Глава 21: Металлический Прилив

Воздух над Аэландрией гудел, словно гигантский потревоженный улей. Но это был не гул жизни, а мерзкий, металлический скрежет механизмов Империи Стального Зодиака. Их железные дромоны, похожие на колючих морских чудовищ, выстраивались в линию на рейде, готовые изрыгнуть на город смертоносный груз.

Каэлин стоял на зубчатой стене Южного бастиона, сжимая в белых пальцах холодный камень парапета. Его ладони потели.

— Никакой осадной магии, — пробормотал он, глядя на приближающиеся баржи с десантом. — Ни ауры страха, ни огненных шаров. Только... пустота. Их машины подавляют поток эфира. Как они это делают?

— Насилием и сталью, заклинатель, — рыкнул Фенрир, проверяя заточку своих боевых когтей. Его волчья шерсть взъерошилась на загривке, чуя угрозу. — Если не можешь колдовать — бей кулаком. Или хочешь, чтобы твою бледную морду использовали как мишень?

— Он прав, Каэлин, — сказал Зориан, с невозмутимым видом натягивая тетиву на свой лук из черного дерева. — Их «антимэджи» — это просто еще один вид оружия. У любого оружия есть слабое место. Нужно просто найти его.

Рядом с ними, сверкая латными доспехами, стояла Серафина. Её лицо было серьезно под забралом в виде крылатого дракона.

— Они не несут знамен, — тихо заметила она. — Ни гербов, ни боевых криков. Только серость и сталь. Как будто... они не люди, а инструменты.

Первый залп с дромонов грохнул, как удар гигантского молота. По стенам ударили не ядра, а сгустки кинетической энергии, заставляя камень трещать и осыпаться. Маги-защитники ахнули, отшатываясь — их щиты рассеялись, не успев сформироваться.

—Вот черт! — выругался Каэлин, чувствуя, как знакомый поток магии выскальзывает из его пальцев, словно жирный угорь.

— Арбалетчики, огонь! — скомандовал капитан гвардии. — Зверолюды, к передовой! Остановить их на подступах!

Битва началась. Волна солдат Империи, закованных в одинаковые серые латы с вычеканенными знаками зодиака, хлынула на стены. Они двигались неестественно синхронно, без единого крика. Их мечи и алебарды испускали низкочастотное гудение, рассеивая магию.

Фенрир с ревом бросился в брешь, где один из снарядов разрушил парапет. Он был как буря из когтей и ярости. Его когти со свистом рассекали воздух, находя щели в доспехах, но даже он чувствовал себя скованным. Каждая рана на его теле заживала медленнее, чем обычно.

Зориан работал своим луком, его стрелы находили слабые места — смотровые щели, сочленения. Но он был скорее раздражающей мушкой для этой железной туши.

Каэлин, отбросив панику, начал импровизировать. Он не мог метнуть огненный шар, но смог раскалить камень под ногами у двух солдат до состояния раскаленной докрасна плиты. Те вскрикнули, поскальзываясь. Он не мог создать щит, но смог силой телекинеза столкнуть нападающего со стены.

Серафина сражалась как демон. Её клинок, благословленный её собственной, внутренней верой, а не внешней магией, пылал серебристым светом, который не могли подавить технологии Империи. Она была подобна скале, о которую разбивались стальные волны.

— Их офицер! — крикнул Зориан, указывая луком на группу солдат, окружавшую человека в шлеме с плюмажем, отливающим синевой Овна. — Он координирует их! Без него они замедлятся!

— Фенрир, прикроешь? — крикнула Серафина, уже направляясь в ту сторону.

— Только попробуй меня обогнать, святой воитель! — рыкнул оборотень, пробивая себе путь к цели.

Каэлин увидел шанс. Пока Фенрир и Серафина отвлекали охрану, он сосредоточился. Он не мог использовать сложные заклинания, но его воля... его воля была его оружием. Он сжал амулет на своей груди — подарок матери, простой камень с руной. Он представил себе невидимую руку, сжимающую шлем офицера. Не чтобы раздавить, а чтобы... дернуть.

С треском сработал механизм крепления. Шлем слетел с головы офицера, открыв молодое, бледное, испуганное лицо с коротко стриженными волосами и умными, но полными ужаса глазами. На секунду его строй дрогнул.

Этой секунды хватило. Фенрир оглушил его ударом кулака по голове, а Серафина парировала алебарду его телохранителя.

Пленного офицера, лейтенанта Арго, доставили в штаб Совета Теней, в подземелья под Гильдией Бродячий Феникс. Его допрашивали Мастер Ториус и Ивелин.

— Зачем вы пришли? — спросил Ториус, его голос был спокоен, но глаза метали молнии.

— Чтобы очистить этот мир, — ответил Арго, его голос дрожал, но в словах чувствовалась фанатичная убежденность. — Магия — это хаос. Болезнь, поразившая мироздание. Она порождает чудовищ, искажает реальность, возносит одних над другими по праву рождения. Мы несем порядок. Единый закон. Единую волю Императора.

— Вы называете это порядком? — в ярости вступила Ивелин. — Разрушение, смерть, подавление всего живого?

— Жизнь, основанная на магии, — это иллюзия! — вспылил Арго. — Вы зависите от капризов эфира, от милости ваших так называемых «богов». Наша технология — это сила разума, логики, прогресса! Она принадлежит всем. Мы освободим вас от оков магии, даже если вам самим этого не хочется.

Каэлин, наблюдавший из тени, почувствовал ледяной холод в животе. Он смотрел не на солдата-завоевателя. Он смотрел на фанатика, искренне верящего в свою миссию спасения. И в этой вере была своя, ужасающая логика.

«Они не просто орудие, — с ужасом подумал Каэлин. — Они... идея. И с идеей сражаться куда сложнее, чем с армией».

Позже, оставшись наедине с Каэлином, который принес ему воду, Арго посмотрел на него с любопытством.

— Ты... маг. Но в тебе нет их высокомерия. Я видел, как ты сражался. Ты использовал... физику.

— Отчаяние — великий учитель, — усмехнулся Каэлин без веселья.

— Наша Империя была такой же, как вы, — неожиданно сказал Арго. — Пока Чума Безумия не выкосила треть населения, порожденная вышедшим из-под контроля ритуалом магов-аристократов. Мы поклялись: никогда больше. Мы вырвали магию с корнем. И построили нечто новое.

Каэлин замолчал. Он всегда считал магию благом, даром. Но что, если для кого-то она действительно была проклятием? Что, если Безмолвный Король, эта сущность забвения, нашел для себя идеальных союзников в тех, кто сам хотел забыть, стереть магию из истории?

Он вышел из камеры с тяжелым сердцем. Война оказалась сложнее, чем просто битва добра со злом. Она оказалась битвой правд. И самая страшная правда заключалась в том, что в словах этого пленного лейтенанта была своя, горькая истина.

А где-то в глубине его сознания, в том месте, что он связал с артефактами, шепот Безмолвного Короля стал чуть слышнее: «Они хотят того же... Забвения. Они мои дети... а ты, маг... их палач. Чью сторону ты выберешь?»