Возможно, в этом плане эстетические предпочтения дочери действительно пошли в нее, какой она была в молодости. Несколько соседских девушек тоже находили себе парней, и в большинстве своем те были открытыми и добродушными.
Такие молчаливые, как Фу Е, встречались редко.
Цзянь Шуйшуй с самого детства оберегали, и на ее пути не было особых трудностей.
Кроме одного случая в старшей школе, но и он не привел к серьезным последствиям.
Она всегда была простой, и все ее переживания были написаны на лице.
А этот Фу Е выглядел человеком себе на уме, к тому же богатым и влиятельным, да еще и с красивым лицом от природы.
Госпоже Цзянь было трудно смотреть на их брак с оптимизмом.
……
За столом.
Неловко себя чувствовали, кажется, только Цзянь Шуйшуй и ее мать.
На лицах остальных мужчин не было и тени смущения, а Тан Фэйшэнь и вовсе выглядел довольным и расслабленным.
Отец Цзянь всегда держался с Фу Е на расстоянии.
Он, как обычно, обменялся с ним парой любезностей, а затем начал класть еду в тарелку жены: «Тебе наверняка понравятся сегодняшние жареные баклажаны».
Казалось, присутствие Фу Е никак на него не влияло.
Тан Фэйшэнь тихо кашлянул и, любя подливать масла в огонь, положил в тарелку Цзянь Шуйшуй несколько креветок: «Шуйшуй, ешь креветки. Помакай в уксус».
Цзянь Шуйшуй: «…»
Тан Фэйшэнь особенно нежно улыбнулся ей, отложил палочки и, как и ожидалось, снова встретился с многозначительным взглядом Фу Е.
Он приподнял бровь: «Муж племянницы тоже хочет?»
Сказав это, он положил одну креветку в тарелку Фу Е: «Вот, и тебе одна, будете с Шуйшуй парой — ослепнете вместе».
Фу Е: «…»
Цзянь Шуйшуй: «…»
Она поспешно взглянула на родителей, но, к счастью, они не заметили ничего странного. Только тогда она с облегчением вздохнула и бросила на Тан Фэйшэня сердитый взгляд.
Фу Е же не выказал никаких эмоций и лишь ровно произнес: «Спасибо».
После этого он больше не говорил, молча принимая пищу.
Только вот к той креветке он так и не притронулся, даже не коснулся ее.
……
За обеденным столом в доме семьи Цзянь редко бывало так тихо.
Манеры Фу Е за столом, казалось, были отточены с детства. Аристократизм и изысканность, которые были у него в крови, не позволяли ему издать ни звука или допустить какую-либо небрежность.
Он двигался так грациозно, словно создавал произведение искусства.
Цзянь Шуйшуй, даже прожив с ним так долго, невольно думала, как же он, должно быть, устает.
Но она также понимала, что наследник такой большой семьи, как Фу Е, вероятно, с детства привык ко всему подходить с такой скрупулезностью.
Она смотрела на него и думала, как это утомительно.
А он, возможно, смотрел на нее и считал ее грубой.
Она с удивлением обнаружила, что, когда огненный прилив любви отхлынул, подводных камней оказалось гораздо больше, чем она предполагала.
— Они даже за одним столом не могли есть гармонично.
Такое явное несоответствие, и она заметила это только сейчас.
Цзянь Шуйшуй ела и постепенно уходила в свои мысли.
Она очнулась, только когда рядом зазвонил телефон.
Звук доносился со стороны Фу Е. Он всегда использовал стандартную мелодию звонка.
Цзянь Шуйшуй, держа в руках пиалу, бессознательно бросила взгляд на его экран —
И тут же опустила глаза.
Больше она в его сторону не смотрела.
Фу Е взглянул на имя звонившего на экране и нахмурился.
Затем он встал: «Прошу прощения, я отвечу на звонок».
Мать Цзянь махнула ему рукой: «Ничего страшного, иди».
Фу Е слегка кивнул, отодвинул стул и, проходя мимо Цзянь Шуйшуй, взглянул на нее.
Цзянь Шуйшуй усердно ковырялась в своей тарелке с рисом, не обращая на него внимания.
Фу Е отвел взгляд и прошел мимо нее в сторону балкона.
Проговорив около двух-трех минут, он закончил разговор.
Когда он вернулся, Цзянь Шуйшуй все еще ковыряла рис в своей пиале.
Фу Е встал у нее за спиной, глядя на почти превратившийся в кашу рис в ее тарелке, но слова его были обращены к сидевшим напротив родителям: «Папа, мама, у меня появились дела, мне нужно идти».
Мать Цзянь на мгновение замерла и с удивлением отложила палочки: «Что может быть важнее ужина? Не можешь поесть и потом пойти?»
Отец Цзянь, который до этого почти не разговаривал, тоже отложил палочки и, окинув взглядом стол, заставленный блюдами, сказал: «Да, поешь, а потом иди, не уходи голодным».
Тан Фэйшэнь, чистивший креветку, взял салфетку, чтобы вытереть пальцы, и лениво улыбнулся: «Что за дела такие важные, что даже на ужин времени нет?»
Фу Е ничего не ответил, лишь опустил голову и посмотрел на Цзянь Шуйшуй.
Цзянь Шуйшуй поджала губы и тоже подняла на него глаза.
Ее решимость развестись оставалась непоколебимой, просто…
Хотелось напоследок получить от него хотя бы толику уважения.
Фу Е смотрел на нее мгновение, а затем медленно произнес: «Действительно, есть срочные дела… Я буду ждать тебя дома. Прислать за тобой водителя позже?»
Цзянь Шуйшуй скривила губы в усмешке: «Не нужно, занимайся своими делами».
Фу Е еще несколько секунд смотрел на нее, словно пытаясь понять, означают ли ее слова, что она вернется домой.
Но в итоге он лишь взял пиджак со спинки стула и, развернувшись, ушел.
Когда входная дверь с глухим стуком закрылась,
Цзянь Шуйшуй окончательно потеряла аппетит и отложила палочки.
— Я наелась, пойду к себе в комнату отдохну.
Трое оставшихся за столом сидели с разными выражениями лиц.
В комнате.
Цзянь Шуйшуй бросилась на кровать.
С того момента, как она увидела, что Фу Е ответил на тот звонок, она больше не притронулась к рису в своей тарелке.
Сейчас она как никогда ненавидела свое хорошее зрение, позволившее ей с одного взгляда прочитать два слова на экране телефона — "Ханьюй".
В его телефоне она была просто "Цзянь Шуйшуй".
А у кого-то другого было право называться по имени, без фамилии.
Цзянь Шуйшуй, опустив глаза, достала телефон и открыла список контактов.
Самым первым всегда был Фу Е. В ее контактах он был записан как: 【А Лаогун】
Внезапно у нее защемило в носу. Она пошевелила пальцами, собираясь изменить его имя в контактах.
Но в тот момент, когда палец уже был готов нажать на кнопку подтверждения, она остановилась.
Вышла из редактирования, удалила его номер.
И добавила в черный список.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|