не в себе. Но это дело было слишком странным, и если не докопаться до истины, это могло вызвать панику среди людей.

И, как оказалось, они действительно что-то нашли.

Шу Юй наклонилась к экрану компьютера и увидела, что на перекрестке со светофорами мужчина с чемоданом на плече бежит против движения по одной из главных дорог. Его голова была немного наклонена в сторону, чтобы чемодан надежнее опирался на плечо.

На первый взгляд, это и правда выглядело так, будто у него на шее вырос чемодан.

— Похоже, тот земляк нас не обманул, — Ли Циньлай сидел посередине, подперев подбородок рукой, в задумчивости.

Мужчина с чемоданом и правда, как и говорил земляк, игнорировал светофор и переходил дорогу, не обращая внимания на машины. Казалось, он очень спешил.

— В этом деле что-то нечисто, — уверенно сказал Байли Тяои.

Шу Юй: — Вы имеете в виду тот чемодан?

Байли Тяои кивнул: — Угу.

Прятать труп в чемодане, чтобы замести следы, не редкость в уголовных делах. Судя по поведению этого мужчины, нельзя исключать такую возможность.

— Но записи с камер показывают, что он таскал этот чемодан по этой дороге несколько дней подряд, и камеры в том направлении, куда он шел, как назло, сломались, это... — Ли Циньлай чувствовал, что что-то не так.

— Может быть, это убийство по неосторожности, и после случившегося, из раскаяния, он носит тело жертвы с собой?

— Или же он, как некоторые маньяки-убийцы, любит забирать убитых им людей, чтобы сделать из них экспонаты, — проанализировала Шу Юй.

Эти предположения не были беспочвенными, такое действительно случалось в реальной жизни.

— Нельзя исключать такую возможность, — Ли Циньлай не стал отрицать ее точку зрения, — но... в нашем отделе в последнее время не поступало заявлений о пропаже людей?

— Случай внезапный и слишком странный, нам нужно сначала привести этого человека и допросить его, — Байли Тяои засучил рукава, готовясь отправиться за ним.

В такой ситуации арест был явно лучшим решением.

Ли Циньлай быстро надел шляпу, лежавшую на столе, встал, собираясь уходить, и Шу Юй последовала за ним.

— Эй, Сяо Шу, тебе лучше не ходить, — Ли Циньлай сделал ей запрещающий жест.

Шу Юй немного опешила: — А? Почему мне нельзя?

Они беспокоятся о ее безопасности? Но как она, народный полицейский, может не участвовать только из-за страха перед опасностью?!

— Учителя, я знаю, вы беспокоитесь, что я могу пострадать, но как народный полицейский, я чувствую, что должна пойти, я...

— Стоп! — Ли Циньлай прервал Шу Юй и указал на улицу.

— Мы не потому не пускаем тебя, что беспокоимся о твоей безопасности, а потому что я только что видел на камерах, как те двое, отец и сын, запускали петарды у входа в наш отдел. Наверное, празднуют, что сын вышел. Но...

Байли Тяои: — Но в нашем городе А запрещено запускать петарды и фейерверки, так что тебе придется снова привести этих отца и сына.

Шу Юй: ?

Вот это да, эти отец и сын решили устроить «второй раз в тюрьму»!

Вся семья должна быть вместе?

...

К тому времени, как Шу Юй отвела отца и сына в изолятор для размышлений, совсем стемнело. Полицейские Байли Тяои и Ли Циньлай вскоре привели мужчину с чемоданом.

Войдя в здание Бюро общественной безопасности, он столкнулся с торжественным и серьезным этапом допроса.

— Вы имеете право хранить молчание, но все, что вы скажете, будет использовано в качестве доказательства в суде, — Голос Шу Юй был спокойным и властным.

Эту фразу она выучила из полицейских боевиков. Используя ее впервые, она почему-то немного стеснялась QAQ

В комнате для допросов она сидела рядом с Байли Тяои, а мужчина с чемоданом сидел на стуле для допросов неподалеку. В комнате видеонаблюдения Ли Циньлай спокойно наблюдал за этой сценой через монитор.

Столкнувшись с тем, что его посреди ночи привели в Бюро общественной безопасности и требуют дать показания, мужчина с чемоданом сильно нервничал.

— Полицейский таварищ, вы не вы ли арестовали не таво человека! Я ничего противозаконного не делал! — Мужчина нахмурился и закричал на Шу Юй и Байли Тяои.

Шу Юй подняла голову и посмотрела на этого «брата»: — Если я не ошибаюсь, вы, наверное, с юга?

Мужчина: — Как вы узнали?

Шу Юй, Байли Тяои: — ...

— Тогда что вы делаете в городе А? — воспользовавшись моментом, спросила Шу Юй.

Не житель города А посреди ночи таскает чемодан по городу А — это определенно подозрительно.

— Я приехал сюда работать? — Мужчина с чемоданом почесал голову. — Мой родной уезд — бедный уезд, беден как церковная мышь. Я должен пробиться, чтобы вернуться и помочь односельчанам избавиться от бедности и разбогатеть!

Боже!

Так благородно!

Шу Юй невольно вздрогнула от удивления, и в ушах у нее зазвучало чтение стихотворения «Ностальгия»!

Любовь китайцев к своей родине и правда вызывает глубокие чувства и слезы!