Часть 2

Цзян Сымяо покраснела, поджала губы и смущенно сказала:

— Я могла бы смотреть на него всю жизнь.

Бай Фумэй приподняла бровь:

— Посмотри на себя, совсем раскисла. Неужели он так хорош?

— Хорош, конечно, хорош, — ответила Цзян Сымяо.

Разве она стала бы тайно любить его шесть лет, если бы он не был хорош?

Бай Фумэй ткнула её в лоб:

— Ты просто глупышка, потерявшая голову от любви.

Цзян Сымяо улыбнулась, изогнув брови:

— А мне нравится.

Стоит ей подумать о нём, как сердце наполняется мёдом, ветер становится тёплым, воздух — сладким. Мысль о том, что она работает с ним в одном городе, в одной больнице, делает всё прекрасным.

Что ей летящая пыль? Если он рядом, ей это нравится.

Что ей переполненные дороги? Если он рядом, она счастлива.

Что ей гром? Если он рядом, всё в порядке.

— Бум! — Как раз когда она витала в облаках, снаружи раздался раскат грома, заставив её вздрогнуть. Гром, кажется... всё-таки был небольшой проблемой.

Бай Фумэй знала, что она боится грома, и оттащила её в сторону:

— А что, если ты ему так и не понравишься?

— Так я ему и раньше не нравилась, — сказала Цзян Сымяо.

Бай Фумэй: «...»

Вроде бы и не поспоришь.

Мгновение спустя она опомнилась и, понизив голос, спросила:

— Ты ему не нравишься, так почему ты так за него держишься?

Личико Цзян Сымяо снова покраснело, ресницы затрепетали, а острые клычки чуть показались:

— Потому что я пообещала дедушке.

Пообещала дедушке, что буду счастлива.

Бай Фумэй долго молчала, а потом выдавила:

— Твой дедушка что, на берегу моря живёт? — Уж больно много он контролирует.

Мысли Цзян Сымяо омрачились:

— Мой дедушка живёт на кладбище.

Бай Фумэй:

— ...Работает там?

Цзян Сымяо:

— Владелец.

Бай Фумэй: «...» Прошу прощения.

...

Они шли и болтали, и мысли Цзян Сымяо, словно расколотые ударом молнии, открыли доступ к воспоминаниям давно минувших лет, нахлынувшим на неё.

Она вспомнила свою первую встречу с Цзи Линфэном.

Ей было шестнадцать, она пришла в гости к семье Цзи вместе с дедушкой. В тот день она была в белом платье принцессы и выглядела как настоящая принцесса, появившись в доме Цзи.

Старший господин семьи Цзи радушно их приветствовал. Потом Тётя Цзи взяла её за руку и повела в сад за домом. Она помнила, что день был ясный и солнечный.

Солнце приятно грело, а в воздухе витал нежный аромат цветов.

Взгляду открылось целое море цветов, а посреди него, в беседке, увитой цветами, сидел он.

Он был в белой рубашке и черных брюках, рукава закатаны до локтей. Сидел он небрежно, прислонившись спиной к колонне, одну ногу вытянув, другую согнув в колене.

На согнутой ноге лежала толстая книга.

Пальцы держали край страницы, неторопливо перелистывая её.

Рядом лениво разлёгся хаски, время от времени поднимая голову и тёрся о его ногу.

Его голова была слегка опущена, длинные ресницы полуприкрывали глаза. Шея плавно изгибалась, переходя в спину. Из-за позы сквозь расстёгнутый воротник рубашки виднелись изящные ключицы.

В тот миг её сердце бешено заколотилось, лицо мгновенно залилось краской, затем покраснели уши и шея, словно окрасившись румянцем садовых роз.

Пальцы растерянно теребили подол платья, а в груди метался испуганный оленёнок.

Любовь с первого взгляда на всю жизнь — это было про неё.

...

— Мяомяо, держи, лимонный сок.

Бай Фумэй сбегала в комнату отдыха, достала из шкафчика стакан лимонного сока, вернулась и протянула его Цзян Сымяо.

Лимонный сок — одна из любимых вещей Цзян Сымяо.

— Спасибо, — улыбнувшись, она взяла стакан, вставила соломинку. Рабочее время ещё не началось, и она решила спрятаться где-нибудь в укромном месте, чтобы допить сок.

На ходу махая рукой Бай Фумэй, она не смотрела на дорогу и не заметила человека, вышедшего из-за угла.

Под испуганный возглас Бай Фумэй, прижавшей руку ко лбу, Цзян Сымяо столкнулась с идущим навстречу человеком, облив его с ног до головы лимонным соком.

Она торопливо запричитала:

— Простите, простите, я не...

Говоря это, она медленно подняла голову, её взгляд упал на лицо человека перед ней, и слова застряли в горле. Она застыла с открытым ртом, вытянув шею, не в силах пошевелиться, словно статуя, замершая в нелепой позе.

Статуя получилась не очень профессиональной: ресницы затрепетали с новой частотой. Сколько же они не виделись?

Точно, шесть лет, два месяца и три дня.

Больше двух тысяч дней и ночей.

Она... у-ви-де-ла... е-го... жи-вьём?!

Не фотографию из Вэйбо, не изображение с информационного стенда, а... а живого, говорящего...

Цзян Сымяо была так взволнована, что рука, сжимавшая стакан с остатками сока, начала дрожать.

Цзи Линфэн нахмурился, глядя на неё. Девушка в форме медсестры, шапочка немного съехала набок, выбившиеся прядки волос прилипли ко лбу, миндалевидные глаза широко распахнуты.

Сначала выражение её лица было относительно спокойным, но вскоре глаза словно подёрнулись дымкой, острые клычки медленно показались, а руки непроизвольно задрожали.

В её панике, казалось, проскальзывала нотка тайной радости.

Цзи Линфэн взглянул на свой мокрый белый халат и холодно произнёс:

— Что? Хочешь облить меня ещё раз?

Спустя долгое время Цзян Сымяо пришла в себя. Встретившись с его холодным взглядом сквозь линзы очков, она сглотнула и пролепетала:

— Заведующий Цзи, вы... промокли.